Жена на полставки - Кристина Зимняя

— Прикидываю, какой костюм тебе заказать на маскарад.

— До Змеева дня[26] еще три месяца, предусмотрительная моя! — рассмеялся муж, усаживаясь рядом со мной на диван и вытягивая ноги.

— Устал?

— Да! — коротко ответил Грэгори.

— А зачем тебя вызывали? — потянув за шнурок звонка, спросила я.

— Ивис не вернулся с дежурства. Пришлось график перекраивать.

Мне стало стыдно. У мужа товарищ погиб, а я его змей знает в чем подозреваю. Охотники редко теряли своих, но это все же случалось и касалось каждого из них.

Муки совести были прерваны явившейся по звонку Исми. Попросив ее принести свежего отвара и поторопить Альму с ужином, я решила отвлечь мужа и напомнила о новостях, которые он обещал поведать мне после иллары. Вопреки моим ожиданиям он только еще больше нахмурился.

— Я договорился на сегодняшний вечер, чтобы карточку с заклинанием посмотрел специалист.

— И что он сказал? — Мне так не терпелось хоть что-то узнать, что я готова была словно ребенок запрыгать на месте.

— Ничего! — мрачно отозвался Грэгори. — Письмо пропало.

Ужин проходил в тягостном молчании. Для меня тягостном. Муж с видимым удовольствием поглощал свое любимое и совершенно непереносимое мной рагу, а в остальном выглядел абсолютно спокойным. Словно каждый день с его стола, из его кабинета в Рассветной башне бесследно исчезали документы. А ведь ратуша Латии не зря звалась Рассветной — из-за многослойных защитных чар она постоянно испускала мягкое розоватое свечение, так похожее на зарю. Зайти в здание, конечно, мог любой — приемные дежурного охотника, главы Кручара и лэйдара[27] были ежедневно открыты для посещений. Не говоря уже об отделе регистрации сделок, где всегда была толпа народу. Зайти, но не прокрасться незамеченным. Кроме опутывавшей стены магии, охраны и секретарей, мимо которых нужно было пройти, на каждой двери имелся специальный механизм, фиксировавший отпечаток кокона каждого, кто переступал порог.

Лекцию на эту тему я услышала от дорогого супруга сразу после признания в утере конверта. И призвана она была убедить меня, что, разумеется, загадочное послание никак не могло быть похищено, а всего лишь затерялось среди прочих бумаг и непременно найдется уже завтра. Столь несерьезное отношение мужа, да еще наложившееся на мои недавние размышления, заставило еще больше насторожиться. Ветреной, поверхностной и легкомысленной в нашей семье была я, и попытка Грэгори узурпировать эту роль не могла пройти мимо моего обостренного обстоятельствами внимания. Как и абсолютное игнорирование супругом подавленного состояния, скрыть которое я особо и не старалась. Его равнодушие и безразличие — неужели это подтверждение его участия в…

— Эльза, прекрати дуться! — внезапно отложив вилку и тяжело вздохнув, произнес муж. — Я обязательно найду этот треклятый конверт.

— Тот, что «сдуло сквозняком со стола»? — съязвила я, процитировав одну из нелепых версий, озвученных Брэмвейлом в библиотеке.

— Тот, что кто-то стащил, пока я был у Миста.

— А как же твое «там никого не могло быть»? — ввернула я еще одну из реплик супруга.

— Не могло! — согласился Грэг. — Но кто-то все-таки был. Совершенства не существует — в любой охранной системе можно найти лазейку.

— А зачем ты мне внушал, что нельзя? — немного оттаяла я.

— Пытался тебя успокоить, недоверчивая моя, — грустно усмехнулся Грэг, снова принимаясь за еду.

— У тебя не получилось! — констатировала я, следуя его примеру.

Запеканка на моей тарелке, безжалостно терзаемая до того, неожиданно приобрела вполне приемлемый вкус.

— Я заметил.

— Неужели в кабинет совсем никто не входил?

— Никто, кроме меня и Коллейна с Риадой, — подлив в мой бокал разбавленного водой вина, уточнил супруг.

Шестеренки в голове щелкнули, замерев в занятой позиции.

— Риада?

— Сестра Коллейна.

— А что она там делала?

— Крошка часто заходит. Ей нравится возиться с бумагами.

— Крошка? — уподобившись глупому эху, снова переспросила я. — Сколько же ей лет?

— Восемнадцать, — улыбнулся муж, — только-только из пансиона.

— Красивая? — продолжила допрос я, ничуть не успокоенная услышанным. Скорее наоборот — то, как потеплел голос Грэга, и смягчившееся выражение его лица мне решительно не понравилось.

— Скорее очаровательная. Знаешь, эдакое хрупкое робкое создание с огромными глазами на нежном личике, пушистыми локонами и вечным румянцем смущения.

Мне невольно подумалось: «А смущения ли?» Эта «робкая» лэй могла краснеть совсем по другой причине. В признаках влюбленности я разбиралась как никто. И приливающий к щекам жар вполне мог появляться на физиономии этой девицы исключительно в присутствии моего мужа. Чем не классическая история — молоденькая восторженная выпускница и взрослый, опытный, наделенный властью привлекательный мужчина? А Грэгори действительно был таким. После свадьбы на меня не только подруги, невесты, жены и родственницы жертв моего дара голодной шаерой[28] взирали. К этому отряду эльзоненавистниц присоединились стройные ряды девиц, которых я обошла в охоте на кошелек и руку лэйда Брэмвейла.

Дальнейший разговор не клеился. Я все глубже погружалась в омут невеселых размышлений. Больше всего удручало то, что поделиться мне было решительно не с кем, и потому собственное одиночество ощущалось особенно остро. С мужем я так и не рискнула обсудить свои подозрения — даже если бы я полностью убедилась в его непричастности, вероятность того, что Грэг всерьез воспримет обвинения в адрес заместителя, которому абсолютно доверял, была мизерной. Не говоря уже о предполагаемой роли «крошки» Риады. В лучшем случае Грэгори бы просто посмеялся над моими умозаключениями, а в худшем — пригласил лекаря.

Не добавило оптимизма и то, что Брэмвейл ушел сразу после ужина. И, судя по одежде и ярко-красному шипу, оправился он отнюдь не на работу. Наблюдая за отъездом супруга из-за занавески, я чувствовала себя крайне нелепо, но просто спросить, куда и зачем он идет, не могла. Целый год мне не было никакого дела до его прихода и ухода, как и до того, чем и с кем он занят, и проявлять столь внезапно возникший интерес было как минимум глупо. Утешало одно — в столь поздний час Брэмвейл никак не мог встречаться с юной особой из порядочной семьи. Но сильнейшего желания последовать за супругом даже эта мысль не могла подавить. С этой задачей справился здравый смысл — мой рыжий Малыш был весьма приметен и, естественно, отлично знаком Грэгу. Не говоря уже о том, что отсутствие «младшего» подопечного было бы непременно замечено Цвейгом, доложено Исми, а в результате мое совершенно нетипичное поведение обсуждали бы все без исключения слуги. Может, пора менять привычки?