Мечта хранимая - Виксар

Ошеломление не позволило мне ни развить успех, ни даже просто сосредоточиться, но очень вовремя в схватку вступил тигр. С минимального разбега он ушёл в затяжной прыжок, перемахнул через девчонку, так же ещё не до конца сориентировавшуюся, и повторно снёс убийц расправленными крыльями.

Обернувшись, спасённая охнула: огромное животное увлечённо раздавало когтистыми лапами оплеухи двум воинам в чёрных кожаных плащах с глубокими капюшонами. Суперспособности неизвестных ниндзя явно не ограничивались маскировкой; они как будто не замечали полновесных звериных ударов, раз за разом делая попытки подняться. Мечи их валялись в стороне, то ли не удержанные, то ли специально откинутые тигром.

— Скажи честно, — выдохнул я, — ты бы справилась с ними сама?

Девчонка бросила на меня быстрый взгляд, но ничего не ответила и отвернулась обратно, спрятав глаза. Наверное, приходила в себя.

Я решил воспользоваться вынужденной паузой и направился к вражеским клинкам. Те были странными, даже сравнительно с движущимися ничейными тенями. Как бы это сказать… Я просто боялся брать их в руки и разглядывал, присев рядом с одним на корточки. Длинное прямое лезвие словно поглощало окружающий свет, но не забирало или растворяло в себе, аудерживало, не давая ему выхода. И не светящееся, и не испускающее тьму оружие. Сумрачный меч.

— Спасибо, — раздался сзади голос. Неестественно сухой, как будто из него постарались убрать максимум эмоций. — Твой тигр всё равно их не убьёт, максимум оглушит, так что надо ухо…

Она резко замолчала. И через секунду я понял, почему: тоже почувствовал холод стали на своей шее. Рефлекторно дёрнулся встать, но хозяин клинка был готов и мгновенно повернул острие, подтверждая угрозу.

Если возможность того, что кто-то отрубит мне голову, я всё ещё воспринимал с позиции обывателя века электроники, то есть как призрачно-нереальную, то угроза распороть плечо, в лучшем случае до кости, дошла до мозга гораздо быстрее. Я замер на корточках, как сидел.

— Прикажи своему зверю лечь на землю.

На этот раз опасность не почуял даже тигр, гневно зарычавший только когда его в миг окружили четыре воина, точно таких же, как лежавшие на земле, и точно так же вынырнувшие из ниоткуда. Конец подкрался незаметно…

Целых шесть концов, если считать и того, который сейчас стоял возле девчонки.

Следуя голосу явно уверенного в положении дел человека, я мысленно послал тигру просьбу успокоиться и лечь, но быть в полной готовности.

— Нармиз, стой! — послышался вдруг знакомый голос. Я неверяще поднял голову. Альден спускался на своём голубе с неба и сейчас был метрах в тридцати от места, где мы находились. — Это же Маркус!

Меч на моём плече не шевельнулся ни на сантиметр. Неохотно, но я последовал его примеру.

— Новичок?

— Да! Он свой!

— Ну-ну.

От этого «ну-ну» по спине прошёлся мороз. И так не любил эту фразу, а с той интонацией, которую сейчас услышал, у меня чуть руки не затряслись.

Альден, наконец, приземлился и спрыгнул на землю прямо возле меня. Однако теперь его голос был не таким уверенным, как вначале:

— Нармиз, что здесь произошло?

— Он напал на моих солдат, защищая инфернала, — ответил стоявший за моей спиной.

Повисла напряженная тишина. Первым подал голос Альден.

— Марк, ты действительно напал на гвардейцев Братства сумрака? — осторожно поинтересовался он.

Так вот оно что…

— Я оборонялся, — ответил я, нахмурившись.

— Ложь, — всё тот же уверенный голос.

— Подожди, Нармиз. В смысле, оборонялся? На тебя напали?

— На нас.

— На инфернала, — спокойно поправил обладатель сумеречного клинка.

Альден помолчал, потом вздохнул:

— Марк, я не всё рассказал тебе об этом мире…

— Это да, — согласился я, покосившись на сумеречный клинок.

Император снова замолчал, видимо, не находя нужных слов. Зато меч неожиданно убрался от моей шеи, и я получил, наконец, возможность встать и рассмотреть лидера Братства сумрака.

Достаточно высокий, выше меня. Чёрный кожаный плащ с капюшоном, почти такой же, как на солдатах, но чуть изменённого покроя. Менее средней длины угольно-чёрные волосы, зачёсанные назад. И тёмно-тёмно-зелёные глаза, которые внимательно рассматривали меня. Колоритный персонаж, нечего сказать, хоть и единственным, что на его лице выражало эмоции, были губы. Как маска, только интерактивная: эмоции сменились — губы поменяли положение, и снова всё застыло. То ещё зрелище… Я чуть не вздрогнул, когда его лёгкая ироничная усмешка плавно, почти механически перетекла в холодное безразличие.

— Не надо бросаться в бой, не разобравшись в ситуации. Можно и пострадать.

Сейчас он говорил отстранённо, как будто зачитывал правила поведения на мероприятии. Поморщившись, я не ответил и сразу обернулся к Альдену:

— Надеюсь, ты расскажешь всё, что ещё не рассказал?

Император хмуро кивнул:

— Да, чуть позже. — Затем он снова обратился к своему знакомому: — Я отвожу своих? Или ты пойдёшь дальше?

— А смысл? — Нармиз прошёл мимо нас и остановился на краю возвышенности, у обрыва метров десяти. — Инфернала, я так понимаю, ты опять забираешь?

Бросив взгляд на меня, Альден ответил:

— Да, пока побудет там.

— Ладно. Обсудим позже.

Нармиз махнул рукой. Гвардейцы Братства подняли своих раненых товарищей, подошли к командиру — а затем вся их группа исчезла. Там, где они находились, остались только покинутые хозяевами тени, которые вскоре помутнели и растворились, будто впитавшись в землю.

Из мыслей меня выдернул звук удара. Рывком обернувшись — нервы после случившегося были на взводе, — я увидел осевшую на землю девчонку и Альдена, стоявшего за её спиной. Вздохнув, император развёл руками:

— Такие дела. Нашу гостью повезёшь ты, ладно?

Продавив слюну через судорожно сжавшееся горло, я кивнул.

Сразу в Рим мы не попали — пришлось задержаться в лагере Альдена. В другое время я бы обязательно заинтересовался тем, как тут организована армия, да и, несомненно, чисто для души посмотрел на жизнь военного лагеря, с построениями, маршами и прочими специфическими атрибутами. С исторической Римской империей, конечно, вряд ли получилось бы сравнить — я о ней почти ничего не знал, потому как никогда не интересовался, но всё равно. В любом случае, сейчас мне было не до этого. Альден погрузился в процесс руководства, а я сидел рядом с тигром, смотрел на девчонку и думал обо всём, что увидел. Не то, чтобы выстраивал логические схемы и пытался дойти до всего самостоятельно — всё же надеялся, что мне и так чуть позже расскажут. Скорее, просто крутил по кругу одни и те же мысли, пытаясь если не разделаться с чувством абсолютного непонимания происходящего, то хотя бы конкретизировать его и понять, к чему именно у меня претензии, чтобы потом задавать Альдену нужные вопросы.

Ну и, опять же, девчонка, да. Прикинув, я остановился на версии с шестнадцатью годами. Острые черты лица, плотно сжатые губы, нахмуренные брови… Пожалуй, она была симпатична — даже с тем выражением, которое застыло на её лице когда она приняла неожиданный удар. Что-то между обиженным и недовольным. Но тем больше меня занимало то, что, несмотря на её внешнюю привлекательность и некоторую к ней жалость, она создавала ощущение угрозы. Не опасения, что вот сейчас она оклемается, разозлится и начнёт крушить всех вокруг, а перманентной тревоги, не происходящей не из чего конкретного. Бывает, сталкиваешься на улице с людьми, к которым сама собой возникает неприязнь. Здесь — то же самое.

Когда мы добрались до римского дворца и опустились на посадочную площадку, к нам тут же подбежала группа солдат. Альден им лишь кивнул — и они сразу принялись за дело, явно уже зная порядок действий в таких ситуациях и свои непосредственные обязанности. Двое, как я понял, просканировали нас с помощью то ли приборов, то ли амулетов, сразу после этого ещё двое увели куда-то голубя — ну да, вряд ли Альден подобно мне держит птицу в своей спальне, — а один подошёл ко мне с намерением забрать бессознательное тело девчонки. Я замешкался, и Альден успокаивающе коснулся моего плеча. Пришлось подчиниться.

Римский Дворец заметно отличался от моего внутренним обустройством. Возникало ощущение, что император, перед тем как создавать свою резиденцию, тщательно вырисовывал все помещения на чертежах — не то, что моё жилище мечты абстракциониста по плану «где удобнее пройти — там и будет коридор».

Похоже, здесь больше всего ценили внушительность, устойчивость и незыблемость. Лишь башня, на которую мы сейчас поднимались, единственная из всех частей Дворца выбивалась из этой концепции — тонкое длинное копье, устремлённое в небо и ничем не ограниченное со сторон. Впрочем, это выглядело не как что-то несуразное, а как естественный противовес всей остальной многоярусной громаде; лично у меня возникла ассоциация с молотом и его ручкой. Похоже, император любил баланс…