Журнал «Вокруг Света» №05 за 1979 год - Вокруг Света Журнал

Проблема миграций, бывшая когда-то чисто научной, приобрела сейчас и сугубо утилитарное значение. Несмотря на принимаемые меры, поголовье многих видов продолжает уменьшаться. Причем особенно страдают перелетные птицы, уставшие от дальних перелетов, плохо знающие местность. В нашей стране существует более тысячи заказников и заповедников, но число их оказывается недостаточным. Отвод новых значительных площадей может отрицательно сказаться на развитии сельского хозяйства, ведь и так около одного миллиарда гектаров находится под охраной. Поэтому надо тщательно продумать систему защиты гнездовий, перелетных трасс и мест зимовки.

У работников сельского хозяйства с птицами очень запутанные отношения. Осенью многие виды становятся вредителями, от них заметно страдает урожай. Но еще вопрос — какой он был бы вообще, если бы не помощь птиц. «Опыт» Китая, изводившего, казалось, совершенно бесполезного воробья, еще раз заставил задуматься о пользе птиц. Как подсчитала Т. Бородулина, двухтысячная колония чаек уничтожила за летние месяцы около 600 тысяч сусликов и 67 тысяч полевок, 478 тысяч хлебных жуков и чуть меньше кукурузных навозников. Биологи пришли к убеждению, что абсолютно вредных птиц не существует. В сложных взаимоотношениях, установившихся в природе, каждая из них играет где-то положительную роль.

Да и дело, в общем-то, не только в мириадах съеденных насекомых, тоннах вкусной дичи или успехах бионики, заимствующей секреты пернатых (сколько еще таких секретов, не ведомых людям, хранят эти совершенные летательные аппараты?). Ведь мы вообще пока не знаем ту меру, какой можно оценивать истинную цену полета птиц. И именно поэтому мы обязаны уже сейчас — пока на каждого человека все еще приходится по два десятка птиц — думать об их дальнейшей судьбе в человеческой цивилизации.

...Над нами, в осеннем небе, словно подчеркивая его тревожную пустынность, прошла запоздалая стая. Видимо, последняя в эту осень.

Р. Щербаков

Израненная земля

Будни фронтовой столицы

Бой продолжался всего минут пятнадцать. Короткие автоматные очереди, звонкая скороговорка американских винтовок М-16, взрывы гранат, выпущенных из базук. После года жизни в Бейруте невольно привыкаешь к подобным инцидентам даже на главной бейрутской улице Хамра, знаменитой своими магазинами, кинотеатрами и кафе. Когда все началось, я выходил из кинотеатра вместе с остальными зрителями. При первых же выстрелах толпа, словно старые обстрелянные солдаты, дисциплинированно и молча ринулась обратно в здание, подальше от шальных пуль и осколков. Лишь несколько человек, чье любопытстве было сильнее страха, осталось у выхода, прижавшись к стенам. Администратор кинотеатра уверенно давал пояснения происходящему:

— В кинотеатре «Хамра» был митинг... Отмечали годовщину создания одной из правых партий... Пришли и лидеры от других фалангистских партий. Каждый со своей охраной... Между охранниками были старые счеты... Пока в кинотеатре шел митинг, они переругивались на соседнем углу. Потом подрались... А затем...

Бой кончался. Выстрелы гремели все реже, гранатометы замолкли. Какие-то люди в пятнистой форме бежали с Хамры в соседние переулки, пригибаясь и держась ближе к стенам. Потом в ярком свете реклам, заливающем пустую улицу, появились солдаты межарабских сил безопасности, на которые после гражданской войны в Ливане в 1975—1976 годах возложена миссия по поддержанию порядка в этой стране.

Наконец, с воем примчалась карета «скорой помощи». Раненых и убитых начали укладывать на носилки. Солдат с походной рацией тяжелой походкой шел к «скорой», поддерживая простреленную руку.

— Теперь можно, пожалуй, и расходиться, — решил администратор и посоветовал: — Держитесь вплотную к стене. Если опять начнут стрелять, бросайтесь на тротуар, а еще лучше — в ближайшую подворотню или в магазин. Двери сейчас открыты везде...

Утренние газеты дали о вечерней стычке на Хамре всего лишь несколько строк. Обычное дело: двое-трое убитых, десяток раненых! По масштабам кровопролития, продолжающегося в Ливане с 1975 года и приведшего к тому, что более 60 тысяч ливанцев было убито, сотни тысяч ранено и больше миллиона эмигрировало из страны, этот уличный инцидент действительно был «мелочью».

А ведь сравнительно недавно в рекламных проспектах Ливан называли раем. Прекрасный климат, теплое Средиземное море, снежные горные вершины, плодородная земля. Двести солнечных дней в году, изумительные пляжи, изобилие овощей и фруктов. Ливан жил туризмом, а его столица Бейрут, космополитический город из стекла и бетона, город дорогих отелей, ресторанов, ночных клубов и казино, был к тому же и финансовым центром всего арабского мира. Да и не только арабские деньги стекались в многочисленные банки. Теперь этот «рай» разнесен в клочья снарядами тяжелых гаубиц и раздавлен гусеницами новейших американских танков «супершерман».

Еще год назад, когда правые партии восстанавливали с помощью Израиля свои вооруженные силы, готовясь к новому раунду борьбы за контроль над страной — а эти силы были основательно потрепаны в ходе гражданской войны! — Бейрут разделила настоящая граница. По одну сторону — западная, населенная мусульманами и контролируемая левыми силами и межарабскими войсками часть города; по другую — восточная, царство фалангистов и национал-либералов — реакционных партий, претендующих на «представительство и защиту интересов христианской общины Ливана». Лежащие между ними районы здесь принято называть «зеленой линией». Жутко было ехать по пустым, заваленным обломками улицам, среди обгоревших бетонных коробок, бывших когда-то красивыми зданиями. Лишь патрули межарабских сил изредка попадались навстречу, провожая машину подозрительными взглядами. Уже тогда это было настоящее кладбище: никто не знает, сколько трупов осталось под многотонными глыбами рухнувших стен. Перед «мостом смерти» — эстакадой на границе между секторами — на стенах разрушенных зданий виднелись крупные, торопливо намалеванные предупреждения: «Стоп! Снайперы!»

На этом мосту провокаторы-снайперы из правых полиций расстреливали все, что попадало в перекрестье их оптических прицелов. Впрочем, иные лихие таксисты проскакивали туда и обратно по многу раз. Впоследствии выяснилось, что они давали большой бакшиш «идеологическим противникам коммунизма», как именуют себя правые в Ливане. И вообще, война работала на бизнес.

Уже после гражданской войны один из местных журналов провел своего рода социологическое исследование. Его корреспонденты опросили владельцев начавших было оживать ночных клубов, казино, дорогих ресторанов и кафе: кто составляет теперь их клиентуру? Оказалось, что почти никто из старых, довоенных клиентов к ним не ходит. Видимо, разорились или уехали. Зато теперь полно других, прекрасно одетых и с карманами, набитыми деньгами, нуворишей, при каждом удобном случае выхватывающих пистолеты и открывающих стрельбу по сценариям американских вестернов.

«В основе каждого большого состояния лежит преступление» — эта истина подтверждается еще раз, когда выясняются источники, вскормившие нынешних ливанских нуворишей. Правые, захватив в ходе гражданской войны Бейрутский порт со всеми его богатейшими складами, поставили грабеж на чисто коммерческую основу: плати у въезда на портовую территорию — и грабь! Платили по строго установленной таксе: за грузовик, набитый награбленным, — одна сумма, за «пикап» — другая. Легковушка, мотоцикл, велосипед, ручная тележка и просто собственные плечи — все было соответственно оценено. Получалось, что правые и грабили, и тут же обращали награбленное в деньги.

А вымогательство под предлогом «защиты»? И сегодня еще в Бейруте взлетают на воздух бары и магазины тех, кто вздумал было отказаться от покровительства той или иной банды «милиционеров».

У самых бедных людей

Богатство и нищета в ливанской столице сосредоточены на двух полюсах, имеющих четкие географические границы. Первый — это Хамра. Второй — районы Сабра и Шатила, где живут беднейшие из беднейших на всем Ближнем Востоке — палестинские изгнанники. Появляться там незнакомцу просто небезопасно: слишком много раз эти районы были объектами провокаций Тель-Авива и его агентуры.

Я побывал в Шатиле, на юго-восточной окраине Бейрута, уже после американо-израильско-египетского сговора в Кэмп-Дэвиде. Мне хотелось поговорить с теми, за счет кого осуществляются захватнические планы Тель-Авива на Ближнем Востоке. Трацспарант, растянутый над узкой улицей, на которой разместился штаб Демократического фронта освобождения Палестины (ДФОП), левой организации, входящей в Организацию освобождения Палестины, обвинял: «Иерусалим — Исмаилия — Кэмп-Дэвид — этапы предательства». Так выразил свое отношение палестинский лагерь Ша-тила, в котором живут сегодня тысячи людей, лишенных родины сионистами, к сделке Садата с Бегином и Картером. Белая ткань транспаранта, по которой рассыпалась красная вязь арабских букв, была вся в дырах от пуль: накануне израильские самолеты, вынырнувшие из предрассветной мглы, подвергли Шатилу штурмовке. Были и убитые и раненые.