Закон молодильного яблочка - Дарья Донцова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вечером того же дня я, девятилетняя, шла домой с пакетом картошки и увидела, как в арке нашего дома Степан держит за шиворот Николая, мужа Люси. Здоровенный Дмитриев энергично встряхивал тщедушного мужика и говорил:
– Ну давай стукни меня… Трусишь? На жене кулаки тренируешь? Если еще раз Людмила Ивановна с бланшем появится, я тебя урою. И ни одна собака не найдет, куда ты подевался. Тимирязевский лес большой, закопаю, и привет!
Больше тетю Люсю фингалами не украшали, зубы у нее оставались на месте, и она хвасталась соседкам:
– Мой-то прям шелковый стал. За котлеты хвалит, Люсенькой называет. Начальник у него женился, наверное, перестал на мужа орать.
Люся так никогда и не узнала, что за нее заступился местный хулиган. А со Степаном Дмитриевым мы случайно встретились, когда стали совсем взрослыми, и я скоро выхожу за него замуж. Вот такой зигзаг. Ну да я уже один раз историю нашего второго знакомства рассказывала, повторяться не стоит…
Дверь приоткрылась, в комнату вошла Лена.
– Чай пьете? Мне тоже охота.
– Садись, – предложила Вера Васильевна, – конфеты очень вкусные.
– Восторг! – похвалила угощение Лена, засовывая себе в рот сначала одну, потом вторую, затем третью шоколадку.
– Не мое дело, конечно, но тебе станет плохо, – заметила Бородулина.
– Обожаю сладкое, – призналась Лена и опять запустила руку в коробку.
– Если столько жрать, зачем сидеть на диете? – хмыкнула Ирина.
– Обойдусь без советов, – огрызнулась Рябцева.
– Просто странно мне, – не утихла Ира. – Ты постоянно стонешь про лишние килограммы, всем надоела рассказами о том, как годами одной капустой питаешься, а сейчас пылесосом втягиваешь шоколадное ассорти. Где логика? Вон уже девятую по счету конфету в рот запихнула. Опять растолстеешь и прыщами покроешься.
Елена покраснела.
– Отвали!
В комнату вошла Наталья Владимировна.
– О, чаек! И конфеты! Верочка, с прошедшим днем рождения. Тебе понравилась вазочка, которую мы тебе вчера подарили?
– Она великолепна, – закатила глаза Никитина. – Наверное, ты сама ее в магазине выбирала?
– Нет, Ириша купила, – возразила Наталья, – я лишь идею подала.
– А-а-а, – протянула заведующая.
Ира мигом переключилась с Лены на начальницу.
– Вера Васильевна, вы недовольны, что подарок от коллектива приобрела я?
– Ваза очаровательна, спасибо вам, – вежливо поблагодарила Никитина.
Но Ира не успокоилась.
– К чему тогда ваше «а-а-а» относилось? Только не изображайте сейчас любовь ко мне. Отлично знаю, вы меня ненавидите и сдержаться от злобы при виде меня не можете. Дурацкая ваза вам нравилась, пока вы думали, что ее Калинина выбрала. А раз я постаралась, то «а-а-а». Вы правы, дешевку вам вручили, стыдно ее дома ставить. Но в комнате нашей одни жлобы сидят. Уж как Ленка ныла: «Зачем Верке подарок покупать? Деньги на него надо сдавать, а я больше двухсот рублей не найду». Зато сейчас она ваши конфеты хавает, вон сколько уже сожрала. Эй, не стоит сладкое так уминать! И вам, Вера Васильевна, тоже лучше четвертую шоколадку выплюнуть, вы же и без нее прямо куча сала.
Я с изумлением слушала Бородулину. Кто бы мог подумать, что в милой с виду, дорого и модно одетой девушке столько злости?
Дверь библиотеки открылась, появился подросток.
– Здрассти, – промямлил он.
– Вадик? – удивилась Вера Васильевна. – Вот сюрприз.
– Офигеть можно от радости, – скривилась Ира.
– Ой, а кто это к нам пришел? – решила затоптать огонек скандала Лена.
– Меня зовут Вадим Никитин, – представился мальчик, – я зашел к маме, потому что она забыла мне деньги на экскурсию дать. А мы завтра идем в планетарий. Мам, дай две тысячи. Если сегодня их не внесу, меня завтра не возьмут.
– Дорого-то как, – возмутилась Никитина.
– Мы потом двинем в кино и кафе с ребятами, – объяснил сын, – у нас день рождения гимназии, его каждый класс весело отмечает.
– А взрослым еще на две тысячи раскошеливаться, – вздохнула Вера Васильевна. – Во времена моего детства в день именин школы устраивали субботник. И детей к труду приучали, и родителей не разоряли.
– Во времена твоего детства еще электричество не придумали, люди на лошадях ездили, – буркнул Вадим. – Если дорого, я могу не идти. Мам, откуда эти конфеты?
– Я из дома принесла, девочек решила угостить в связи с моим прошедшим праздником, – объяснила мать.
Вадим нахмурился.
– «Ассорти» я тебе подарил. А ты посторонним его отволокла. Не ешьте конфеты, я их маме на свои сбережения купил.
– Какой жадный мальчик! – ехидно заметила Ира. – Сразу видно, как он прекрасно воспитан, весь в мать.
– Ты сын Веры Васильевны? – защебетала Леночка, которая, похоже, опять решила заглушить скандал. – Ой, совсем на мамочку не похож. Наверное, ты в папу, мальчик, да?
– Никогда не видел своего отца, – парировал подросток, – у меня его нет.
– И не было, – процедила Ирина, – непорочное зачатие.
– Что вы имеете в виду? – взвизгнула Вера Васильевна. – На что намекаете?
Ирина встала.
– Мне не свойственно намекать, я всегда говорю прямо. Вам на вид шестьдесят пять. Неухоженная кожа, морщины, волосы всегда сальные, фигура – как автобусная остановка. А мальчику, похоже, четырнадцать.
– Пятнадцать, – уточнил Вадим.
– Без разницы, – отмахнулась Ира. – И когда взрослые разговаривают, дети молчат. Маловероятно, что на госпожу Никитину какой-то мужчина в такие ее годы польстился. Но сын есть. Либо он приемный, либо имело место непорочное зачатие. Лучше первый вариант. Потому что я слышала лишь об одном опыте беременности от голубя, и плод той любви погиб на кресте. Правда, говорят, он воскрес, да я в это не верю. Вы, госпожа Никитина, злая и завистливая, поэтому меня гнобите. Вам поперек горла красивая одежда, дорогая машина, молодость и моя красота, у вас-то ничего подобного не было и не будет. Никогда. Ваш поезд ушел и в овраг свалился.
– Шлюха! – выкрикнула Вера Васильевна. – Ходит тут, задом вертит…
Ира рассмеялась.
– Вот она, аптекарски чистая зависть в концентрированном виде! Да, есть мужчина, который за мою молодость и красоту делает мне подарки. Да, я не нуждаюсь. Да, Андрей Николаевич Шлыков тоже не прочь меня к себе в постель уложить, но я с нищими не связываюсь. И да, я останусь до ста лет красивой, модно одетой, а вам остается дерьмовый шоколад жрать да задницу растить.
Последние слова Бородулина договорила, уже выходя в коридор. Пару секунд после ее ухода в кабинете стояла тишина, потом Вера Васильевна схватила со своего стола ножницы и бросилась за Ириной.
– Мама! Она ее убьет! – напряженно прошептала Елена и кинулась за заведующей.
Наталья Владимировна поспешила за Рябцевой.
Вадим стоял молча. Я не понимала, как лучше поступить: сделать вид, будто ничего не случилось? Сесть за стол и начать изучать материал об образовании девочек на Руси в прошлые века? Или попытаться поговорить с мальчиком? Сказать ему: «Неприятная история случилась, но ведь у каждого могут сдать нервы»?
– Маме сорок пять, – неожиданно произнес Вадим.
– Правда? – поразилась я. Тут же опомнилась и воскликнула: – Я думала, ей сорок один, она молодо выглядит.
Вадик сел за стол заведующей.
– Можете не стараться, мать похожа на древнюю бабку.
И тут в моем кармане запел телефон. Никогда еще я так не радовалась звонку, даже не посмотрев на экран, быстро сказала в трубку:
– Слушаю.
– Госпожа Тараканова? – спросил звонкий мальчишеский голос. – Игорь Сергеевич Рукавкин. Можете прямо сейчас сюда подойти?
– Кто вы и куда меня зовете? – поинтересовалась я.
– Убойный отдел. Владелец кафе сообщил, что вы находились около трупа, когда он перестал дышать. Жду вас на месте преступления.
– Через пять минут прибегу, – пообещала я и поспешила в заведение, где не так давно пила чай и беседовала с хозяином.
А там увидела за столиком какого-то парнишку, с виду восьмиклассника.
– Имя, отчество, фамилия, – сурово скомандовал он.
Я села напротив юноши, который изо всех сил пытался выглядеть опытным следователем, раскрывшим тысячу дел.
– Виола Ленинидовна Тараканова.
– Хозяин слепой, – продолжал юнец, – а вы нет.
– С этим не поспоришь, – согласилась я, – у меня хорошее зрение.
– Опишите мужчину!
– Кого вы имеете в виду? – удивилась я. – Покойника?
– Нет, того, кто на него напал.
Меня охватило изумление.
– Несчастного лишили жизни?
– Угу, – кивнул полицейский. – Это был мужчина в черном пальто. Так медик со «Скорой» сказал.
Я растерялась.
– Я выбежала на улицу, потому что услышала женский крик: «Помогите!» Посетитель кафе в тот момент уже лежал на тротуаре. Больше никаких мужчин в поле моего зрения не наблюдалось. Улица тихая, ни одного пешехода на тот момент не было.
– Значит, мужика в пальто вы не заметили? – прищурился «Шерлок Холмс».