Поль Гольбах - Мусаел Кочарян

Но слово «энергия» само по себе еще ничего не объясняло.

Кроме непосредственно доступных наблюдению движений масс Гольбах указывает еще на «внутреннее и скрытое движение, зависящее от свойственной известному телу энергии, т. е. от сущности, от сочетания, действия и противодействия невидимых молекул материи, из которых состоит это тело: это движение не обнаруживается нами непосредственно, мы знаем его лишь по изменениям и превращениям, замечаемым по истечении некоторого времени в телах или смесях» (14, 69—70). Как видим, здесь философ вплотную подходит к решению вопроса о причине самодвижения материи. И хотя ему и его единомышленникам еще не удалось раскрыть до конца механизм движения материи, но то, что они сделали, имело научную ценность: был плодотворен сам принцип внутренней активности материи, ее самодвижения. В общем виде этот принцип подхода к изучению природы французским материалистам удалось обосновать для своего времени более убедительно, чем их противникам — идею божественного первоначала. Учение о движении, разработанное Гольбахом и другими материалистами XVIII в., было крупнейшим достижением философии, открывающим широкие перспективы во всех областях знания.

Показав извечную, неразрывную связь материи и движения, Гольбах дает в «Системе природы» глубоко научную формулу, что «движение — это способ существования (facon d’etre), необходимым образом вытекающий из сущности материи, что материя движется благодаря собственной энергии; что она обязана своим движением внутренне присущим ей силам...» (там же, 75). Свою основополагающую, отправную в объяснении мира точку зрения мыслитель выражает с исчерпывающей полнотой. Он многократно подчеркивает, что «движение так же вечно, как и материя», «движение существует лишь в материи и через нее: подвижность — это следствие ее существования» (там же, 461).

Все, что имеется в природе, есть результат движения материи. Нет никаких сил или существ, стоящих над материей, вне и независимо от нее, так как «в материальном мире двигатель должен быть материальным» (там же, 462). Эти положения Гольбах неопровержимо доказывает в «Системе природы» и в других своих трудах. Таким образом, Гольбах прочно связывает принцип самодвижения материи с атеистическим миропониманием.

Следует отметить, что подчеркнутое внимание мыслителя к проблеме единства материи и движения имело в то время особое значение. Единственно исследованная естествознанием того времени механическая форма движения не давала достаточного материала для решения ряда важных вопросов материалистической философии. Так, вопросы о том, какова природа движения, в какой взаимосвязи находятся материя и движение, каким образом движение сохраняется, передается и т. п., были предметом горячих споров между философами.

Отвергая утверждения Декарта и Ньютона о божественном первотолчке, Гольбах делает шаг вперед и по сравнению со Спинозой, который рассматривал движение лишь как бесконечный модус субстанции. Развивая идеи о внутренней активности и самодвижении материи, Гольбах приходит к выводу, что основным недостатком современного ему философского материализма является подход к материи как к косной, бездеятельной субстанции. С помощью всех доступных ему аргументов он доказывает, что движение следует рассматривать не как нечто отдельное от материи и привнесенное в нее, а как активность и самодвижение, что причиной движения является сама материя.

Исходя из признания единства материи и движения, философ воспроизводит весьма динамическую картину мира, где все находится в процессе постоянного изменения и развития, возникновения и уничтожения. Сущность природы заключается в том, чтобы действовать, изменяться. Если, говорит он, мы станем внимательно рассматривать все части природы, то увидим, что из них нет ни одной, которая находилась бы в абсолютном покое. «Те, которые представляются нам лишенными движения, находятся в действительности лишь в относительном или кажущемся покое» (14, 72).

Автор «Системы природы», опираясь на данные естествознания XVII—XVIII вв., доказывает всеобщность движения, истолковывая покой как особую форму движения материи. Он решительно отрицает абсолютный покой в природе и тем самым в некотором смысле предвосхищает современное научное понимание покоя.

Гольбах утверждает, что в телах имеются непрерывные действия и противодействия, постоянные усилия, непрекращающиеся сопротивления и импульсы. Даже те тела, говорит философ, которые кажутся пребывающими в самом полном покое, в действительности находятся «в непрерывном взаимодействии, или движении, результаты чего обнаруживаются в конце концов в виде очень заметных изменений. Теплота расширяет и разжижает металлы; отсюда следует, что какая-нибудь полоса железа в силу одних лишь атмосферных колебаний должна находиться в непрерывном движении и что в ней нет ни одной частицы, пребывающей хотя бы мгновение в постоянном покое» (там же, 74).

Эти положения мыслителя представляются весьма содержательными с позиций диалектического материализма, в них есть элементы диалектики, зародыш мысли о качественных изменениях в мире, о законе единства и борьбы противоположностей. Так, проф. Т. И. Ойзерман пишет: «Единство движения и покоя, притяжения и отталкивания — в этих положениях, которые разрабатывались механистическими материалистами, впервые формулируется и притом на эмпирической основе принцип единства противоположностей. Значение этого факта представляется нам все еще недостаточно оцененным в нашей историко-философской литературе, между тем он заслуживает несравненно большего внимания» (38, 26). Подобная оценка прежде всего относится к идеям, высказанным автором «Системы природы». Обращает на себя внимание и мысль Гольбаха о том, что поскольку тела обнаруживают себя как таковые движением и вследствие этого связью с другими телами, то движение и является, таким образом, фактором, позволяющим познать их. «Можно ли понять, не допуская движения, воздействие на наш орган обоняния истечений, исходящих от крайне твердых тел, все части которых кажутся нам пребывающими в покое? Наконец, разве могли бы наши глаза видеть с помощью телескопа отдаленнейшие светила, если бы от этих светил до нашей сетчатки не доходило устремленное вдаль движение?» (14, 74—75) — говорит философ.

Раз через движение обнаруживаются различные свойства тел, то отсюда вытекает весьма важный для науки вывод: познание природы должно основываться на изучении различных форм движения материи. Весьма интересно в этом плане рассуждение Гольбаха о природе тяготения. Он не согласен с ньютонианцами и другими физиками, которые полагали, что причина тяготения необъяснима. Не считая природу тяготения непознаваемой, Гольбах уверен, что ее можно было бы вывести из движения материи. «Физики, включая самого Ньютона, считали необъяснимой причину тяготения; между тем ее, по-видимому, можно вывести из движения материи...» (14, 76),— говорит он.