Долгоруковы. Высшая российская знать - Сара Блейк

Братья царицы Иван и Афанасий Нарышкины, князья Григорий и Андрей Рамадановские, князь Михаил Черкасский, боярин Матвеев и многие другие сторонники царевича Петра Алексеевича были зверски убиты. Одним из немногих, кто с оружием в руках пытался остановить стрельцов, был сын Юрия Долгорукова Михаил. С одной саблей он бросился на толпу, и толпа поначалу в ужасе отступила, но потом, опомнившись, стрельцы навалились на молодого князя всем скопом, и на глазах у царицы и царевичей подняли его на пики.

Старый князь Юрий Долгоруков в то время лежал больной в своем доме. Услышав на улице крики, он послал слуг узнать, что происходит. И когда ему сказали, что стрельцы ворвались в Кремль, князь поспешил ко дворцу. В гневе, подпоясанный саблей, он вышел на площадь и тут увидел растерзанное тело своего сына. Над убитым рыдала жена Михаила Долгорукова.

– Все будете гореть в гиене огненной! – в гневе закричал князь.

Но его пророчество не сбылось. Стрельцы убили старика, а труп бросили на Лобное место.

Глава 7. Долгоруковы и Демидовы

Пересекался род князей Долгоруких и с еще одним знатным родом – родом Демидовых. Правда в данном случае речь шла не о любовных делах, а о делах государственных. Долгорукие и Демидовы оба были приближены ко двору государя Петра Первого…

Михаил Владимирович Долгорукий родился в 1667 году и в возрасте 18-ти лет вместе со своим братом Василием Владимировичем начал службу при дворе царей Ивана и Петра в чине стольника, позднее женился на княжне Евдокии Юрьевне Одоевской. Участвовал в Крымском походе, а позже был назначен Петром I в первый состав правительствующего Сената.

В конце 1717 года при образовании коллегий Михаил Долгоруков был назначен президентом Ревизион-коллегии. Его брат Василий служил в гвардейском Преображенском полку, участвовал в Северной войне, в чине капитана отличился при осаде Митавы и даже сопровождал Петра I в Голландию и Францию.

Именно при Петровском дворе и столкнулись Демидовы с Долгорукими… Демидовы в тот момент ходили в любимчиках государя: тульский кузнец, будучи сам работником, прекрасно знал все хитрости и секреты производства. Сначала он сам, а потом его сын Акинфий лично смотрели за всем, что делается на их заводах, и руководили мастерами и рабочими.

Акинфий Демидов не терпел ослушников и был скор на расправу. Работали у него на заводах не только вольные рабочие – таковых было немного, – но и ссыльные поляки и шведы, у которых образовалось целое поселение, и крепостные крестьяне. А поскольку жизнь крестьян, прикрепленных к горным заводам, была сложной, а работа тяжелой, то и дело вспыхивали бунты, и наказывать зачинщиков Акинфию приходилось часто.

Крестьяне боялись сурового хозяина, и работа кипела. Десяток новых заводов открыл Акинфий, вместо десяти тысяч пудов железа, как было при казенном управлении, стал давать завод четыреста тысяч. Огромное количество пушек и ружей поставлялось в казну. Петр I был доволен! Он пожаловал старшему Демидову, прочно обосновавшемуся в Туле, дворянство и назначил комиссаром, то есть сборщиком податей на Верхотурских заводах.

Недоброжелателей у Демидовых было достаточно. Его внезапное богатство и милости, которые оказывал государь этой семье, вызывали зависть. Многие старались очернить Демидовых перед Петром I, оклеветать, написать донос, но Никита Демидович и Акинфий, уверенные в поддержке царя, всегда выходили сухими из воды, когда оправдываясь перед сенатом, а когда попросту откупаясь, чтобы проверяющие закрывали глаза на беглых людей, которых он держал на своих заводах. Беглых таких было немало. От чего они бежали? От закона, от рекрутских наборов, от гонений за веру, от жестокости прежних хозяев, бежали из тюрем и ссылок. Раскольники, которым тяжело жилось по всей России, находили за Уралом приют, где никто не спрашивал, как они крестятся и во что веруют, так что демидовские заводы скоро стали центром старообрядчества. Казалось, что здесь, за Уралом, где не сможет достать их закон, жизнь станет проще и лучше. Но Демидовы, принимавшие каждого, кто приходил за убежищем, были жестокими хозяевами.

За пришлых людей и беглецов Демидовы подати не платили, и нравилось это отнюдь не всем. Крестьяне, приносившие доход своим прежним хозяевам, внезапно оказывались на демидовских заводах, где работали на благо бывших кузнецов. Прежние хозяева переставали платить подать за сбежавших крестьян, а если крестьяне были государственные, то убытки терпела казна.

Много писалось жалоб на Демидова, много раз пытались дворяне найти управу на заводчиков, но Акинфий уже успел обзавестись покровителями при дворе, сам князь Меньшиков был его благодетелем, да и сам Петр I благоволил к кузнецам, которым сам пожаловал дворянство, и дела эти всегда быстро улаживались.

Особенно старался начальник розыскной канцелярии лейб-гвардии капитан-поручик Плещеев, который так хотел очернить Демидова, что не оставлял попыток вытащить на свет хоть какое-то темное дело, а не найдется такового – так выдумать, главное, чтобы царь поверил. Он писал один донос за другим, обвиняя Демидова в завышении цен на железо, сажал в темницу людей Демидова, допрашивал, держа их в кандалах, и через три года все-таки добился своего – царь, усомнившись, поручил князю Василию Владимировичу Долгорукову исследование по этому делу.

– Сравни-ка цены других подрядчиков с демидовскими, – сказал Петр I. – Уж больно уверенно мне говорят, будто Демидов меня обманывает.

Князь Долгоруков, выполняя поручение царя, долго сверял цены и, в конце концов, пришел к Петру.

– Нет, государь, – сказал он. – Видать, от зависти и злобы тебе на Демидова наговаривают. У других-то поставщиков железо да пушки вдвое дороже будут. Уж лучше, государь, коли позволишь, пусть моя канцелярия его делами ведает, а то только беспокойство нам от проверяющих, убытки да потеря времени.

Впоследствии делами Демидовых действительно ведала канцелярия князя Долгорукова.

Правда позже, в марте 1718 году из-за поддержки царевича Алексея был лишен всех чинов, орденов и деревень и отправлен в Соликамскую ссылку. Тогда же по подозрению в причастии к побегу наследника престола Алексея за границу был арестован и Михаил Владимирович Долгоруков и сослан в одну из своих деревень. Но позже он был возвращен в Москву…

Глава 8. Екатерина Долгорукая – почти императрица

Екатерина Долгорукая – дочь Алексея Григорьевича Долгорукова, едва не стала императрицей всея Руси после смерти Петра II. Царя впрочем, никто особенно не любил – он гулял пил, все дни напролет проводя в пьяных увеселениях… И ничего не помнил после того. Так оно и вышло, что после очередной попойки царь Петр проснулся в одной кровати вместе с придворной фрейлиной Екатериной Долгорукой… Впрочем, поговаривают, что все это был план – точный план отца и дочери, решивших протянуть руки к царскому престолу…