Записки нечаянного богача 2 - Олег Дмитриев

— Вы знаете, как-то все само так складывалось, что думать приходилось именно об «пристроить найденное». И об «не сесть в процессе». Полагаю, заподозрив во мне дар находить, Вы ничуть не ошиблись. Никогда за собой подобного раньше не замечал.

— Настолько успешно слетал на Север? — уже серьезно спросил Второв.

— Более чем, Михаил Иванович, более чем, — кивнул я, — мой банкир сейчас, думаю, рвет волосы на голове, пытаясь понять, как распорядиться тем, что нам подбросила судьба. Он, конечно, парень ушлый, но от объемов слегка ошалел, если можно так выразиться. Как он сказал тогда? «Узнаю Волкова, где он — там всегда какая-то странь творится, но непременно выгодная».

— Паша мне в двух словах рассказал про ГЧП, которое вы решили устроить. Не далековато ли? Логистика сложная, наверное? — вот они, долгожданные вопросы из разряда «потей, худей и много думай».

— Я вряд ли сориентирую по деталям, там все пока писями по воде виляно, — вырвалась из меня очередная правда, опять миновав модерацию здравого смысла, от чего серый кардинал фыркнул и снова захохотал. В стендап-комики податься, разве? Для богатых.

— Детали на данном этапе не очень важны, — отсмеявшись, проговорил он, — главное — не ошибиться с концепцией, идеей, стратегией. С основной задумкой, короче говоря. И ты меня, не скрою, приятно удивил, Дима. Подавляющее большинство моих знакомых, — он легко кивнул назад, намекая на богему за нашими спинами, — уже везло бы туда тяжелую технику и вахтовиков. А ты начал с того, что надумал здравницу для детишек купить. Неожиданно и с точки зрения бизнес-логики трудно объяснимо.

— Там места такие, с точки зрения любой логики мало понятные. А народ честный, искренний, добрый по-своему. Вышло так, что на их долю свалилось столько трудностей, включая мистические и не имеющие рационального объяснения… Мне их жалко стало, Михаил Иванович. Вот просто по-человечески жалко. Очень. Там девочка, дочек наших ровесница, от лейкоза умирала, на дни счет шел… — меня аж тряхнуло при воспоминании о рассказе Васи-Молчуна. — В общем, много жути на том Севере. На бизнес-логику я и раньше особо богат не был, а там и вовсе как отрезало. Но я точно знаю, что сделаю все для того, чтобы тем семьям никогда больше таких ужасов не переживать. И если для этого надо купить санаторий — куплю. Или построю, мы пока не решили. Мерить все в рублях я не умею и учиться не хочу. Возможно, к сожалению. Возможно — нет, будем посмотреть.

Второв глядел прямо по курсу, и распознать, о чем он там думал, вряд ли смог бы и Тёма Головин. Мне точно не светило.

— Да, с точки зрения бизнеса — ты очень странный инвестор, — помолчав, сообщил он. — но по-человечески я тебя отлично понимаю. Жаль, что искренность и порядочность сейчас не в чести, очень жаль. Поэтому я постараюсь тебе помочь, если не возражаешь. — он смотрел на меня выжидательно. Кем надо быть, чтобы отказывать подобным людям в таких предложениях? У меня, конечно, возникали иногда сомнения в здравости тех или иных своих поступков, но тут вариантов не было:

— Я буду рад принять Вашу помощь, Михаил Иванович. Признателен Вам за это предложение, и, если могу быть чем-то полезным — располагайте мной без колебаний. — ровно, спокойно, и на одном дыхании, как будто только и делал всю жизнь, что разговаривал с людьми астрономического масштаба.

— Можешь, Дима, можешь, — с легкой улыбкой продолжил Второв, кивнув в ответ на мои слова, мол, ты, конечно, странный идеалист и романтик, но и ложку мимо рта не проносишь. — Хочу проверить одну свою догадку. Знаешь, есть люди, которым всегда не везет. То телефон разобьют, то на автобус опоздают, а если на всей улице будет одна-единственная куча — вступят аккурат в нее. Есть и обратная ситуация: необъяснимая удача. Завтра я хочу испытать твою. Мои историки нашли интересную грамотку шестнадцатого века. На ней приметная такая печать, позволяет с уверенность судить о том, что писал ее лично Андрей Старицкий, помнишь такого?

— Это который решил победить первую «Семибоярщину», спихнув с трона юного Ивана Васильевича, пока тот еще не стал Грозным? — уточнил я, зацепив в памяти то, что лежало сверху, не копая.

— Похвально! — старик даже пару раз в ладоши хлопнул, — про «Семибоярщину», именно первую, сейчас из сотни хорошо если человек пять вспомнят. Верно, это тот самый человек. Спорная, очень спорная историческая фигура. Что ещё знаешь о нем, просто интересно?

— Амбициозен, удачлив, настойчив, богат и знаменит. Был, до тех пор, пока не влип в эту аферу с царским троном. Не уверен, что ему прямо так нужен был престол, скорее, просто надоела вся та собачья свадьба вокруг предпоследнего из Рюриковичей. Но не сложилось. Тогдашний олигархат власть любил, как и любой другой, вот и определил опасного конкурента в каземат, где полгода пытал да и уморил там же. — кратко изложил я то, что удалось раскопать в моих гуманитарных закромах.

— Как думаешь, почему сразу не казнили? — взгляд и тон Второва внезапно стали острыми, как осколок обсидиана.

— Полагаю, он должен был что-то подписать при жизни, — медленно проговорил я, почувствовав сильный интерес собеседника к предмету обсуждения, — или показать что-то, что очень хотелось заполучить, — продолжил, чуть подумав, — и, вероятно, показал или подписал, раз не в реке утопили, а в Успенском соборе похоронили торжественно.

— Блестяще, Дима! — воскликнул он, — Просто великолепно! А теперь скажи мне, что нужно для организации государственного переворота? — взгляд не затупился ещё с предыдущего вопроса, да как бы ещё не острее стал.

— Да как и для войны, три вещи: деньги, деньги и еще раз деньги, — без паузы ответил я.

— И снова прав. Пойдем-ка до каюты прогуляемся, а то что-то поддувать стало, — и он зябко повел плечами. Хотя я был уверен — этого, пожалуй, и в бочке жидкого азота не заморозить.

Мы одновременно развернулись к палубе. Банкир поглядывал в нашу сторону вроде бы незаметно, но с плохо скрытым раздражением. Его спутница откровенно скучала, и, кажется, строила глазки режиссёру. Тот, похоже, отвечал тем же, потому что судя по стеклянным глазам его новой жены — там ни строить, ни