Венера на половинке раковины. Другой дневник Филеаса Фогга - Филип Хосе Фармер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хотя фестиваль в Центре искусств потерпел неудачу, Килгор Траут тем не менее находится на пути к славе. Я только что получил сообщение о том, что мистер Дэвид Харрис, редактор «Dell Publishing Company», ведет переговоры о переиздании «Венеры на половинке раковины». Если стороны сумеют договориться об условиях, у широкой публики впервые появится возможность прочитать роман Килгора Траута.
Ниже приведен список самых известных из ста семнадцати романов и двух тысяч рассказов, написанных Траутом. Это трагически короткий список, и он может быть расширен, только если траутофилы основательно прошерстят букинистические магазины и порно-лавчонки на предмет отсутствующих опусов Траута.
РОМАНЫ:
«Робкое чудо» (1932)
«2BR02B»
«Венера на половинке раковины»
«О, скажи, ты чуешь?»
«Первый окружной судья Сэнкью»
«Трехдневный пангалактический переход»
«Маньяки в четвертом измерении» (1948)
«Космическое Евангелие»
«Большая доска»
«Хозяин галактики» («Губительные губы»)
«Чума на колесах»
«Теперь об этом можно сказать»
«Джимми Валентин»
«Как делишки?»
«Хитроумный зайчишка»
«Галактический банк памяти»
РАССКАЗЫ:
«Плясун-дуралей» (апрельский номер журнала «Черная подвязка» за 1962 год, выпускался издательством «Современные классики»)
«Это про тебя, Гилгонго!»
«Салют вождю»
«Стоп-Крутила из Баньяльто, или Шедевр этого года»
(Примечание автора: с тех пор, как это было написано, вышел в свет роман мистера Воннегута «Тюремная пташка». В нем мистер Воннегут утверждает, что произведения, которые до этого приписывались Трауту, написал не Траут, а другой человек. Никто этому опровержению не поверил, хотя причины этого опровержения стали предметом различных спекуляций.
Кое-кто задавался вопросом, почему первая буква фамилии человека, о котором мистер Воннегут утверждает, что он де настоящий Траут, совпадает с моей. Неужели мистер Воннегут косвенно указывает пальцем на меня?
Этого я, честное слово, не знаю. В некотором смысле, или, возможно, в двух или трех, я – Килгор Траут. Но то же самое можно сказать и о по меньшей мере пятидесяти писателях-фантастах.)
1. Легенда о Космическом Страннике
Давай, путешественник! Отправляйся, куда угодно. Вселенная – велика, возможно даже необъятна. Не важно. Где бы ты ни оказался, ты повсюду услышишь о Саймоне Вагстаффе, Космическом Страннике.
Даже на планетах, где он ни разу не появлялся, его воспевают в балладах и рассказывают о нем истории в тавернах космопорта. Легенды и фольклор сделали его популярной фигурой на всех десяти миллиардах обитаемых планет. Он также – согласно последним подсчетам – герой телесериалов по меньшей мере на миллионе планет.
Космический Странник – землянин, который никогда не стареет. Он носит джинсы «левис» и потрепанный серый свитер с коричневыми кожаными заплатками на локтях. На груди у него огромная монограмма: КС. У него черная повязка на левом глазу. Он носит с собой электрическое банджо с атомным зарядником. С ним всегда три постоянных спутника: собака, сова и женщина-робот. Он – общительное, тактичное существо, которое никогда никому не отказывает в автографе. Его единственный недостаток, причем ужасный, состоит в том, что он задает вопросы, на которые никто не может ответить. По крайней мере, он делал это тысячу лет назад, когда исчез.
Это история его странствований, также повествующая о том, почему его больше не видно в известном нам космосе.
Ах да, он также страдает от старой раны в заднице и поэтому не может долго сидеть. Однажды его спросили, каково это, быть вечно молодым.
Он ответил: «Бессмертие – это боль в заднице».
2. На пикниках всегда идет дождь
Заниматься любовью на пикнике – эка невидаль. Как говорится, нашли, чем удивить. Но это был пикник на макушке Большого Сфинкса в Гизе.
Саймон Вагстафф если и наслаждался этим процессом, то не на все сто процентов. Муравьи, присутствующие на любом пикнике в любом месте на открытом воздухе, настойчиво ползли вверх по его ногам и ягодицам. Один даже заполз туда, куда никто, кроме Саймона, не имел права попадать. Должно быть, бедняга подумал, что угодил между поршнем и цилиндром винтажного автомобильного мотора.
Однако Саймон был настойчив. Спустя некоторое время он и его невеста перекатились на спины, и, хватая ртом воздух, посмотрели на египетское небо.
– Это было прекрасно, правда? – спросила Рамона Ухуру.
– Да, такое бывает не каждый день, – согласился Саймон. – Ладно. Нам лучше одеться прежде, чем сюда нагрянут туристы.
Саймон встал и натянул на себя черные «левисы», мешковатую серую толстовку и сандалии из поддельной верблюжьей кожи. Рамона набросила на себя свой ярко-красный кафтан и открыла корзину для пикника. Та была полна вкусных вещей, включая бутылку эфиопского вина «Игристый Лев Иудейский».
Саймон подумал о том, стоит ли рассказать ей про муравья. Но если бы тот все еще бегал, – или брел, прихрамывая, – она первой узнала бы об этом.
Саймон был невысокий, коренастый мужчина лет тридцати. У него были густые вьющиеся каштановые волосы, заостренные уши, внушительные каштановые брови, длинный тонкий прямой нос и большие карие глаза, как будто готовые в любой миг пустить слезу. Его тонкие губы и крепкие зубы составляли красивое единое целое, когда он улыбался.
Рамона тоже была невысокой и коренастой. Зато глаза у нее были большие и черные, как у овчарки, а голос – такой же мягкий, как хвост щенка. Как и хвост, он редко переставал вилять. Саймону это ничуть не мешало. Если она и была несносной болтуньей, то восполняла это тем, что не была несносным слушателем. Саймон же был одержим маниакальным желанием задавать вопросы. Однако он не просил у Рамоны ответов, потому что знал, что их у нее нет. Но то была не ее вина. Ответа на них не было ни у кого.
Болтая о всякой чепухе, Рамона разложила одеяло навахо, сделанное в Японии. Сама Рамона была сделана в Мемфисе (в том, что в Египте, а не в штате Теннесси), хотя ее родителями были балиец и кенийка.
Саймон был сделан во время медового месяца родителей на Мадагаскаре. Его отец был наполовину грек, наполовину ирландский еврей, а также музыкальный критик, который печатался под именем К. Кейн. Все думали, и не без оснований, что «К» означает Киллер. Он женился на красивой певице меццо-сопрано, индеанке из племени оджибве, которая выступала под сценическим именем Миннегага Лэнгтри.
В их брачную ночь сломался кондиционер, и
