Телохранитель для мессии - Юлия Морозова

— Ты можешь разговаривать? — после недолгого замешательства взвилась девушка.

— А то! — И насмешливо уточнила: — Еще могу считать, писать и вышивать крестиком.

— Почему же ты за всю дорогу не сказала ни слова? — Принцесса проигнорировала мою не слишком удачную шутку.

— Голоса не было. Спасибо воспаление легких не схлопотала после ваших обливаний, — огрызнулась я. — Может быть, кто-нибудь разъяснит, где я нахожусь и что, собственно, происходит?

Сидящая за столом женщина продолжала невозмутимо молчать.

Вопрос спровоцировал новую паузу в беседе. Меня же все начинало раздражать: устала чрезвычайно, от ледяного каменного пола ступни потеряли чувствительность. Решив, что дожидаться разъяснений лучше сидя, я забралась с ногами в одно из двух кресел.

— Отрадно видеть, что дюжина полнолуний не зря потрачены на заговор понимания, — наконец вымолвила настоятельница. — Впрочем, на ожидание Избранной времени потрачено много больше.

— Это меня, что ли? — опешила я.

— Тебя. — Ее голос окрасился теплом улыбки. — Нашей надежды.

— И на что же вы надеетесь?

— Что все будет хорошо, — уклончиво ответила мать-настоятельница. — С божьей и с твоей помощью.

Перспектива меня не прельстила.

— С удовольствием бы вам помогла, но, знаете ли, мне домой пора, — попыталась отпереться я от великой чести. — У меня работа… квартира без присмотра… до защиты дипломной работы всего ничего. Вы себе другую Избранную найдете. Наверняка их у священного ручья без дела толпы слоняются. Честное слово, просто вы меня первой встретили!

Кристально честный взгляд, оказывающий благотворное влияние на директора, почему-то не помог. Молчание затягивалось.

— На что меня избрали-то? — обреченно спросила я.

— Ты должна охранять Спасителя.

Приехали. Кем-кем, а телохранителем мне еще быть не приходилось. Честно признаюсь, физкультура никогда не была моим любимым предметом — отлынивала от нее по мере возможности. Лыжи так просто ненавидела. Память до сих пор хранит ужасные воспоминания. В те дни, когда в расписании стояли уроки физической подготовки, к бремени ранца с пудовыми книжками и сменной обуви добавлялись пакет с одеждой, лыжи и палки, соскальзывающие при каждом удобном и неудобном случае. О эти красно-синие деревянные монстры, превращавшие мое утро в картину «Бурлаки на Волге»!

Хм-м… Палата номер шесть кроме меня заждалась еще парочки пациентов. Поэтому я осторожно, чтобы не разозлить этих помешанных, сказала:

— Боюсь, я не гожусь в телохранители: физическая подготовка не та, знаний маловато — обращение не по адресу. Тут нужен мужик шкафообразных размеров, а не девушка с высшим образованием и пристрастием к сидячему образу жизни.

— Тебя научат, — снизошла до объяснения принцесса.

Оно мне надо?

— А что я со всего этого буду иметь? — Очень закономерный вопрос.

— То есть? — По-идиотски вытаращенные глаза не идут даже таким совершенным красавицам, как эта.

— Оплата труда, премиальные за риск, доплата за вредность, условия страхования, социальные льготы, отчисления в пенсионный фонд, ежегодный отпуск, — начала перечислять я, загибая пальцы. Работа с кадровыми документами давала себя знать, позволяя привычным вещам отсрочить притаившуюся за внешним спокойствием панику.

— Быть Избранной — это честь… — Девушке не хватило слов и дыхания, чтобы закончить предложение.

Неужели?

— Тогда сама и охраняй своего Спасителя. Почет тебе и слава! А также божья помощь в таком нелегком, но нужном деле!

В ее лице не осталось ни кровинки, красивый рот перекосило в бессильном гневе, холеные пальцы вцепились в дорогую ткань. Представляю, насколько сильно сейчас у нее желание расцарапать мою наглую физиономию. От былого радостного воодушевления не осталось и следа.

— Велисса, выйди, — не допускающим возражений голосом приказала настоятельница.

Прекрасное лицо разгладилось, судорожная хватка ослабла, отпуская неповинное платье. Передо мной снова оказалась идеальная героиня романтических сказок, о спонтанной вспышке гнева предательски свидетельствовала только смятая материя. Девушка молча развернулась и покинула комнату, аккуратно закрыв дверь, как будто та была из стекла.

Настоятельница величественно поднялась и вышла из-за стола. Казалось, она не шла, а плыла над полом, не утруждая себя прозаической поступью. Широкое одеяние подыгрывало этой иллюзии, окутывая фигуру белоснежным облаком. Стоящее напротив кресло приняло женщину как трон королеву. Блекло-голубые глаза внимательно ощупывали меня с головы до ног, не упуская ни единой детали. Я в долгу не осталась, получив наконец возможность оценить собеседницу. Открытыми у нее оставались только лицо и кисти, все остальное запрятано под форменное одеяние. Руки по-мужски крепкие, не изнеженные покоем и бездельем. Морщин немного, да и те следствие подвижной мимики, а не времени. Но она была стара. Очень. Готова поспорить на месячный оклад, что волосы под головным убором белее ее одеяния.

«И зло не чурается белых одежд…» Не думаю, что цитата к месту, но тетка действительно непростая.

— Как тебя зовут? — неожиданно спросила она.

— Лия. — По привычке я не стала представляться полным именем.

— Лия… — задумчиво протянула собеседница. — Что ты хочешь, Лия?

— Не знаю, — честно ответила я. — А что вы можете предложить?

Грустная, немного презрительная улыбка изогнула тонкие губы, не тронув блеклых глаз. Она будто другого ответа и не ожидала.

— Богатство. Титул. Положение при дворе.

— Что я буду с этим делать, интересно? — насмешливо отказалась я от предложенных благ. — Все, вами перечисленное, быстро отбирают, обычно вместе с жизнью. Нет, благодарю, я не самоубийца.

Улыбка настоятельницы потеплела, взгляд смягчился.

— Силу. Магию. Знание, — веско сказала женщина. — Знание, как этим управлять.

— Возвращение домой?

— Никогда. — Безапелляционный тон не оставлял надежды.

Я порывисто встала, захваченная врасплох категоричностью ответа. Не соображая, что делаю, двинулась к двери, за которой скрылась Велисса. В глазах стремительно потемнело, и я впервые в жизни грохнулась в обморок.

В чувство меня привела влажная ткань, приятно холодившая лоб. Тело опять покоилось в глубоком кресле, заботливо укутанное плащом. Крепка старушка, если тягает девиц, подобных мне. Голова гудела как колокол на вечерней службе. Хорошо же я приложилась затылком о каменный пол! Две шишки за один день — не многовато ли? Сочувствие в глазах настоятельницы спровоцировало предательские слезы, крупным горохом покатившиеся по моим щекам.