Нескончаемые поминки - Полина Охалова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она надела домашнее платье и вышла из комнаты. Часы над лестницей показывали 9.15. В гостиной было пусто, но снизу раздавались звуки и голоса. Ксения спустилась в подвальный этаж и увидела, что Райво и Лемпи в масках на лице, распаковывают контейнеры с едой и посудой.
–– Наверное, надо сразу накрывать стол для поминок, – решила Ксения. – Из дома сейчас не выйти, в доме делать особенно нечего, не в лото же играть.
Когда все проснутся и приведут себя в порядок, сядем за стол. Сначала кофе попьем, поговорим о покойном, а потом можно будет перейти к еде и питью. Ну по крайней мере, я им предложу сделать так. Зачем мы будем слоняться по дому, выжидая какого-то урочного часа?
Она пошла искать Катю или Ваську в качестве переводчиков и обнаружила дочь, сидящей в углу гостиной в позе лотоса. Жалюзи были подняты – и уставившись в хаос за окном, Катя пыталась добиться гармонии в своей душе. За окном же творилось что-то невообразимое: море бушевало; привязанную к пирсу лодку поднимало волной и било о причал, волны заливали пирс, деревья под порывами ветра склонялись почти до земли; все вазочки, фонарики и прочий сисустус, развешанный и расставленный Катей на террасе, был давно уже унесен ветром и плыл, наверное, к берегам родной икейной Швеции.
Катя, увидев мать, встала, и стала расспрашивать, кто это расколотил нимфу с амфорой, и замел следы преступления в угол.
–– Ты скажи спасибо, что эта глиняная барышня твоего сына вчера ночью не прибила. Или —что еще хуже – Наталью Иосифовну.
–– Это почему же «еще хуже» – возмутилась женщина-мать. – А что они вообще там ночью делали?
–– Васька сказал, что он решил подышать воздухом перед сном, а Наталью я не спрашивала. Слава богу, что все остались целы
–-Ну, положим, не все.
–– Да бог с ней с этой глиняной барышней, надо было Игорю ее надежнее закрепить на «пьедестале»
–– Да они вроде специальным средством ее укрепляли, стояла прочно.
–-Ладно, Катя, бог с ней, ты обломки куда убрала?
–– Да пока в подвал отнесла, в подсобку.
–-Слушай, но я к тебе шла совсем не о девушке с веслом говорить. Я хотела посоветоваться насчет начала поминального обеда. Может, мы его в завтрак начнем.
–– Поминальный завтрак? Звучит не очень.
–– Ну пусть будет поминальная трапеза. А чего ждать-то? Сядем за общий стол, будем есть-пить, вспоминать умершего не спеша.
Катя пошла вниз сообщить о решении официантам.
Райво и Лемпи начали накрывать на стол. Ксения дернулась было помогать, но остановленная Катиным укоризненным взглядом, направилась в свою комнату. Слава богу, в доме есть генератор и, значит, свет, а то, что бы мы делали, как бы еду разогревали? – подумала Ксения. – И компьютер, значит, работает. Ну а что в нем делать без Интернета? Романы писать? …
Ксения взяла с полки книгу, начала читать, но потом задумалась о своих гостях. Николай Иванович оказался вполне симпатичным, Виктория тоже приятная, компанейская барышня. Наталья и Светлана все плачут и горюют, хотя, казалось бы, обеим покойник не был кровным родственником или близким другом. Хотя откуда она знает, может, обе с ним дружили сердечно или любили старичка. Чего в жизни не бывает.
Да, вдруг молодая жена Наталья предпочла своему старику мужу его еще более древнего старшего брата – хороший мелодраматический сюжет, очень современный в свете модной борьбы с эйджизмом.
«Выйди замуж за старика, за меня, вот какой урод! Не везде река глубока, перейди меня тихо вброд» – тут же зазвучали в голове строки из Михаила Светлова. Прекрасное кстати стихотворение и песня Таривердиева замечательная.
Да, гости. С Митей все понятно – делегирован на поминки в качестве коллеги – почему бы не съездить на островную дачку. И отдохнуть, и полюбопытствовать, как живут нувориши, и отдать последнюю дань коллеге. С Валерием вообще непонятно – он держится как-то наособицу, ни с отцом не общается, ни с сестрой. С сестрой они вообще держатся как чужие, почти как незнакомые люди. Чем этот Валерий по жизни занимается? Наверное, Катя мне рассказывала, а я, дура старая, все проспала. А Виктория? Она в бане говорила – что-то связанное со спортом. Преподаватель физкультуры или, как это теперь, красиво называется «фитнес-тренер». Мускулатура у нее рельефная, вообще она выглядит прекрасно, не то, что скособоченный и сутулый братец.
Глава восьмая
Вдруг раздался странный звук – только через пару минут, когда звук повторился, Ксения Петровна поняла, что это Катя сзывает гостей в гостиную гонгом. Догадаются ли они в чем дело? Но, может, хоть выглянут из своих дверей. Ксения подождала, но никакого оживления внизу не услышала. Надо, наверное, все же действовать старым дедовским методом: обходить все комнаты и звать к столу. И вообще надо бы кому-то из поминающих передать бразды правления: какое вообще-то говоря, она имеет отношение к умершему и к этому печальному мероприятию.
Ксения переоделась в приготовленные с вечера черные брюки и темно-синюю кофточку, вышла из комнаты и услышала, как Катя и Василий уже стучат в двери комнат левого крыла, приглашая гостей к столу.
Большой стол в гостиной был накрыт и украшен замечательно – красиво и уместно, с финским минимализмом. Возле каждого места на столе стояла табличка с изящно выведенным латиницей именем. Все расселись на предложенные места, только стул Натальи Иосифовны оставался пустым.
–– А где Наталья? – спросила Виктория у отца.
–– Не знаю, – чуть замявшись ответил Николай Иванович, – я проснулся, а ее не было в комнате. Я подумал, он пошла пройтись.
–– Пройтись? – с удивлением воскликнула Катя. – в такую бурю? Да ее сразу в море сдует.
–-Да, действительно вряд ли она на улице. Но, может где-то в доме сидит читает или прилегла где.
Предположения Николая Ивановича звучали одно другого нелепей.
–– А вчера вечером вы ее видели? – cпросила Ксения Петровна.
–– Я уже ложился, а она сказала, что хочет пройтись, у нее голова болела. Она ушла, я заснул и не слышал, как она вернулась. А сегодня проснулся, а ее уже нет в кровати. Но я не очень удивился – она ранняя пташка и любит по утрам побыть одна, помедитировать. Давайте начнем без нее, она подойдет потом, с ней это бывает.
Бывает, но не на поминках же, – подумала про себя Ксения, но возражать не
