Нет места лучше дома - Мэри Хиггинс Кларк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Миссис Нолан, я уже более тридцати лет работаю в полиции в нашем городе, — продолжил он. — Это настолько дружелюбный город, что вы больше нигде такого не найдете.
Алекс, увидев сержанта и Джорджет Гроув, оставил Джека на пони и присоединился к нам. Гроув представила его сержанту Эрли.
— Сержант, я разговаривал с женой по поводу того, что мы не хотели бы начинать нашу жизнь в этом городе с того, чтобы направлять жалобы на соседских детей, — сказан Алекс. — Но я очень надеюсь, что, когда вы найдете хулиганов, вы заставите их понять, что им чертовски повезло, что мы великодушные люди. Вообще-то я собираюсь оградить забором участок и как можно скорее установить камеры слежения. В том случае, если дети захотят нахулиганить более серьезно, они не останутся незамеченными.
Эрли, размышляла я. Я вспомнила, как перечитывала статьи в желтой прессе о себе, и они причинили мне боль, когда я снова просматривала их неделю назад. Там была фотография полицейского, укутывавшего меня в одеяло на заднем сиденье полицейской машины. Полисмен Эрли. После этого он сказал для прессы, что никогда не видел такого равнодушного ребенка, каким была я.
— Она была вся в крови матери, и еще, когда я укутывал ее в одеяло, она сказала «Большое спасибо, полисмен». Как будто я купил ей мороженое.
И сейчас я видела того же человека, который, по-видимому, ожидал, что я его поблагодарю за то, что он разберется с этим актом вандализма.
— Мама, мне очень понравилась лошадка, — откликнулся Джек. — Я хочу назвать ее Лиз, как то имя на траве. Как тебе?
Лиз!
До того как я успела ответить, я услышала испуганное бормотание Джорджет Гроув:
— О господи, мне следовало бы догадаться. Сюда идет главная сплетница.
Мгновение спустя я была представлена Марселле Уильямс, она схватила и пожала мою руку:
— Я уже двадцать восемь лет живу в соседнем доме и очень рада познакомиться с новыми соседями. Жду не дождусь, когда лучше смогу познакомиться с вами, вашим мужем и мальчуганом.
Марселла Уильямс. Она до сих пор здесь живет! Она ненавидела меня. Я посмотрела на каждого: Джорджет Гроув, торговый агент по недвижимости, которая продала этот дом Алексу; сержант Эрли, кто очень давно укрыл меня одеялом, а затем сказал прессе, что я бесчувственное чудовище; Марселла Уильямс, которая подтвердила все слова Тэда, произнесенные в суде, помогая ему добиться финансового решения, которое лишило меня почти всего.
— Мама, тебе понравится, если я назову ее Лиз? — повторил свой вопрос Джек.
Я должна защищать его, подумала я. Это будет преследовать меня, если они узнают, кто я. На секунду я мысленным взором увидела образ, возникавший в моих снах: меня уносит океан, и я пытаюсь спасти Джека. Меня снова уносит океан, подумала я в отчаянии.
Алекс смотрел на меня в замешательстве.
— Силия, как тебе, если Джек назовет лошадку Лиз?
Я чувствовала, что на меня пристально смотрят муж, соседка, полицейский и торговый агент.
Мне хотелось убежать от них. Я хотела спрятаться. Джек в силу своей непосредственности хотел назвать лошадку именем ребенка с дурной репутацией.
Мне необходимо было избавиться от всех воспоминаний. Мне нужно было играть роль ничего не знающего покупателя, раздраженного хулиганством. Только это, и ничего более. Я выдавила из себя улыбку, которая, должно быть, походила больше на гримасу.
— Давайте не будем портить день из-за глупых детей, — сказала я. — Действительно, незачем зацикливаться на этом. Джорджет, пожалуйста, проследите, чтобы здесь все убрали как можно скорее.
Я чувствовала, что сержант Эрли и Марселла Уильямс как будто изучают меня. Оба небось задавались вопросом «Кого она мне напоминает?» Я развернулась и прислонилась к забору.
— Ты можешь назвать пони как захочешь, Джек, — сказала я.
Я подумала, что мне лучше пойти в дом. Как скоро сержант Эрли и Марселла Уильямс заметят во мне что-то знакомое?
Один из грузчиков, широкоплечий парень с детским лицом, торопливо шел через лужайку.
— Мистер Нолан, — сказал он, — журналисты там все фотографируют. Один из них — репортер с телевидения. Он хочет, чтобы вы и миссис Нолан сделали заявление перед камерой.
— Нет! — я умоляюще посмотрела на Алекса. — Категорически нет.
— У меня есть ключ от задней двери, — пролепетала Джорджет Гроув.
Но было слишком поздно. Как только я попыталась ускользнуть, репортеры столпились за углом дома. Я увидела, как замелькали вспышки, и как только я подняла руки, чтобы закрыть лицо, я почувствовала, как ноги подкашиваются и темнеет в глазах.
6
Дрю Перри ехала по 24-й магистрали, направляясь в суд округа Моррис, когда ей позвонили и попросили подготовить репортаж для газеты «Стар-Леджер» о случае вандализма в «Обители Малютки Лиз». Шестидесяти трех лет, опытный репортер с сорокалетним стажем, Дрю была ширококостной женщиной с седыми волосами, достигающими плеч, что всегда создавало впечатление их некоторой неухоженности. Большие очки увеличивали ее проницательные карие глаза. Летом она обычно носила хлопчатобумажную блузу с короткими рукавами, брюки цвета хаки и кроссовки. Но сегодня, собираясь в суд, она положила в наплечную сумку на всякий случай легкий свитер, поскольку в зале суда, оборудованном системой кондиционирования, вероятно будет холодно. В сумке также находились кошелек, записная книжка, бутылка воды и цифровой фотоаппарат, который она всегда брала с собой, чтобы не упустить специфические детали своих репортажей.
— Дрю, забудь про суд. Поезжай в Мендхем, — сказал ей ее редактор, позвонив в машину. — У дома, который называют «Обителью Малютки Лиз», на Олд-Милл-лейн, произошел новый случай вандализма. Я послал туда Криса сделать снимки.
— «Обитель Малютки Лиз», — подумала Дрю, проезжая по Морристауну. — Я готовила репортаж в прошлый Хэллоуин, когда дети оставили куклу с игрушечным пистолетом в руке на крыльце дома и нарисовали символ Хэллоуина на газоне. Тогда полиция обошлась с детьми сурово; дело закончилось рассмотрением в суде для несовершеннолетних. Странно, что у них хватило дерзости повторить это.
Дрю достала из сумки бутылку с водой,
