Три Ганнибала - Ларри Мэддок

Форчун стал переодеваться в костюм типичного богатого карфагенянина. Поверх мягкой бежевой туники из первоклассного льна он умело задрапировался в широкий пурпурный плащ. Его ткань даже купец, торгующий текстилем, мог бы принять за качественную шерсть до тех пор, пока не попробовал бы разрезать ее. Конец туники и нижний край плаща были расшиты орнаментом из серебряных и золотых нитей. На шею на бронзовой цепи он повесил серебряный амулет размером в кулак с рельефным изображением Баала. Легкие сандалии в греческом стиле и золотые и серебряные кольца на пальцах левой и правой руки завершали наряд.

— Ты шикарно выглядишь, — похвалил Уэбли, пока Форчун оценивал внешний вид в зеркале. — А разве борода к этому не полагается?

— Терпение, — ответил агент, доставая бороду. Через минуту она была уже на месте, ее тончайшая основа, близкая по структуре к коже, крепилась к подбородку на молекулярном уровне. Усов по карфагенской моде не полагалось. Только разрушение скрепляющего слоя могло отклеить бороду.

— Так лучше? — спросил Ганнибал.

— Идеально, — сказал симбионт, принимая свое любимое положение под туникой партнера.

Форчун перевел машину в реальное время и открыл люк. С мягким сдавленным свистом стерильный воздух корабля смешался с напоенным ароматами весны воздухом Древнего Карфагена. Агент вышел наружу и глубоко вдохнул.

— Шалом! — поприветствовал он мальчика, выглянувшего в дверь и изумленно разглядывавшего незнакомца возле невиданного аппарата. — Не бойся — я друг твоего хозяина. Скажи ему, Ганнибал Форчун прибыл по его зову, — сказал агент на чистом финикийском языке.

Мальчик исчез. Форчун нажал замаскированную кнопку на своем Серебряном амулете. Он открылся, обнаружив устройство дистанционного управления машиной времени. Невинно выглядевшая вещица была одним из самых сложных устройств, когда-либо созданных во вселенной. Темпоральная машина исчезла из глаз, скрывшись в не доступной никому временной нише.

Ванго, одетый как и Форчун, но с более дорогими кольцами на правой руке, показался в дверях. Мгновение он с подозрением осматривал визитера, потом широко улыбнулся и устремился по подстриженной траве с приветственно протянутой рукой. Форчун уже позабыл, как выглядел этот высокий мужчина, давно ему знакомый.

— Дрейн, ты, дьявол! — воскликнул рези дент. — Я и не думал, что ты стал спецагентом.

— Уже давно, — ответил Форчун, недовольный тем, что Ванго назвал его настоящим именем.

— Семнадцать лет мы не виделись, Дрейн. В моем измерении. Когда ты стал спецагентом?

— Лет сорок назад. Меня теперь зовут Ганнибал Форчун.

— Конечно! Ты и не мог выбрать себе другого имени. Что новенького на ТЕРРЕ?

— Много чего. Давай сначала займемся твоим делом.

— Разумеется. Пойдем внутрь, и я дам тебе всю информацию, что у меня есть. — Ванго покачал своей массивной головой. — Ганнибал Форчун, — повторил он. — Тебе не кажется это имя несколько длинноватым?

— Кому как нравится, — сказал Форчун, вспомнив, что на родной планете Ванго чем короче было имя человека, тем выше был его социальный статус.

— Не осталось сожалений, а? — спросил Ванго, впуская агента в дом.

— Каких сожалений?

Собеседник пожал плечами:

— Ну, я имею в виду, мы оба претендовали на этот период времени.

— У меня была довольно интересная жизнь в роли агента, — сухо ответил Форчун, напоминая себе, что он должен отложить свою неприязнь к этому человеку, по крайней мере, на время задания. Уэбли шепнул агенту на ухо, что согласен с ним.

— Ну, а теперь к делу, — сказал Форчун, при саживаясь на стул. — Согласно твоему сообщению, Сифакс объединился с Гасдрубалом. Как это случи лось?

— Я не знаю, но в данный момент они оба, по хоже, зажали Сципиона и его легионеров на кусоч ке земли в нескольких милях к востоку от Утики. — Резидент вытащил из-под стола большую карту и развернул ее. — Вот Утика — а вот здесь Сципион.

Я узнал об этом примерно неделю назад. Как только я проверил это сообщение — ты не поверишь, какие дикие слухи циркулируют в наших местах! — сразу сообщил на ТЕРРУ. Сообщение ушло сегодня, рано утром. А ваши ребята даром времени не теряют.

— Нас так жизнь научила. — Форчун изучал карту. — Осада Утики должна была кончиться ее падением через восемнадцать дней. Это должно было случиться почти два месяца назад. Почему ты тогда не доложил об отклонении?

— Дрейн, ты же знаешь, какая у нас связь.

— Но у тебя есть симбиотический партнер, что бы держать тебя в курсе событий, и ты узнавал о них первым. И, пожалуйста, зови меня Форчун.

— Другое имя умерло; я предпочитаю оставаться жи вым.

— Хорошо, — согласился резидент. — Аррик и я были тогда сильно заняты, копируя некоторые кни ги в местных библиотеках, которые не доживут до лучших времен. Жалко упускать такой материал. Большинство из них будет уничтожено, когда Рим сметет Карфаген с лица Земли.

— Этого не случится еще пятьдесят семь лет, если это вообще случится.

— Что ты имеешь в виду?

— Если Сципион не может взять Утику, что же он будет делать, когда Ганнибал вернется из Ита лии?

— Понятно. Вот задачка, да?

— Уэб, где Аррик? — мысленно спросил Форчун. Разговорный усик симбионта запульсировал в ухе партнера.

— Под плащом твоего собеседника — где же еще? Ванго, кстати, тебя боится.

— Почему?

— Не знаю. Это все, что я смог прозондировать. Аррик прекрасно его прикрыл.

— Сколько людей у Сципиона? — спросил Форчун резидента.

— Я думаю, около сорока тысяч. Может быть, пятьдесят.

— А у Гасдрубала? Ванго задумчиво поджал верхнюю губу. Было очевидно, что в этот момент он выслушивал подсказку Аррика.

— У него тридцать тысяч пехоты и около трех тысяч всадников.

— А слонов нет? Еще пауза для молчаливого суфлирования.

— Аррик говорит, что Гасдрубалу Гиско не по везло со слонами.

— Аррик?

— У меня не было возможностей толкаться средивоенных, — объяснил резидент и виновато улыбнулся.

— Хорошо, — сказал Форчун. — Но принимая во внимание изменение ситуации и учитывая армию Ганнибала, на стороне Карфагена мы имеем от семидесяти до восьмидесяти тысяч пеших солдат и как минимум еще десять тысяч конных нумидийцев.

— Тринадцать тысяч, — поправил Ванго.

— А Сципион? Какое пополнение он еще может получить от Рима?

— Я не знаю. Возможно, двадцать тысяч чело век, как говорят, но, возможно, не так много.

— А как Масинисса? Здесь Ванго побледнел.

— Другой союзник Сципиона, горячий молодой нумидийский принц, — напомнил Форчун. — Он племянник царя Сифакса.

Резидент молчал с минуту, прислушиваясь к голосу своего симбиотического партнера.

— Ходил слух около года назад, говорит Аррик, что Масинисса был убит в стычке с одним отрядом Сифакса.

Форчун резко расправил плечи и строго посмотрел на высокого мужчину.

— И ты не доложил об этом?

— Слухи, слухи, слухи, — развел руками Ван го. — Тут всякого наслушаешься. А что, собственно, ты так взволновался?

— Ванго, — Форчун старался говорить ровно, не повышая голоса, — этот молодой принц через пятьдесятсемь лет должен был стать ключевой фигурой в падении Карфагена. Моя лицензия на вмешательство дает мне много возможностей, но я не в состоянии оживить умершего.

— Что же ты собираешься делать?

— У меня нет выбора, — ответил агент. — Мне придется проверить последние два или три года и посмотреть, что еще ты проглядел.

Высокий мужчина съежился, как будто опасаясь, что его ударят. Но тут же оживился.

— Чем я могу тебе помочь? — спросил он с готовностью.

— Для начала ты можешь приказать своему по вару приготовить нам что-нибудь на завтрак. Пока мы будем есть, ты можешь дать мне подробный отчет обо всем, что ты сделал в течение этой твоей командировки. Ванго быстро глянул на визитера, потом также быстро отвел взгляд.

— С самого начала? — переспросил он.

— С самого начала, — кивнул Форчун.

Скорченный Барс Толунем дышал с присвистом, проклиная вонючий воздух этой мерзкой планеты, но тут что-то его отвлекло, и Барс даже забыл о своем дискомфорте. Его зрительная шишка жадно сфокусировалась на многоцветной ленте, медленно выползающей из принтера в его передние манипуляторы. Если бы его прыщавое лицо обладало способностью к мимике, Барс Толунем выдал бы улыбку триумфатора; вместо этого гибкие оранжевые оборки, окаймлявшие по бокам его голову, напряглись и окрасились интенсивнее. Он нагнулся вперед, чтобы получше вглядеться в обнадеживавшую распечатку. Если все пойдет хорошо, он вернется на свой космический корабль уже через пару дней. Обрамление его лица запульсировало с нарастающим возбуждением, когда он взял переговорное устройство и поднес его ближе к вертикальной щели на своем нижнем лице.