Муданжские зарисовки (СИ) - Жукова Юлия Борисовна

— Привели граждане, сказали, путешественник, — отчитался молодчик.

Мужичок вскочил с дивана и отложил какую-то табличку, которую держал в руках.

— Заходите, заходите, дорогой гость, сейчас мы с вами побеседуем! Вы же по-муданжски понимаете? Чаю или кофию не желаете? — с этими словами он забежал в угол комнаты, извлёк из шкафа блюдо с фруктами и сластями и водрузил его на столик.

Олог поздоровался по всем правилам, насколько мог, не понимая, с кем разговаривает.

— Ага, значит, лет двести скакнули? — метко предположил мужичок, прокашлялся и ответил приветствием в семь фраз. Эге, смекнул Олог, понимает мужик.

— От кофию бы не отказался, — заметил он.

Мужичок, представившийся как Нубут-хон, отпустил служителя и тут же занялся варкой кофе на маленькой жаровне всё в том же углу. Там стояло что-то вроде магазинного прилавка, так что Нубут-хон оставался к Ологу лицом. Прозвище его на южном говоре означало «тыква» и шло ему невероятно.

— Ну расскажите, чем занимаетесь, что дома оставили?

Олог вздохнул. Много чего оставил. Инструментов только парочку прихватить смог. А тут вон всё непонятно из чего, как знать, пользуются ли они ещё такими… Кофе у Нубут-хона оказался отменный, диван — мягким, и уставший от переживаний Олог выложил в ответ на благожелательные вопросы всё как на духу, даже всплакнул немного. Нубут-хон понимающе кивал.

— Это, значит, вы тюинскую эмаль делали? — уточнил он. Нубут-хон говорил чисто, как Олог привык слышать. Не иначе, нарочно учился ради путешественников. — А по какой стали?

Олог усмехнулся. Сталь у него была какая надо.

— Джерская у меня была сталь, самая дорогая.

— Ух ты! — поразился мужичок, подогрев Ологову гордость. — И секрет выплавки знаете?

— Как не знать, — хмыкнул Олог. — От Сирия до Худула я один с ней и работал!

— Вот как! — выпалил Нубут-хон, схватился за свою табличку и забарабанил по ней пальцами. — Это невероятно интересно! Видите ли, до наших времён секрет этой стали не дошёл!

Олог вытаращился на него. На юге же было полно мастеров! Многие даже не очень-то держали при себе тайну производства, уж сколько он на это сетовал! Это что же, джингоши там подчистую всё выжгли?.. А Олога, не иначе, боги уберегли, сюда отправив… Уж не потому ли и уберегли, что он знал секрет джерской стали?..

— Ахмад-хон, — взволнованно заговорил Нубут-хон, глядя в свою табличку. Теперь он говорил вовсе не привычно, а как те купцы. — У меня тут путешественник, который утверждает, что знает технологию джерской стали.

Секунду была тишина, а потом раскатистый голос прямо из таблички произнёс:

— Я сейчас же подойду.

— Конечно, Ахмад-хон! — закивал мужичок и отложил табличку. — Может, ещё кофейку или пообедать?

— У вас Император в зеркале живёт⁈ — выпалил Олог, прикидывая, как бы обогнуть проклятого обманщика и выскочить в дверь за его спиной.

— Нет, что вы, это просто для связи, — заулыбался Нубут-хон, но Олог больше ему не верил. — Ахмад-хон совершенно реален и сейчас придёт сюда, как все люди, через дверь.

— Да⁈ — зарычал Олог, вставая. — И что это ваше чудище со мной сделает⁈ Сожрёт на обед⁈

— Скорее, даст денег, — прозвучал от двери тот самый раскатистый голос. Олог поднял взгляд и увидел высокого мужика среднего возраста, с длинной косой и без бороды, дорого одетого и немного… как говорила мать Олога, пожёванного жизнью. Так-то он был статный, но лицо немного как будто помятое. — Не спешите, господин мастер, мы тут люди деловые.

— Вы так быстро! — удивился Нубут-хон.

— Проходил мимо, — пояснил мужчина.

Он прошёл к дивану и уселся рядом с Нубут-хоном, никому не кланяясь. Олог запоздало сообразил, что это и есть Ахмад-хон. Ох ты ж, знал ведь, что купцам веры нет, а всё попался!

— Господин мастер, — улыбнулся тем временем Ахмад-хон, будто и не ожидавший приветствия по форме. — Сколько вы хотите за секрет джерской стали?

— То есть как сколько? — изумился Олог.

— Сколько денег, — уточнил Император. Голос у него был низким, как урчание большого кота.

— Я н-не продаю секретов, — замялся Олог. Этот Император никакой не демон, а нормальный мужик. Не станет же он его пытать или там что?..

— Поймите меня правильно, — Император улыбнулся шире. — Вы единственный на всём Муданге сейчас владеете этим секретом. Если не приведи боги с вами что-то случится, мы, скорее всего, больше никогда не получим возможности его узнать. Не будьте так жестоки со своими соотечественниками. У нас сейчас в металлургии очень печальная ситуация. Ваш секрет нужен нам, как воздух!

— А я на что буду жить⁈ — выпалил Олог. — У вас тут всё другое, я пока научусь, уже сдохну от голода! Так хоть что-то умею, чего вы не умеете!

— Сколько вы зарабатываете в год? — спросил Ахмад-хон, доставая из-за пазухи блокнот и золотую ручку.

— В год… — вопрос застал Олога врасплох. Он никогда не считал. С устатку и взвинченности сразу и сообразить не мог. Ну да ладно, лишь бы не продешевить. Вспомнил свой самый удачный месяц за последнее время, умножил на двадцать два, округлил. — Две тыщи мингей.

— Чудесно, — кивнул Император и зачиркал по блокноту. — Допустим, вы проживёте сто лет. Итого двести тысяч мингей. За столько продадите?

Олог не понимал, что происходит. Ему что, просто дадут в руки двести тысяч мингей? Как он их из дворца вынесет? Там веса немеряно… Да его зарежут на первом же перекрёстке!

— Это старые минги, — прошептал Нубут-хон. — В пересчёте на новые будет только около полутора тысяч.

— Не страшно, — шепнул Император и вкрадчиво кашлянул. — Естественно, я не предлагаю вам немедленно всю суму на руки. Вам сделают счёт в банке, будете получать когда вам удобно любыми частями.

Про банки Олог слышал. Они драли с людей деньги, и он с ними никогда не связывался.

— Банки берут комиссию! — возмутился он.

Император кивнул.

— Да, десять хёров в месяц. Двести пятьдесят тысяч вас устроит?

Олог понял, что живым его отсюда не выпустят. Если этот мужик предлагает ТАКИЕ деньги… прирежут так и так. Лучше со всем согласиться, может, потом удастся сбежать. Он кивнул.

— Отлично! — обрадовался Ахмад-хон. — Нубут-хон, я сейчас позову Чачу, составим договор, а потом господина мастера отведут в кузню телохранители. Мне важно исключить случайности. Может, вы пока закажете обед?

— Сию секунду! — засуетился Нубут-хон и снова принялся тыкать в табличку. Император последовал его примеру.

Олог с тоской посмотрел в огромное, во всю стену, застеклённое окно. Ох не видать ему больше белого света.

Душевненько

Надо отдать должное новому Императору — мимо его загребущих рук не проплывёт ничего. К такому выводу пришёл Олог, когда наконец вырвался из кузницы. Ладно джерская сталь — о ней ведь и договаривались. Конечно, Император из него всю душу вынул, разузнав все мельчайшие тонкости, да и продемонстрировать выплавку пришлось несколько раз, причём пока кузнецы смотрели, подмастерья роились вокруг Олога с лампами и этими непонятными табличками, которые теперь используют для связи. Показывали кому-то ещё, наверное.

Но помимо стали Ологу пришлось выложить и все прочие известные ему технологии: эмали, смазки, нюансы сварки разных сплавов, прокатка… Олог сначала упрямился, заплатили-то ему только за сталь, да и тех денег он ещё не увидел, только бумажку с печаткой. Ахмад-хон тут же сдавал на попятный, дескать, ну нет так нет, эти технологии все и так знают, просто вдруг есть какие-то отличия, интересно же, вот, например, в Долхоте… Олог и сам не замечал, как встревал в рассказ и принимался объяснять, что именно неправильно делают в Долхоте и как надо.

В общем, выпал он из жаркой, ярко освещённой кузни в тёплый весенний вечер и встал. Куда идти дальше и что делать, у него не было ни малейшего представления. Где-то был какой-то банк, в котором то ли уже лежали, то ли скоро окажутся его деньги, если его не надурили. На то, что у него при себе, он ни еды не купит, ни комнату не снимет. А по весне днём хоть и тепло, ночью-то под ёлочкой не поспишь…