Тени судьбы (Железная Башня - 2) - Деннис Маккирнан

За едой Лорелин смотрела в пустые глаза наудрона. Последний раз он говорил восемь дней тому назад, когда убил гхола, двенадцать дней назад в последний раз обратился к ней, тринадцать дней прошло с тех пор, как она в последний раз ответила, послав его к Хель, шестнадцать - с тех пор, как её взяли в плен; уже семнадцать дней она не слышала голос друга, уже двадцать один не была счастлива: в последний раз это было на празднике в честь её девятнадцатилетия. Когда Лорелин наконец заснула, слезы тихо текли по её щекам.

Они пересекли ещё одну замерзшую реку и направились на север. Примерно через шесть часов они проехали мимо высоких черных скал, сквозь Когтистую пустошь, и выбрались на возвышенность.

Они двигались через пустошь около восемнадцати миль до новой стоянки.

Лорелин снова разбудили пинком, и колонна опять тронулась на север. Теперь они двигались быстрее, очевидно, цель была близка. Боль пронзала руку Лорелин с каждым шагом коня. Они ехали часами, и в её затуманенном болью мозгу уже не осталось связных мыслей. Но она сидела в седле прямо, как железный прут, закаленный теперь в самом аду Хель. Мили уходили под копытами коней, в этот день их стало больше почти на тридцать пять, а всего со времени её пленения, случившегося восемнадцать дней назад, они миновали около шестисот двадцати миль.

Помутившийся взгляд её различил возвышавшиеся впереди черные горы, где между скалами были зажаты башни темной крепости. Массивные каменные валы подпирали высокие стены, и надо всем вздымалась центральная башня. Лорелин помотала головой, приходя в себя, и её охватил ужас: она приближалась к твердыне Модру, ужасной Железной Башне.

Колонна проскакала по железному подъемному мосту, перекинутому над скалистым ущельем, мимо огромного тролля в чешуйчатой броне, который охранял ворота. Раздался противный звук рога, рюкки бросились к воротам и, гремя цепями, подняли тяжелую решетку.

Отряд гхолов въехал в каменный двор, и рюкки выбежали навстречу, крича и толкаясь, отпихивая друг друга в борьбе за место, с которого легче было разглядеть и подразнить пленницу.

Гхолы проехали к центральной Железной Башне и остановились перед большой дверью с железными гвоздями. Лорелин стащили с коня и провели вверх по лестнице к входу. Ухмыляющийся рюкк отворил дверь, и нетвердо державшуюся на ногах принцессу поволокли внутрь. Только один гхол вошел следом, и огромная дверь, лязгнув, тяжело закрылась.

Перед принцессой был освещенный факелами зал. Раб-рюкк торопливо пробежал по коридору к Лорелин и гхолу и сделал им знак следовать за ним, невнятно мыча: у него не было языка.

Он повел Лорелин через холодный черный гранитный зал к другой массивной двери, охранявшейся двумя хлоками, которые расступились при приближении гхола. Безъязыкий рюкк боязливо поднял дверной молоток и опустил его на железную пластину - звук словно поглотили озера мрака, собравшиеся в углах каменного прохода. Затем медленно и осторожно рюкк отворил тяжелую дверь и отступил, чтобы Лорелин прошла вперед. Гхол грубо втолкнул её в комнату, и дверь с грохотом захлопнулась.

Она вошла, шатаясь, в огромное помещение, которое было освещено мерцающими факелами и камином, где горели дрова из черного дерева. По стенам плясали зыбкие тени, свет и тепло, и без того слабые, поглощала ледяная тишина. Тяжелые гобелены и массивная мебель загромождали комнату. Но Лорелин словно не замечала всего этого. Ее взгляд притягивал огромный сгусток тьмы, находившийся на троне на черном возвышении. И казалось, что тени струятся внутрь, чтобы собраться над троном и слиться там в фигуру в черном плаще. А потом фигура поднялась и сошла с возвышения, встав перед принцессой и скрестив руки на груди. Она казалась человеком, ибо была человеческого роста, и все же бесформенный ореол зла окружал это существо. Лицо его было скрыто под ужасным шлемом с железным клювом, который походил на морду чудовища из легенды. Сквозь забрало пристально глядели злые глаза, те же, которые она видела на лицах наудрона и чаббийца. Но эта зловещая фигура была не управляемой на расстоянии марионеткой, она казалась квинтэссенцией Зла.

И тут змеиный голос зашептал ей:

- Приветствую тебя в моей Железной Башне, принцесса Лорелин. Мы говорили много раз, но лишь теперь встретились лицом к лицу.

Зло разлилось по комнате, и Лорелин зашаталась. Всесокрушающее отчаяние охватило её дух, и сердце вознеслось к вершинам страдания.

Хозяин Башни шагнул вперед, и девушка замерла от страха и отвращения, но не дрогнула. Он взял её за руку и провел в комнату. Ей хотелось кричать от ужаса: одно его прикосновение заставило обезуметь, словно его сущность проникла в неё и запятнала, тронув отвратительным распадом.

- Ах, дорогая моя, что же ты отстраняешься от меня? - прошипел голос.

- Если ты чувствуешь, что я вырываю у тебя руку, - ответила она чистым голосом, - то потому, что прикасаться к тебе омерзительно, равно как и смотреть на тебя.

- Я? - Глаза его запылали под ужасной железной маской. - Я? Говоришь, я отвратителен на ощупь и для глаз?

Грубо волоча её за собой, он быстрыми шагами подошел к пластине, закрытой черным бархатом, и отбросил ткань.

- Смотри же, прекрасная принцесса, что такое настоящая мерзость!

У Лорелин перехватило дыхание при виде своего отражения в зеркале: на неё смотрело грязное, костлявое, жалкое создание со сломанной рукой в измазанной повязке, одетое в отвратительные лохмотья рюкков, оно омерзительно пахло конями Хель и человеческими нечистотами, и под глубоко запавшими глазами на грязном лице были темные круги, спутанные космы кишели паразитами и патлами свисали с головы.

Это изможденное существо долго смотрело на себя в высокое зеркало, затем повернулось и плюнуло в лицо Модру.

Глава 2

ГРИМВОЛЛ

Игон спал, лицо его раскраснелось от лихорадочного жара. Такк сидел у ложа молодого принца и прислушивался к тихому разговору Таларина, Гилдора и Галена. "На юг к Пеллару или на север к Грону? Что они решат? Спасать принцессу или вести войско против подданных Модру?" В отчаянии Такк закрыл лицо руками, и слезы потекли из его сапфировых глаз.

Гален держал в руках обрывок красной глазной повязки, разглаживая алые нити.

- Рупт не осквернят тело короля Ауриона, я забрал повязку, - сказал Гилдор.

Гален молча кивнул, не поднимая глаз.

Через некоторое время дыхание Игона стало более ровным.

- Лихорадка отступила, - сказал эльфийский целитель, - яд вражеского клинка наконец вышел из тела. Когда он проснется, то будет слаб, но в полном сознании: понадобятся, по меньшей мере, две недели, чтобы он полностью восстановил силы, а шрам останется до конца его дней.