Эффект Геллера - Ури Геллер

Моя демонстрация ей очень понравилась, и спустя некоторое время она дала мне понять, что хотела бы, чтобы я навсегда поселился в Мексике. Мне пришлось объяснить ей, что для меня это, безусловно, очень большая честь и я искренне благодарен ей за такое предложение, потому что и в самом деле чувствую себя в Мексике как дома и готов оставаться здесь так долго, как это будет возможно. Но есть некоторые объективные сложности. У меня оставались серьезные обязательства, связанные с выходом моей книги на целой дюжине языков. Согласно подписанному договору, я должен был продолжить поездку по многим странам с целью рекламы и распространения книги. Ну и кроме того, я еще не был таким миллионером, чтобы, разъезжая по всему свету, при первой же возможности возвращаться в Мексику, а затем снова срываться с места и покидать эту гостеприимную, но весьма удаленную от Европы страну.

Но Манси, которую я уже немного успел узнать к тому времени, имела уникальный дар разрешения любых проблем. В данном случае она просто велела мне срочно поехать в компанию «Аэромексико» и получить специальную карточку, дающую мне право на бесплатные полеты в первом классе любого рейса в любую точку планеты на самолетах этой авиакомпании.

Я не поверил в это, впрочем, как не поверил и служащий в штаб-квартире компании, заверивший меня, что только министр имеет такую карточку.

Манси это объяснение не устроило. «Поехали вместе», — сказала она. Сев сама за руль, Манси снова отвезла меня в штаб-квартиру компании «Аэромексико», где высказала свои пожелания на весьма выразительном испанском языке. И я через пять минут как нечто должное получил эту уникальную карточку. Взамен я подписал контракт, по которому должен был рекламировать мексиканскую авиакомпанию во всех странах мира, что я делал, расхаживая всюду в майках с надписью «Ури Геллер летает самолетами „Аэромексико“». В таких майках я несколько раз выступал и в крупных телевизионных шоу. Мексика — демократическая страна, но все же в любой, даже самой демократической, как, впрочем, и в недемократической, стране всегда полезно иметь хорошее знакомство с нужными людьми.

Молва о том, что я стал близким другом семьи Лопеса Портильо, разнеслась очень быстро. Это открыло мне двери самых разных домов. Например, мне была предложена в бесплатное пользование фешенебельная квартира на верхнем этаже небоскреба, с бассейном и всеми прочими прелестями в самом роскошном районе Мехико, который называется Зона Роса. Владелец дома, как я понял, полагал, что, проявляя такую щедрость ко мне, он сможет установить более тесный контакт с самим президентом. Если бы я был человеком развращенным, испорченным, я, по всей видимости, встретил бы свое тридцатилетие, удалившись от дел в мир роскоши, привилегий и благосостояния. К счастью, я, однако, был другим человеком и предпочитал ложиться спать с чистой совестью.

Впрочем, я со временем и так становился достаточно влиятельной персоной в Мексике, совершенно не пытаясь для этого хоть что-либо сделать. И в самом деле, за те несколько недель, которые я провел в Мексике, я стал обладателем многого из того, ради чего большинству людей приходится вкалывать всю жизнь. Та же карточка бесплатных воздушных полетов, шикарная квартира и, главное, то, что является для каждого мексиканца истинным символом высокого общественного положения, — прямой доступ к семье президента.

Какое-то время я, как челнок, перемещался из своего нового дома в другие страны и обратно, выполняя взятые на себя обязательства. Хотя у меня никогда не было постоянного местожительства с тех пор, как я уехал из Израиля в 1972 году, но все же, прилетая в аэропорт Мехико, носящий имя Бенито Хуареса, у меня было чувство, что я возвращаюсь домой. Правда, один раз в декабре 1976 года, когда я прилетал сюда на инаугурацию президента Лопеса Портильо, я испытал совершенно иные чувства. Со мной, уже начиная с трапа самолета, обошлись как с самым высоким гостем. Никогда не забуду, что я ощутил в тот момент, когда Манси выделила меня из толпы приглашенных на церемонию и приветливо помахала мне со своего места, которое находилось рядом с человеком, вступавшим на самый высокий пост в стране.

Вскоре после того, как президент и его семья переехали в Лос-Пинос, я был вновь приглашен туда, чтобы встретиться с кабинетом министров и продемонстрировать им свои способности. В тот день я лично познакомился со всеми, кто находился в высшем эшелоне власти в Мексике. Мне дали ясно понять, что я нахожусь на особом положении и в любой момент могу получить все, что мне потребуется.

Однажды под утро мне приснился тревожный сон. Где-то вспыхнул сильный пожар, и у меня возникло ощущение, что рядом с ним находится Лопес Портильо и он в опасности. Я немедленно позвонил Пепито, рассказал ему об этом сне и умолял принять необходимые меры предосторожности. Мне кажется, что он не воспринял мои слова серьезно, хотя и передал их отцу. На следующий день сильнейший пожар случился в зале, где с минуты на минуту должен был выступать президент. На Пепито этот эпизод произвел очень большое впечатление. Думаю, гораздо большее, чем все мои демонстрации сгибания металлических предметов и чтения мыслей на расстоянии.

В другой раз мне самому предоставилась возможность продемонстрировать свои возможности президенту. Одним из любимых занятий президента на отдыхе была стрельба из лука на лужайке в Лос-Пиносе. И как-то раз он спросил меня, смогу ли я, используя свои телепатические средства, направить стрелу точно в яблочко мишени.

«Я, естественно, не смету сделать это никаким другим способом, так как никогда не брал в руки лук и стрелы, — признался я честно, — и даже не умею их правильно держать». Но тем не менее я принял предложение президента, как и всегда, когда я оказываюсь перед брошенным мне вызовом, и поэтому ответил: «Попробую».

Взяв лук и стрелы, я попытался использовать всю силу концентрации, на которую был способен. Мои мысли неожиданно вернули меня к тем школьным дням, когда я вдруг стал достаточно известным баскетболистом в своей школе. Вообще-то я был плохим игроком, несмотря на приличный рост, но со штрафных я мог точно забрасывать мячи в корзину раз за разом. В игре же у меня это получалось только при условии, если никого из соперников не было рядом. Ясное дело, что я был практически бесполезным игроком в школьной команде.

«Бжик» — стрела попала прямо в центр мишени. Я был удивлен не меньше, чем президент, хотя подобные случаи у меня случались и раньше в кругу моих самых близких друзей. Удивительно, но на них они производят гораздо более сильное впечатление, чем все то, что я делал для публики или в лаборатории, где мне всегда кажется, что найдется человек, который обязательно скажет, что Ури Геллер — мошенник. Я мог бы все оставшееся место в книге уделить перечислению подобных случаев, если бы, конечно, мне удалось их вспомнить. Но лучше я расскажу о некоторых из них по ходу повествования.