Стадия 1: Отрицание - Игорь Маревский

— Акцент! — Самодовольно заявил Френки. — Акцент! Он же сам сказал. До тех пор пока я открываю рот, он смотри на меня как диабетик на шоколадный торт. Ко всему, я пообещал, что подтяну тебя по теории.

Ник убедился, что всё осталось на месте, и, подняв голову, крепко сжал щеки Френки, от чего, тот стал похож на пузатую рыбу фугу.

— Быть может, не твой акцент ему интересен. — Френки отбился, и Ник продолжил. — В следующий раз, сразу снимай штаны, рисуй мишень, и говори: «Сюда профессор».

Френки фальшиво рассмеялся, и резко сменив улыбку, на серьезное выражение лица, парировал. — Вот ты вроде умный, Ник, но людей к своим двадцати трём годам читать так и не научился. Он пан, а значит, ему всё равно мальчики или девочки, кошечки или собачки. — Френки поднял указательный палец, пародируя любимый жест виновника беседы. — Вот если бы мой акцент, мой чистый, северо – лондонский акцент, внезапно обрёл плоть, то на наш любимый профессор, с пеной у рта, уже бы драл бы его ногу. Причем, не снимая штанов.

Ник звонко рассмеялся. Френки пожалуй был прав. Юноше всегда было легче с техникой. Он намного проще, и быстрей понимал их, а вот люди, для него всегда были и остаются загадкой. Их нельзя было разобрать, заглянуть внутрь, узнать, что же творится в их голове. Впрочем, Ник не особо зацикливался на этой проблеме, в конце концов, впереди была еще целая жизнь.

— Ладно. — Заключил Френки. — Ты разобрался с собой? Что произошло?

Ник покачал головой из стороны в сторону, и не неосторожно, словно не обращая внимания, бросил. — Не знаю.

— Что – то ты слишком легко отреагировал на это. Я же тебя видел.

Ник раздраженно махнул рукой. — Ну пропустил раз, со всеми бывает.

Лицо Френки изменилось до неузнаваемости. Он в два коротких шага сократил расстояние, и понизив голос, практически до шепота, сказал.

— Ты следи за словами, такое вслух не произносят. Ты и так знаешь, как меня называют за глаза, из – за того, что я с тобой общаюсь. Будешь пропускать приемы, и кричать об этом на каждом углу, тебя исключат.

Ник нахмурился, и так же перешел на шепот. — Знаю, и не исключат. Я поступил, не смотря на свои корни, потому что доказал свою полезность. До тех пор, пока я успеваю, они не посмеют.

— Что не посмеют? — Со стороны раздался до ужаса спокойный, и мелодичный голос, знакомый каждому студенту.

Ник и Френк обернулись. Рядом с ним, словно выросший из земли, стоял высокий и худощавый мужчина, в длинном чёрном фраке. Острые черты лица, тонкие скулы, и длинный, слегка заостренный на кончике нос, выдавал в нём уроженца северных земель. Помимо этого, человек говорил с чистым лондонским акцентом, и каждое слово, он выговаривал с выучкой телевизионного диктора.

— Профессор Шварц! — Удивлённо воскликнул Френки. — Как вам это удается каждый раз?

Титул профессора, мужчина носил сугубо номинально. Он не являлся не преподавателем университета, не заведовал ни одной из кафедр. Шварц состоял в рядах некой организации, о которой не было принято говорить в публичных местах. Его задача, как и задача его коллег, являлось, скажем так, в контроле и наблюдении морального воспитания, будущих поколений граждан АСН.

— Выучка и дисциплина. — Коротко ответил мужчина, осматривая с ног до головы Ника. — Так, кто и главное что, не посмеет?

Френки попытался отшутиться, вспомнив пару имен однокурсниц, с которыми они желали бы провести время. Шварц явно не оценил попытку студента, и перевёл свой взгляд на Ника, ожидая ответа от него.

Ник подтверждающе закивал головой. У него и в мыслях не было, раскрывать рта перед этим человеком, хотя последний редко оставлял такой выбор за студентами. Шварц недоверчиво осматривал обоих учеников, и единственное, что их спасло, это волшебные колокольчики. Именно так их называл Френки.

— О, волшебные колокольчики. — С улыбкой заявил тот, пытаясь перенаправить внимание Шварца на другую тему.

По всему холлу, как и по всему учебному заведению, послышались знакомые всем звуки, после которых, раздался приятный женский голос.

«Напоминание всем учащимся, не забывайте о полуденном приеме вашего Индомол Форто, или препаратов, прописанных вашим лечащим врачом, для комфортной транзакции. Свобода вашего тела, свобода всего Альянса. Индомол Форто».

После этих слов, по всему холлу затрещали десятки, а то и сотни погремушек. Студенты, в отточенном до совершенства движении, достали свои пузырьки, и послышались глухие хлопки герметичных крышек. Конечно же, Ник не стал исключением.

Свой пузырёк он хранил во внутреннем кармане рубашки, вместе с портативным анализатором. Пузырёк довольно удобно помещался на ладони, и Ник, вспомнив недавний замер уровня гормонов, остановил своё взгляд на голубоватой крышке.

— В чём то проблема? — Заинтересованным голосом, спросил Шварц, явно замечая, некое подобие замешательства во взгляде студента.

— М? Нет. Нет никаких проблем. — Ответил тот, высыпая две ромбовидные капсулы на поверхность ладони.

Одним движением, Ник проглотил Индомол Форто, и запил из пластиковой бутылки воды, что хранил в наружном боковом кармане рюкзака. Френки привычно поморщился, и в своей инфантильной форме, обратился к мужчине.

— Профессор.

— Да, Френк. — Ответил тот, с каменным выражением лица.

— Вот вы умный человек, и начитанный гражданин. Позвольте задать вопрос, какого хера Файзер делает свои пилюли со вкусом немытой паучьей задницы. — Он на мгновение осёкся. — То есть, почему?

Мужчина пристально посмотрел на студента. — А ты бы предпочел вкусовые добавки?

— А то! — Запротестовал парень. — Это же основа маркетинга. Со вкусом клубники, яблока, мяты, в конце концов.

Шварц авторитетно указал на пузырек, в руке Френка, и ответил. — Видишь ли, ты путаешь попытку финансовой наживы, и ответственный труд на благо свободного населения АСН. Гормональные препараты не должны у тебя вызывать ни позитивных, ни негативных ассоциаций. Ты не должен получать удовольствия от применения, это наркомания, пережиток прошлой эры. Вся суть, это свобода выбора твоего тела. Ты можешь быть кем угодно, и когда угодно, а для этого, ты должен держать баланс, понимаешь?

Френки недовольно поморщился, словно ему попалась пилюля с терпким привкусом цельного лимона.

— Это я понимаю. Я слышу эти слова повсюду, но я спросил вашего личного мнения. Как гражданин гражданина.

Шварц слегка наклонился, и жестом приказал