Цинковый поцелуй - Александр Варго

Леше казалось даже, что подрагивает земля под его подошвами. Но, может быть, просто дрожали ноги, медленно, шажок за шажком, пятящиеся от пруда. Споткнулся о чурбак деда Сереги, с трудом удержался от падения, развернулся, готовый припустить к дому и… Истошный вой движка замолк, резко и неожиданно. Против воли он глянул через плечо: агрегат оставался на месте, что происходило на поверхности (или под нею) – отсюда уже не было видно, по крайней мере, через берега вода не выплескивалась. Но… возможно, ему и показалось, но высокая и густая, никем не кошеная в это лето трава между ним и «лягушкой» шевелилась и сгибалась гораздо сильнее, чем то мог сделать сегодняшний легкий ветерок – и эпицентр шевеления явственно и довольно быстро продвигался в сторону Леши…

Таких результатов в спринте он в жизни не показывал – Леша всегда недолюбливал спорт, – а сейчас несся с олимпийской прытью, не глядя под ноги, напрямик, напролом – под ступней что-то подалось, он сбился с бега и, конечно, не удержался на такой скорости, упал лицом в молодую, всю в белых цветах, крапиву, не чувствуя жгущих листьев.

Цап! – что-то пружинисто и цепко ухватило его за лодыжку. Леша даже не закричал – заверещал пронзительно и тонко, как попавший в капкан заяц, как поросенок, почувствовавший яремной веной первое касание отточенной стали.

Тут же замолк и рванулся с утроенной, с удесятеренной адреналином силой – ничто и никто, казалось, не выдержит такого рывка: или отпустит, или просто оторвется ступня – не оторвалась и не отпустило. Ногу потянуло обратно. Вокруг щиколотки затянулось кольцо боли.

Какая-то, совсем малая, часть мозга еще боролась, еще не поддалась древней животной панике: топор, где топор?! выронил его сейчас?! или раньше?! где-е-е??!! – он лихорадочно шарил в крапиве, под руку попались обломки трухлявых, осклизлых досок, еще какое-то зловонное гнилье – нету, нету топора! – пальцы ухватили что-то небольшое и твердое, выдернули из сплетения стеблей – длинное зеленое горлышко винной бутылки, «розочку» с острыми краями. С этим пустячным оружием он извернулся назад с отчаянием схваченной крысы – и замер.

Кромсать, резать, рвать ногтями и грызть зубами оказалось некого – ногу охватывала петля заржавленной проволоки. Целый клубок ее валялся тут, на заброшенной мусорной яме, куда впопыхах влетел Леша, проломив деревянную прогнившую крышку. Никакого шевеления в зарослях крапивы не наблюдалось. Он высвободился из силка и торопливо заковылял к дому сквозь бурьян и крапиву, обходя теплицу и сарай с дальней, неудобной, самой удаленной от пруда стороны.

Очки остались где-то позади, куда он не вернулся бы сейчас и под дулом пистолета; не замеченная вовремя притолока входной двери в очередной раз врезала по макушке – Леша зашел в сени, ничего не почувствовав.

Тряслось все: и руки, и ноги, и губы, и все внутренние органы. Он, щурясь, ощупью поискал на столе стопку, не нашел, припал губами к горлышку припасенной бутылки – и не отрывался долго, зубы стучали по стеклу, пролитая водка стекала с подбородка, к которому прилипла какая-то бесформенная гнилая гадость – не то картофельные очистки годичной давности, не то еще что-то…

«Она меня отравила, – думал Леша, понуро сгорбившись за рулем и напряженно сощурившись – старые очки оказались на пару диоптрий слабее, чем нужно, и глаза отчаянно болели. – Точно отравила, других вариантов быть не может. И точно, она работала ведь фармацевтом, прежде чем податься в эту непонятную многоуровневую торговлю.

ЛСД или другие синтетические аналоги – все симптомы налицо, один к одному: яркие и совершенно жизненные галлюцинации наяву, другими людьми, естественно, никак не видимые…

Но зачем?

Избавиться от надоевшего зятя могла и проще – выгнать из квартиры, и все дела, я у нее не прописан, у меня вообще прописка тихвинская… А временная, студенческая, давно закончилась…

Побоялась, что уйдет и Ирина?

Хм-м… Все, конечно, может быть… Уговорить развестись с угодившим в дурдом мужем, наверное, проще… Правда, тогда должна посматривать хоть искоса, интересоваться: как подействовало? Или мастерски скрывает свой интерес к возможным симптомам? Ведь в четверг, после эпопеи с насосом, я вполне созрел для психушки…

А что будет сегодня при виде этой проклятой ямы? И телефон под рукой, недолго вызвать спецтранспорт – и в Саблино с песнями… Или куда там сейчас буйных возят…»

Женщины щебетали о своем на заднем сиденье и не обращали на его молчаливые раздумья никакого внимания, то есть вели себя вполне естественно, не проявляя ни малейшего подозрительного любопытства: теща живописала подробности недельного отдыха на даче у подруги, жена задавала заинтересованные вопросы, параллельно с неприязненным любопытством поглядывая в окно – в Спасовку ехала в первый раз, да и вообще за городом бывала редко.

Судя по мимике, окрестные пейзажи Ирину раздражали – хотя, похоже, ее бесил субботний вояж еще задолго до выезда из дома.

Инициатором поездки выступила Елизавета Васильевна, всерьез заинтересовавшись идеей сплавить молодую чету в деревню. Поэтому, закончив описание отдыха, она, наоборот, начала вслух восхищаться открывающимися видами. Тещу умиляло все: и живописно разваливающиеся избушки; и, напротив, выросшие на задах старых участков новенькие двух-трехэтажные виллы с готическими башенками; и торопливо пересекшая дорогу стайка белых гусей; и невысокие сельские водонапорные башни, в местах побогаче – окрашенные серебрянкой, в остальных – буро-ржавые. Ветеранам Второй мировой они наверняка напоминали немецкие гранаты с длинной ручкой, а психоаналитику-фрейдисту Саульскому… Ну, всем известно, что напоминает фрейдистам большинство окружающих их предметов…

Голову Леше сверлила странная мысль: наверное, его чувства, когда ногу сдавила тугая петля проволоки, были сродни ощущениям водных обитателей, накрываемых розовой марлей Лешиного сачка. Тогда, в далеком детстве… Интересно, сходят с ума тритоны и жуки-плавунцы? Все может быть… Если есть какая-то нервная деятельность, какие-то поведенческие реакции – отчего бы не быть и их расстройствам… Но вот тещами шныряющая в воде мелочь не отягощена, это точно.

«Ладно, – мрачно подумал Леша, – дорогую тещу недолго проверить, есть у меня одна идея…»

Женщины выгрузились из машины и медленно двинулись по участку, продолжая гнуть начатую еще в дороге линию: теще все нравилось, а ее дочь воротила от всего нос, один раз даже довольно ехидно намекнув, что они с мужем, так уж и быть, готовы уступить столь приглянувшуюся дорогой маме недвижимость – в обмен на городскую жилплощадь, разумеется…

Леша благоразумно не вступал в дискуссию, отперев дом, держался поодаль и, нервно переступая с ноги на ногу, выжидал: пойдут к водоему или нет?

Не пошли – постояли на крыльце и зашли внутрь дома, продолжая о чем-то спорить… Он опасливо выглянул из-за дальнего угла сарая – у пруда все мирно и спокойно, абсолютно ничего подозрительного. Правда, наблюдается маленькое изменение в окружающем пейзаже – неизвестно куда испарился весящий два центнера насос-«лягушка».

Исчезновение это его поначалу никак не расстроило – насос, как и Лешин мохнатый приятель, Бобик, вполне мог быть плодом заботливо подсыпанных тещей в сахарницу галлюциногенов (точно! именно в сахарницу – гости к ним не ходят, а Ирка в своей борьбе за здоровый образ жизни к «белому яду» не прикасается).

Потом, однако, он кое-что вспомнил. Вернулся к «четверке», пошарил в бардачке. Достал сложенный вчетверо лист тонкой желтоватой бумаги – товарно-транспортную накладную на «лягушку». На вид – совершенно реальная бумага, шуршит в руках, на галлюцинацию никак не похожа, печать вот круглая: ЗАО «ЛенспецСМУ-25», в углу три масляно-грязных отпечатка пальцев, оставленных перевозившим агрегат шофером…

Спрашивать жену или тем более тещу, видят ли они сей документ, не хотелось – первый шаг к психушке, понятное дело.

Леша оторвал краешек накладной, свернул трубочкой, чиркнул зажигалкой… Поколебавшись немного, сунул в желтый огонек палец – заорал, уронил мини-факел, затоптал торопливо, долго дул на вполне материальный и жутко ноющий волдырь. Разозлился сам на себя: совсем ты, мужик, дошел! Да сперли твой насос, обычное дело. Увидели, что плохо лежит, и укатили ночью – в хозяйстве вещь полезная…

Злость на себя, на жену, на тещу, на проклятого прудового жителя нарастала, и он торопливо пошагал к крыльцу, пока не прошел боевой запал этой злости…

– Алексей, вы не видели мою сумку? Она лежала здесь, на крыльце… – теща вышла из дома с очень недовольным выражением лица, похоже, так и не договорившись ни о чем с дочерью.

– Я… ее… – промямлил Леша, вытирая холодную испарину со лба, – я ее туда… к пруду снес…

– Зачем? – теща удивилась совершенно искренне.