Проявка иллюзий - Цинь Цзинь

17. Чехов

– Устал, Саш?

– Да, трошки устал. Слишком много вперёд бегал. Мне больше захищником нравится. – Саша в несколько глотков осушил бутылку с водой, после чего стянул с ног бутсы и повалился на газон.

– На чемпионате мира за кого болеть будешь?

– За Перу.

– С ума сойти. Перу будет играть?

– Будет.

– А почему сам в майке Мексики?

Саша с трудом приподнял голову и посмотрел на свою майку. Потом виновато засмеялся:

– Перу постирал. Не высохла ещё.

– Ясно.

– Мексику тоже люблю. Южную Америку люблю.

Саша – это мы его так зовём. Как на самом деле, не знаю. В Китае изучал русский язык, потом в Киеве украинскую литературу. Поклонник Ивана Франко и сборной Перу. Кого только в этом мире не встретишь.

– Из русских писателей тебе кто нравится?

– Русских мало читал, – Саша задумался, – Пушкина читал, но на украинском.

Я засмеялся: занятно было бы посмотреть на украинскую версию письма Татьяны.

– Ну и как тебе Пушкин?

– Нормально. Но Иван Франко мне больше нравится.

– Ясно.

– О, вспомнил. Чехова читал. Вишневий сад. Чехов мне очень нравится!

Чехов. И тут Чехов…

Всё, пора менять тему.

– Если Перу вылетит, за Мексику будешь болеть?

– Да.

– А когда Мексика вылетит?

– За Хондурас.

– Может, Перу с Мексикой в финале встретятся?

– О да, было бы здорово!

Чехов.

Чехов? С каким счётом? По буллитам? В полуфинале с кем?..

У меня сначала был хоккей. Писатель Чехов возник намного позже. (В каком классе?) С козлиной бородкой, пенсне, в шлеме, на точке вбрасывания.

Камера даёт крупный план. Всё тот же печальный сосредоточенный взгляд – даже сейчас, когда мы выигрываем 3:0 и до конца игры всего полминуты. Поразительно!

Почему он так серьёзен? Что он высчитывает у себя в голове? Может, со здоровьем проблемы? Или на работе? Или в семье? Должна быть какая-то причина. У всего есть причина. Если на стене висит ружьё…

Он мне не понравился сразу же. Не читая: фамилия, портрет на стене, Нина Петровна, для которой этот портрет – икона. Роль художественной детали в рассказах Чехова…

Потом читал что-то, но, кроме противного имени Фирс в «Вишнёвом саде», совершенно ничего не осталось. Помню только, что было очень тоскливо. Очень. Как от чешского хоккея.

– Нино, как тебе Чехов?

– Чехов? А ты откуда знаешь?

– Ты о чём?

– Откуда знаешь, что я в Чехов ездила? – Нино потянулась и широко зевнула.

Я широко зевнул в ответ.

– Чехов как Чехов. Туалет полчаса искала. Ни одного Макдональдса. Скверный городишко.

Дома пробил в интернете: ж/д платформа «Чехов», в тульском направлении, между платформами «66 км» и «Шарапова охота».

«Чехов». Хорошее название для платформы. Закрытое окошко билетной кассы, расписание – на случай, если поезд придёт по расписанию, покосившийся забор, за забором вишни… Моя воля, все платформы, какие есть, переименовал бы в «Чехов». Для удобства.

Будьте осторожны: поезд Чехов-23 – Чехов-177 отправляется с девятого пути, нумерация вагонов с хвоста поезда.

Много есть и других хороших названий: Некрасов, Бунин, Тургенев, Куприн… Но Чехов – лучше всех.

18. Лурдес

Если как следует разобраться: то, что мы привычно называем общением, по сути – не более чем пинг-понг ассоциациями. Я говорю Москва, а Вы мне свою ассоциацию на последнюю букву «а» – Астрахань. Я на «нь» – Нижний Новгород. Теперь Вы давайте на «д».

Чуточку внимания – и ассоциация отыщется на любую букву. Поэтому пинг-понг можно продолжать столько, сколько нужно – при этом без особых усилий.

Проблемы начинаются, когда собеседники ленятся искать ассоциации, или же попросту друг друга не слушают. Тогда на «д» вам выдают Воркуту. А Вы на «а» – Джамбул. Это уже не общение.

– Откуда, простите? Из Перу?

– Из Перу.

Подумать только – из Перу. Перуанка, стало быть. По законам жанра мне теперь полагается что-нибудь про Перу выдать. Индейцы? Ацтеки, Майя? Или это в Мексике? Перу, Перу… Даже столицу не назову. Совсем ничего. Полный ноль – никаких ассоциаций. Удивительно. А я-то думал, что у меня на всё уже карточки есть. Быстро пробежал по Южной Америке:

Мексика: буритос, фахитос, мохитос.

Чили: Марсело Риос, виноград, Пиночет.

Аргентина: Марадона, танго, Наталья Орейро.

Бразилия: пропускаем, слишком просто.

Уругвай: Суарез.

Парагвай: Чилаверт.

Венесуэла: Чавез.

Эквадор: бананы.

Колумбия: кокосы.

Эквадор: экватор.

Панама: панама.

Перу – ???

На Перу карточки не было. Надо будет завести.

– В Перу на испанском говорят?

– Si. Вы по-испански говорите?

– Я только две фразы знаю: «Que hora es?» и «Donde esta el zapateria?»

Она засмеялась:

– Отличное произношение!

– Gracias!

Разговор пошёл. Предчувствие не подвело: она оказалась очень интересным собеседником и удивительным рассказчиком. Я слушал её, открыв рот. Про то, как в семнадцать лет она сбежала от родителей из Перу в Чехословакию, не зная ни слова, ни по-чешски, ни по-словацки, ни даже по-английски. Про то, как кубинские авиалинии (чего только в этой жизни нет) умудрились потерять её багаж – два огромных чемодана, в которых было упаковано всё её имущество. (Багаж отыскался только через несколько лет, почему-то в Берлине.) Рассказала, как спустя восемь лет уехала из Словакии в Венесуэлу и как пряталась с отцом от повстанцев во время военного переворота. Про поиски еды в Москве времён перестройки, про то, как на транссибирском экспрессе ехала в Пекин. И много чего ещё.

Готовый сценарий для фильма на три часа. Я слушал заворожённо, сопровождая её рассказ кивками, удивленными охами, улыбками, смехом. И всё же маленькая часть моего внимания по-прежнему была на другом полушарии: в родном ей Перу. Разгоняясь от подножья андских хребтов, мысли ветром продували просторы патагонских прерий, сквозь щели в дверных проёмах просачивались в дома, переворачивали всё верх дном, обшаривали полку за полкой – но не могли ни за что зацепиться. В домах никого не было. Лишь остывшие маисовые лепёшки, аккуратно уложенные в плетёной корзинке на подоконнике, выдавали, что здесь должны жить люди…

Проходя мимо супермаркета, позвонил узнать, не нужно ли чего-нибудь докупить? Было велено докупить авокадо. Больше ничего не нужно. Такой заказ я уже не в первый раз получаю. Пока искал авокадо, размышлял: авокадо – он или оно? «Одно авокадо» или «один авокадо»? Со школы помню, что кофе – один. По Ожегову. Проблема в том, что авокадо уже после Ожегова появились. Решил, что «одно авокадо» звучит всё же лучше. Взял одно авокадо в руку – проверить на спелость. В самый раз. Глянул на этикетку: «PERU 4046». Вот вас откуда возят, оказывается.

Щёлк! В голове всё встало на свои места. Заплутавшие мысли наконец-то вернулись из Южной Америки обратно домой. В голове появилась новая карточка.

Перу – Авокадо! Лурдес, тебе на «О».

19. Самосвал, друг мой

Ещё пару слов про мой игрушечный самосвал.

Я его не придумал – он действительно был. Вероятно, и сейчас где-то есть. В детстве это была моя любимая игрушка: единственная, которая сохранилась в памяти. Большой металлический корпус, синяя кабина, красный кузов. Интересно, где он сейчас? Скорее всего, родители выбросили, когда переезжали на новую квартиру.