Мальтийская головоломка - Наталья Александрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Затем! – отозвался тот и сильнее ткнул пистолетом в бок. – Ты ведь про деньги ничего не знаешь? А раз так, ты мне и на фиг не нужен.
– Что значит – не нужен? – Волованов взволнованно задышал. – Как – не нужен?
– Так. Не нужен – и все. Давай шагай к речке!
– Нет, постойте! – Волованов застыл на месте, завертел головой. – Вы без меня деньги не найдете! Ни за что не найдете! Я вам нужен! Я вам очень нужен!
– А с тобой, значит, найдем? Что-то я сомневаюсь…
– Не сомневайтесь! – льстиво забормотал Волованов и снова бросил странный взгляд на машину. – Не сомневайтесь, я вам помогу! Обязательно помогу!
– А ну, пошел обратно к машине! – страшный пассажир неожиданно переменил намерения.
Волованов, получив отсрочку, ужасно обрадовался и устремился к машине, как потрепанный штормом парусник устремляется к тихой гавани, окруженной берегом с пальмами и аккуратными белыми домиками. Однако он не успел сесть на водительское место. Пассажир остановил его перед машиной, схватил за шею и прошипел в самое ухо:
– Где они? Я, гаденыш, видел, как ты на свою машину поглядывал! Они у тебя тут, в машине, верно?
– Нет… нет… – проблеял Волованов, – не здесь…
– А я думаю, как раз здесь! – оборвал его бандит и ткнул ствол пистолета в беззащитный воловановский затылок. – Я считать не буду, мне некогда тратить время на такую ерунду. Если сию секунду не покажешь деньги – разнесу твою башку к чертовой матери!
Волованов икнул от ужаса, наклонился и поднял резиновый коврик под водительским сиденьем. Там, в углублении пола, уютно покоился пластиковый пакет с тугими банковскими пачками.
Несколько дней назад Волованов случайно заметил, как Илья Моргунов положил в свой сейф большую сумму наличных. Они, безусловно, были «черным налом», предназначенным для какого-нибудь отката или другой не предусмотренной законом выплаты. Такие деньги довольно часто проходили через руки Моргунова, и Волованов никогда о них особенно не задумывался. Лежат себе в сейфе – и пусть лежат. Но когда шеф погиб в автокатастрофе, Волованов вспомнил о лежащей в сейфе наличке, и его охватило странное щемящее чувство, похожее на неразделенную любовь. Ему страстно захотелось те деньги немедленно присвоить. Ведь они – черные, незаконные, неучтенные, значит, никто, кроме покойного шефа, про них не знает и искать их не будут. А даже если будут – все можно списать на мертвого Илью.
Во время похорон Волованов старательно обхаживал вдову Ильи и добился-таки своего – она, дурища, отдала ему ключи от сейфа. Александр Николаевич пришел в офис рано утром, когда там еще никого не было, достал деньги из сейфа, вынес их из здания и спрятал в своей машине. Позже он собирался отвезти их на дачу и спрятать в тайнике, оборудованном под полом гаража.
А до того, чтобы не привлекать к себе внимание, пришлось сидеть в офисе, мучаясь и представляя, как сейчас какой-нибудь случайный угонщик уведет его машину вместе с деньгами. Потом появилась дурища, вдова Ильи, и попыталась качать права. Оказывается, она откуда-то пронюхала про деньги. Раньше надо было думать! Поезд ушел, и рельсы заросли крапивой и лопухами!
К счастью, от нее довольно легко удалось отделаться, и Волованов уже в душе праздновал победу. Но тут, когда он меньше всего ожидал, появился ужасный человек с волчьим оскалом. И деньги, которые Волованов уже считал своими, уплывали из его рук…
С горьким, мучительным вздохом он достал пакет с деньгами и отдал его незнакомцу. Тот взял пакет, даже не переменившись в лице, как что-то само собой разумеющееся, и наконец опустил пистолет, процедив сквозь зубы:
– Садись, Волованов!
Волованов устроился на сиденье, перевел дыхание. Конечно, он потерял деньги, их очень жалко. Но, по крайней мере, он сохранил свою жизнь…
Александр Николаевич снял машину с ручника, выжал сцепление… и вдруг почувствовал на себе взгляд страшного пассажира.
Он повернулся к нему и увидел его взгляд – нехороший, спокойный, каким смотрят на ненужную, обременительную вещь перед тем, как выбросить ее на свалку.
– Я ведь отдал вам деньги… – испуганно пробормотал Александр Николаевич.
– Еще бы ты не отдал! – Пассажир криво усмехнулся.
– Тогда зачем…
– А затем, что ты про деньги и думать не должен был. И даже про них знать не должен.
– Я и не знаю, – суетливо проговорил Волованов, – я уже забыл про них. Я их, можно сказать, не видел…
– Видел, видел! – отмахнулся тот. – Да ты, Волованов, к тому же меня видел. Вот уж что совсем нехорошо.
– Я никому… никогда…
– Верно – никому и никогда! – кивнул пассажир и внезапно ударил Волованова ручкой пистолета по затылку.
Волованов ткнулся лицом в руль. Свет перед его глазами померк.
Пассажир перевел машину на нейтралку и выбрался из нее. Захлопнув дверцу, он подтолкнул машину. К набережной улица заметно понижалась, и машина легко покатилась вперед. Разогнавшись на спуске, она врезалась в хрупкую балюстраду, пробила ее и рухнула в темную маслянистую воду. По воде разошлись круги, и все стихло.
Полина схватила листок. Руки ее дрожали. Она получила письмо с того света, от погибшего мужа…
«Девочка моя, если ты читаешь это письмо – значит, случилось то, чего я боялся, – писал Илья своим неровным, прыгающим почерком. – Я верю, что ты справишься, устоишь на ногах. Ты у меня сильная. Обратись к Ивану Приветнинскому (Дружба), он тебе все передаст…»
И все. Ни завещания, ни каких-то распоряжений или советов – как ей жить без него.
«Обратись к Ивану Приветнинскому…» – перечитала Полина.
Кто такой этот Иван? И что он должен ей передать? Может быть, он адвокат или нотариус, у которого Илья оставил свое завещание?
Фамилия Приветнинский совершенно ни о чем ей не говорила. Никого из друзей или компаньонов Ильи так не звали. И еще… одна странность – слово «Дружба» стоит в скобках. Что оно означает? То, что неизвестный Иван – старый друг Ильи? И почему слово написано с большой буквы? Впрочем, это могло быть ошибкой: Илья последнее время редко писал от руки, в основном все тексты набирал на компьютере или диктовал секретарше (Полина с неприязнью подумала о заразе-брюнетке), поэтому почерк его испортился и он часто делал ошибки.
Полина перечитала записку.
Судя по ее тексту, Илья чего-то боялся, подозревал, что с ним может случиться несчастье. Значит, авария, в которой он погиб, не была случайной? Недаром виновник аварии исчез с места происшествия! Но если Илья предвидел такой страшный поворот событий – почему же не оставил завещания?
Она снова попыталась вспомнить тот страшный день, вспомнить все, что предшествовало аварии.
Куда они ехали? О чем разговаривали с утра? Полина села на диван в гостиной, нагнулась к коленям и обхватила голову руками, как советуют делать при угрозе самолетной аварии.
«Вспомни! – заклинала она себя. – Пожалуйста, вспомни!»
Но в голове словно лежал какой-то черный ящик, скрывавший тайну того дня. Полина дернула себя за волосы, так что из глаз брызнули слезы. В памяти возникла картинка: вот она и Илья садятся в машину, муж напоминает, чтобы она не забыла про ремень безопасности, она послушно пристегивается… вот они едут за город – по сторонам мелькают деревья с едва проступающими светло-зелеными листочками. Ну да, авария ведь случилась на тридцать втором километре Приморского шоссе, гаишник говорил. И еще он сказал про микроавтобус, который врезался в их машину со стороны водителя и скрылся с места происшествия.
Полина еще и еще раз перечитывала записку Ильи.
Слово «Приветнинский» приковывало ее взгляд. Казалось, что с этим словом что-то связано, но… оно как будто находилось внутри того черного ящика…
Она встала, подошла к окну, машинально раздернула занавески, поглядела на улицу.
Дождь давно перестал, проглянуло мягкое вечернее солнышко, в его лучах сверкали мокрые стекла. На балконе противоположного дома стоял загорелый парень в красной открытой майке и курил. Где она видела похожего парня?
Полина высунулась в окно, рискуя вывалиться вниз, и вспомнила. Точно такой же парень, близнец этого, на балконе, только некурящий, стоял на заправке. Полина еще удивилась, когда он успел в начале мая так загореть – судя по внешнему виду, вряд ли он проводит время на курортах…
И вдруг в голове у нее будто щелкнул какой-то выключатель. Прозвучал голос Ильи: «До Приветнинского должно хватить».
Полина замерла, прислушиваясь к себе самой. Напрягла внимание, словно попыталась снова прокрутить пленку внутреннего магнитофона.
И в голове всплыл обрывок разговора: «На заправку надо заехать?» – это ее собственный голос. И в ответ голос Ильи: «До Приветнинского должно хватить, здесь всего шестьдесят километров. А вообще, давай заправимся – нам потом еще по городу ехать»…
Значит, Приветнинский – вовсе не фамилия человека. Это место – Приветнинское, то, куда они с Ильей ехали в день его гибели…
