Аномальный наследник. Том 10 - Элиан Тарс

вскинув руку, он щёлкнул пальцами, призывая снующих с подносами слуг и служанок.

Затем снова повернулся ко мне.

Взгляд его был сложен для понимания. Он выражал сожаление? Решимость? Нечто противоречивое перемешалось во взгляде Канцлера.

Подоспели слуги, мы взяли по бокалу, и Годунов вновь повторил:

— За здоровье молодых!

Под предводительством Канцлера мы выпили, а затем он оставил нас, сославшись на то, что нужно уделить внимание и другим гостям.

— Ваше сиятельство, — я смотрел вслед Годунову, когда меня позвали.

— Да, генерал Ли, — я повернулся к ревностному воителю китайской принцессы.

— Спасибо, — он низко поклонился. — Я не мог игнорировать такое ужасное оскорбление, но последствия моих действий могли быть катастрофическими. Благодарю, что вмешались, остановили меня и выбили из мерзавца извинения.

— Ну что вы, — улыбнулся я генералу. — Ничего я не выбивал, я просто вежливо попросил. Да и вообще, Россия и Китай должны поддерживать друга, верно?

Гости, стоявшие неподалёку и внимательно следившие за происходящим, после моих слов будто бы и вовсе забыли о том, как дышать, и обратились вслух.

Ну а что? Уже и так ясно, что многое поменяется после сегодняшнего приёма. В коллекцию иностранных друзей княжества Енисейского можно будет добавить и генерала Ли с его принцессой.

Две секунды Ли Синь пристально смотрел на меня своими раскосыми карими глазами, а затем снова поклонился и произнёс:

— Я не забуду ни ваших деяний, ни ваших слов, ваше сиятельство.

Разумеется, ответ главы китайской делегации тоже слышали все вокруг. И разумеется, этот ответ быстро дойдёт до Канцлера.

* * *

Александр Борисович Годунов покинул свадьбу внучки одним из первых. Раньше него сбежал только Веллингтон с несколькими сопровождающими. Канцлер же красиво поздравил молодожёнов со сцены, поблагодарил гостей и величественно откланялся, сославшись на государственные дела.

И вскоре он уже летел в Москву на личном самолёте.

В душе Годунова-старшего боролись противоречивые чувства.

«Если сущность вселяется в случайного человека, почему же этот „принц Аскольд“ не вселился в кого-нибудь из нашего рода? Такой потенциал, такая сила и талант пропадают…» — крутилось в голове Александра Борисовича.

Однако Канцлер был не из тех, кто мог долго сокрушаться о чём-то.

Подумал-подумал и выгнал непрошеную мысль поганой метлой.

«Этой ночью род Александрит лишится своей основательницы и наследника. А если повезёт, то сгинет полностью. А нет, так потеря Софьи сломит его, лишит сил. И в своей месте, отправившись на чужбину, принц Аскольд сложит голову».

— Жаль молодёжь, — буркнул себе под нос Годунов и уставился в иллюминатор.

Глядя на чёрные тучи далеко внизу под брюхом самолёта, Канцлер в очередной раз подумал о том, насколько удачной была мысль устроить столь многолюдную свадьбу для Оксаны.

Много иностранных гостей прибыло в империю.

Взгляды служб безопасности родов были сконцентрированы на них.

В такой суматохе стало легче провезти и других гостей в империю.

Тех, кто будет убивать Александритов.

Или же кронпринца Британской империи Георга Стюарта и его друга лорда Джона Бекингема, которые сейчас ожидают Годунова-старшего в Москве.

Глава 4

— Ваши светлости, от всей души поздравляю вас с соединением узами священного брака. Желаю вам долгих и счастливых лет семейной жизни, чтобы невзгоды и печали обходили вас стороной, — с улыбкой проговорил я и обозначил поклон.

Пробиться к великому княжичу Крымскому — Николаю Григорьевичу Нарышкину, и его молодой жене — великой княжне Оксане Дмитриевне, в девичестве Годуновой, мне удалось только во второй половине приёма — после традиционного выхода молодожёнов на сцену, где им принесли поздравления ближайшие родственники.

— Благодарю за ваши пожелания, ваше сиятельство, — вежливо улыбнулся мне в ответ Нарышкин. Этот парень выглядел сегодня на удивление счастливым. Причём, как мне кажется, радуется он не только тому, что породнился с семьёй Канцлера.

То и дело он с искренней теплотой поглядывает на свою молодую жену… Эх, смогла очаровать его Оксана, хитрая лиса…

— Спасибо за ваши слова, Аскольд Андреевич, — обозначала поклон и новоявленная великая княжна Крымская.

В её карих глазах вместо привычной хитринки сейчас виделось мне нечто другое. Чувство собственного превосходства? Да, но оно всегда било у Оксаны через край и сейчас сияет гораздо ярче обычного. Она выглядит так, будто пытается показать мне, что переиграла меня…

Ну если в её мозгу брак с Нарышкиным означает победу, то я в такой гонке даже и не думал участвовать. Прости, Оксана, на твоего великого княжича я никогда не претендовал.

— Но знаете, — продолжила Оксана Дмитриевна, — мы с моим дорогим мужем, — она выделала это слово голосом, — не боимся невзгод и печалей. И понимаем, что некоторые действия, определённо несущие выгоду, сначала могут принести как раз эти самые печали. Но это не означает, что нужно отказаться от выбранных действий.

— Какая мудрая мысль, Оксана Дмитриевна, — кивнул я, оставив толику сарказма в голосе, чтобы меня правильно поняли, — Как же повезло великому княжеству Крымскому, что в великокняжескую семью вошла столь мудрая женщина.

— Да, кому-то редкостно повезло, — самодовольно проговорила она, указав взглядом на своего супруга, — а кому-то, нет, — она впилась глазами в меня.

— Да кому-то повезло меньше, — снова кивнул я и скользнул взглядом по её мужу, — а кому-то больше, — чуть прикрыв глаза, я улыбнулся.

Эх, без язвительности даже вежливое поздравление выслушать не может. Бедный Нарышкин… Говориться, повезёт с женой — станешь счастливым, а не повезёт — философом. Но сдаётся мне, Нарышкину для этого мозгов не хватит.

— Было приятно побеседовать с вами, — как можно ласковее произнёс я. — Ещё раз поздравляю с праздником. Счастья, здоровья!

Участвовать в словесных баталиях с Оксаной и её мужем у меня не было никакого желания. Не люблю издеваться над слабаками. Так что выполнив свой долг гостя, я