Деревня Медный ковш - Наталья Патрацкая

В ту же весну лыжники играли в регби, на стадионе, метрах в пятистах от церкви.

И в регби Текира играла хорошо. В команде лидером всегда была Полина, красивая девушка, ей пришла явная соперница. Текира быстро влилась в коллектив, но Полина осталась непревзойденным лидером. Я ее обошла не более двух раз на соревнованиях за счет серебрянки. Лыжной мази. Скольжение было отменное. Победили ноги. Как злилась Полина! Да, мазь – великое таинство победы. Дмитрий Афанасьевич водил паяльной лампой над поверхностью лыжи, а я снимала старую мазь тряпкой с поверхности лыжи. Паяльную лампу тренер из рук не выпускал, сам грел лыжи, мазь сползала.

А иногда грели лыжи над сухим спиртом, а иногда над электрической плиткой, тогда они были не закрытыми, а со спиралью. Так же наносили смолу на новые деревянные лыжи. Лучшие лыжи всегда были у Полины, и лучшая мазь была у нее, и одевалась она лучше всех, и была красивее всех, а я была выше их ростом. Тренировки на скорость проходили рядом с лодочной станцией, на высоком берегу, на асфальте, где люди почему-то не ходили. Надо было в кедах бегать по асфальту на скорость, много раз подряд. У меня со скоростью дела никогда не были лучше других, у меня все по принципу: тише едешь, дальше будешь. Но девушка я была старательная, бегала усердно. Заболела на ногах у нее надкостница от усердия, да так, что и ходить не могла. Пошла я к спортивному врачу. У меня проверили легкие, литра на три оказались.

А по поводу ног, врач сказала:

– Полежи в ванне, в теплой воде.

Я ответила:

– Ванны дома нет.

Врач удивленно посмотрела на меня, в общем-то, красивую девушку, и повела плечами:

– Больше ничем не могу помочь, не бегайте много.

Утром, вместо пробежек я стала подтягиваться рядом с домом. Старый штакетник огораживал маленький участок земли под окнами дома, где жила я с родителями. Там, где в штакетнике была калитка, на больших пеньках я и подтягивалась на руках. Я делала прямой угол ногами и подтягивалась на руках. Еще у меня была одна хитрость. От дяди остался в доме суровый солдатский ремень. Я носила дома халат, затянув на себе солдатский, широкий ремень, с пряжкой. Талия у меня была замечательная.

Чтобы понять красоту горного пейзажа, надо пожить в степном городе, где жила я.

В красивых горах проходили соревнования лыжников. 'Здесь вам не равнина, здесь климат иной…'. Как же там красиво! Сосны. Горы. Озеро. С великим удовольствием, лыжники, покоряли холмистую местность, соревнования в красивых горах – это чудо!

– У Люсмилы нос блестит после бани, – сказал всем тренер Дмитрий в автобусе.

В баню ходили все, неизбалованные дома ваннами. В гостинице, деревянной, одноэтажной, душа не было. Зато было одно удобство, с первого этажа лыжи подавали на улицу, и на них парни наносили лыжную мазь перед гонкой. В автобусе все лыжники пели песни Высоцкого. Мы пели с вдохновением во все свои молодые глотки! Больше так нигде и никогда не пели. Я и Полина хорошо спелись, наши голоса красиво звучали в хоре голосов лыжников. Запах смолы… У меня появился лыжный приятель. Друг одной поездки, с ним я зашла в магазин, купила чулки с очень красивым рисунком, колготок тогда не было, потом мы пошли в кино. Фильм был с коротким названием типа 'Да и нет'. В памяти остались ажурные чулки, а имя лыжника не сохранилось, как и название фильма.

Глава 5

На сопках, где катались лыжники, в деревянном домике находился крошечный буфет, работал он по большим праздникам. Обычно лыжники обходились без горячих напитков и булочек. Но в конце лыжного сезона буфет работал всегда, соревнования проходили крупные, народ на сопки шел толпами. После гонки девушки взяли горячий кофе, в бумажных стаканчиках, вышли на улицу из деревянного здания. У ребят нашелся фотоаппарат, и мгновение после кофе остановилось.

У всех на фото белые, связанные наушники, сверху лыжные шапочки. Шапочки для всех покупал Дмитрий Афанасьевич, когда ездил в командировку, а точнее к отцу в гости. Костюмы, лыжи тоже он выдавал, даже лыжные ботинки. Куртки свои, варежки свои, щеки красные от мороза свои, но фото не цветное, не было тогда цветных фотографий. Застыли на фотографии: я, Полина, Текира, Толик и Дмитрий Афанасьевич.

В жизнь стали входить институтские общежития, нет, я в них не жила, но в одном из них жила Кателира и училась в институте. Длинные коридоры, очень длинные удивляли и настораживали. Такое же общежитие было в Ленске, там я была на соревнованиях. Студенческие гонки. Училась я в институте, и выступала за свой институт и город. Жили на соревнованиях в общежитии, пока местные студенты были на каникулах. Места необыкновенно красивые, живописные. Горы, снег и мороз.

Очень было холодно. Лыжные гонки не отменяли из-за мороза в тридцать градусов, все соревнования прошли как надо. А горы высокие, слезы из глаз вылетали при спусках и поворотах, темные очки в то время лыжники не носили. Все общежития были одинаковые, города разные. В соседнем городе я и Полина были только в аэропорту, когда летели на студенческие соревнования. Ой, как страшно иногда зимой ехать! Погода. Дорога. Лучше не рисковать. Долетели еще до одного города, дальше ехали на автобусе до места, где проводились соревнования.

Все на перекладных, так и домой возвращались, но на поезде, с пересадкой. Поезд домой приехал ночью. С лыжами от вокзала до своей улицы, я шла пешком. Страшно?

Даже не холодно. Ночь. Мороз. Лыжи в чехле. Спортивная сумка. Пальто с рыжей лисой. Молодость многое легко переносит. Еще от одной поездки остались фотографии. На них рядом со скульптурами стояли: я и Полина. Я в пальто, в чулках, в замшевых сапогах, обтягивающих плотно икры ног. Нас снимал на фото Толик. Он тоже есть на одной фотографии, учился Толик в одном институте со мной, но был старше на пару курсов. Снег на лыжне тогда лежал крупнозернистый, очень хорошо скользил в марте.

Солнце светит почти в окно. Окно отражается в больших очках. Я покрутила в руке яхонт лазоревый и продолжила писать. Я, когда брала его в руки, всегда испытывала желание писать или вспоминать, или придумывать новые истории или конструкции. Сапфир синего цвета был осколком моего вдохновения.

Сидела я как-то на крутом берегу, смотрела за реку, туда, где степь бескрайняя, где пойма реки, а потом, то ли от солнечных лучей, то ли еще от чего перед ее глазами стал возникать Нижний город.

Мне захотелось крикнуть:

– Нельзя строить город на том берегу! Там пойма реки!

Но меня никто не услышал, а город продолжал строиться. Круглые дома с вогнутыми крышами, возникали один за другим.

– Кто там дома, как грибы выращивает? – спросила я вслух в следующий свой приход на берег реки.