Открытые сны Раскаяние - Мира Львова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он принялся перекатываться с пятки на носок и в нетерпении уставился на Ярославу.
— Отлично! — воскликнула она и хлопнула в ладоши. — Начинаем работать. Думаю, вам интересно будет узнать немного обо мне. Давайте пройдемся?
Константин кивнул, и они зашагали по сухой красной земле в сторону каньона.
— Дело в том, что я с детства могу проникать в сознание другого человека во сне. Я это называю «хождение». Раньше получалось нечаянно. Я не выбирала, в чье сознание мне заглянуть, поэтому попадала во сны не только родителей, но и соседей. Сон взрослого человека не то, что снится ребенку. Особенно сны алкоголика, живущего под нами. Они меня так сильно пугали, что по вечерам отказывалась ложиться спать. Родители продали квартиру, и мы переехали в пригород, в деревянный домик. Только после этого я перестала бояться.
Константин с сочувствием посмотрел на нее и помотал головой.
— Со временем я научилась контролировать «хождение». Теперь я сама выбираю, чей сон подсмотреть, — она лукаво улыбнулась.
— То есть кома — это сон? Мы во сне?
— Не совсем. Это тоже вымысел, но совсем другой. Я бы назвала кому — лабиринтом. Мы можем попасть в тупик, а можем быстро найти выход. Для этого надо работать. И работать придется вам.
Константин задумчиво потер переносицу, пожал плечами и неуверенно сказал:
— Ну давайте попробуем. Что надо делать?
Ярослава улыбнулась, похвалила его и напомнила об условиях.
— Это может быть бесчестный поступок или что-то противозаконное. Возможно, вы обидели кого-то, и вам от этого неспокойно на душе.
Константин мотал головой, отрицая все предположения Ярославы. Она поняла, что рано радовалась, и надо действовать решительнее.
— Вы должны понять, что теперь и моя жизнь в ваших руках. Я не могу сама выйти из комы. Пока я здесь, мое тело теряет силы и здоровье. Возьмите себя в руки и помогите мне помочь вам.
Ярослава вплотную подошла к нему и молитвенно сложила руки. Константин мельком взглянул на нее, закрыл лицо руками и заплакал. Она не стала успокаивать и дала мужчине вволю порыдать.
— Три дня назад приходил сын, — начал он, когда немного успокоился. — Рассказал, как они с мамой живут. Похвастался новым велосипедом, который мы с женой ему на день рождения купили. Уходя, сказал: папа, я тебя очень люблю и жду. Пожалуйста, возвращайся. Велосипед без тебя не буду распаковывать.
Константин всхлипнул, вытер слезы и продолжил:
— Я кричал как сумасшедший, но он меня не услышал. Никто не слышит.
Ярослава положила руку ему на плечо:
— Вы вернетесь к сыну, не сомневайтесь.
* * *Дмитрий Сергеевич поднялся на лифте в отделение интенсивной терапии. Тамара Ивановна сидела на посту и заполняла таблицу показателей в истории болезни Константина.
— Вы подписали договор? — строго спросила она и подняла голову.
— Да, — под пристальным взглядом пожилой медсестры Дмитрий Сергеевич почувствовал себя оправдывающимся школьником.
— Тогда идите и проверьте их, — велела она. Дмитрий Сергеевич кивнул и поплелся по коридору. «С каких пор медсестры стали надо мной командовать?» — с удивлением подумал он и зашел в палату.
Ярослава лежала на боку, и ее рука покоилась в руке Константина. Дмитрий Сергеевич наклонился над ней и прислушался. Дыхание глубокое и ровное. Посчитал пульс — в норме. Константин, по показателям приборов, находился в стабильном состоянии. Дмитрию Сергеевичу вновь показалось, что происходящее похоже на розыгрыш. Он достал из кармана конверт, вынул одну купюру и внимательно изучил ее: на ощупь похожа на настоящую, посмотрел на свет: водяные знаки и микроотверстия на месте. «Настоящая. Неужели все это правда?».
Он сел на стул у окна, вытянул ноги и вздохнул. Усталость навалилась тяжелым одеялом и накрыла с головой. Суточное дежурство прошло в нескончаемом потоке больных, которые как будто специально ждали, когда Дмитрий Сергеевич останется один. Главврач улетел, коллега заболел, а морозы только крепчали.
* * *Павел Федорович открыл деревянную расписную коробку и вытащил сигару. Вскоре весь кабинет заполнил пряный аромат табачных листьев. В дверь постучали.
— Павел Федорович, вызывал, — в дверь протиснулся высокий плечистый мужчина с черной окладистой бородой.
— Вызывал, Ванюша. Присаживайся.
Профессор включил настольный светильник с зеленым плафоном. В густой пелене дыма гость был похож на медведя, и Павел Федорович усмехнулся. Эмблемой охранного предприятия «Гранат» был вовсе не гранат, а медведь, покрытый густой черной шерстью. Точь-в-точь как сам директор.
— Надо выяснить про одного человека.
Он протянул блокнот с данными Ярославы. Иван вытащил телефон и сфотографировал страницу.
— Будет сделано. А зачем вызывал-то?
— Помнишь, лет пять назад был у нас парнишка, который умел читать мысли.
Иван тяжело вздохнул, любовно провел рукой по бороде и пробубнил:
— Сколько раз еще извиняться? Ну, перестарался я. Не рассчитал силы. Ты же сам видел, он как бесёнок скакал и брыкался.
— Да я не про это, — махнул рукой Павел Федорович. — Что было, то было. Назад не воротишь. По уверениям одного молодого, но гаденького человека, его бывшая девушка видит чужие сны. Вот эта самая Ярослава.
— Сны? — Иван недоверчиво посмотрел на профессора. — Тебе подойдет?
— Конечно! Получается, что она тоже может проникать в чужую голову.
Иван пожал плечами и закашлялся, задыхаясь от дыма, который профессор даже не замечал.
— Что делать-то надо?
— Пока ничего. Поищи информацию о ней и доложи. Попробую договориться. А если не получится, тогда ты подключишься.
Иван кивнул и, не прощаясь, выскочил из кабинета. В приемной он вздохнул полной грудью и потер слезящиеся глаза. Лида понимающе улыбалась и показала на кондиционер.
— Если бы не этот чудо-прибор, пришлось бы увольняться.
Иван оделся, попрощался и ушел.
— Лидочка, принеси кофе и бутерброды! — крикнул из-за двери Павел Федорович.
Секретарь Лида вскочила и поцокала на небольшую кухню.
Глава 4
— Что делать?
