На краю таланта - Марина Серова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я ее не осуждаю, — сказала я.
— Тебе так кажется, — возразила Аня.
— Но очень хочется, ты права, — призналась я. — Главное, вовремя остановиться. Ты говоришь, что она не исчезала из их жизни?
— Если можно так сказать, — хмыкнула подруга и заглянула в мой стакан. — Ты хоть глоток сделала? Коктейль хорош.
— Голова гудит.
— Значит, надо поесть.
В этот момент из кухни вышел официант с подносом в руках. Остановившись у стола, за которым расположилась веселая группа «костюмов», он принялся сгружать на стол тарелки. Мужчины радостно загудели.
Аня недовольно покосилась в их сторону.
— Голова болит, говоришь? — переспросила она. — Я знаю, что нужно сделать, чтобы она у тебя успокоилась. Эй, товарищ! Да-да, вы! Можно вас на минуточку?
Она обратилась к бармену. Он тотчас оказался возле нас.
— Можно заказать то же, что и у них?
Кивком головы она указала на стол, у которого все еще находился официант.
— Они заказали стейки, — просветил нас бармен.
— Я знаю, что они заказали, — буркнула Аня. — Не слепая и не глухая. Не все же они съели, полагаю. Ведь у вас найдется пара великолепных стейков для двух уставших девушек?
Она приобняла меня за плечи. Бармен на мгновение закатил глаза.
— Так бы и сказали, — улыбнулся он. — А то «не слепая, не глухая». Подождете за барной стойкой или выберете столик?
— Останемся здесь, — решила за нас двоих Аня.
— Хорошо, — легко согласился официант. — Сейчас передам ваш заказ на кухню. Что-нибудь еще желаете?
Аня подвинула к нему пустой стакан.
— Повторите, пожалуйста.
Пока бармен занимался нашим заказом и обслуживанием других посетителей, изредка оказывающихся у стойки, Аня продолжила делиться историей семьи Замбергов.
— В общем, на правах хорошей знакомой я изредка помогала Димке и «близнецам». Думала, что вот-вот у него появится кто-то… женского пола. Ну ты поняла, да? У мужиков с этим делом как-то проще все. Не то что у нас. Ищем, ищем, а потом плачем. Но я ошиблась. Представь, Дмитрий так ни с кем и не закрутил.
— Может, просто не хотел с кем-то встречаться, — возразила я. — У него же дети, а это многих отпугивает.
— Думаю, дело было в другом, — сказала Аня. — Он просто никого не привлекал из-за своего характера. С первой минуты общения становится ясно, что Дмитрий Палыч настолько нежен, что стеной, за которой сможет спрятаться любая женщина, он никогда не будет. Ему не дано. Не добытчик, не крепкое плечо.
— Слишком мягкий?
— Вообще беда, — скривилась Аня. — Он не борец и не боец. Ему в лицо плюнут, он утрется и уйдет.
— Были прецеденты? — спросила я.
— Были, — коротко ответила Аня и замолчала.
То ли она специально выдерживала паузу перед тем, как поделиться чем-то важным, то ли ждала от меня проявления интереса к своим словам. Но я слишком устала, чтобы вытягивать из нее информацию. Пусть уж лучше сама, если ей так хочется.
— Когда мы с ним познакомились, он работал один. Я влилась чуть позже. Контора «На краю таланта» полностью его детище. И он гений.
Вот это переход.
— Его фамилия еще несколько лет назад мелькала во всех музыкальных журналах. Помнишь, когда мы были в магазине, я сказала, что когда-то он был достаточно известной личностью?
— Да, говорила, — вспомнила я. — Но потом вроде бы что-то произошло, да?
— Его крупно подставили, а он не смог доказать, что правда на его стороне. Это его и сломало. Мы, кстати, познакомились с ним сразу же после этой истории.
— Давай-ка подробности, — велела я. — Достала уже со своими намеками.
Аня посмотрела на бармена. Он был очень занят — поправлял бутылки на полках. Дверь, ведущая на кухню, оставалась закрытой.
— Не торопятся они с нашими стейками, — заметила Аня. — Фиг с ними. Вот ты спросила про то, что случилось. Но перед этим скажи мне, а слышала ли ты о Макаре Волкове?
О, это имя было мне хорошо известно. В нашем с тетей Милой доме оно произносилось с тихим благоговением, и все из-за одной-единственной песни. Песня называлась «Ночь». Макар Волков был достаточно известным исполнителем песен с тюремной романтикой. Если честно, я с трудом переваривала подобную музыку, да и тетушка не была ее любительницей. Но присутствовала в репертуаре Волкова одна композиция, которая вышибала слезу с первых нот. В песне говорилось о том, что одна маленькая девочка сидит в лесу и вспоминает маму. Вокруг ночь, на небе звезды, девочка мерзнет и пытается согреться, но у нее не получается. И вот если бы у нее были папа и мама, то она была бы счастлива и не сидела одна в лесу. Но у нее никого нет. Только сосны и звезды. И никакой надежды на улучшение ситуации. В общем, как удачно заметили в одном старом фильме, все умерли.
Когда тетя Мила включила мне эту песню впервые, я поначалу отнеслась к ней равнодушно. Но с пятого раза прониклась. Сама песня была прекрасна. Стихи, музыка, исполнение — все было на высшем уровне.
— Слышала его песни, — кивнула я.
— Прекрасно. Значит, не придется ничего объяснять. И как тебе?
— Да я всего одну и знаю, если честно.
— Песня называется «Ночь»?
Я уставилась на Аню во все глаза. Гул в голове стал еще сильнее.
— Погоди-ка… Ты хочешь сказать, что эту песню…
— Ее написал Димка, — медленно качнула головой Аня. — Стихи его, музыка тоже. Единственный случай, когда он полностью сочинил песню, ставшую хитом. Такое случается раз в жизни. Он умеет творить, за плечами музыкальная школа, работа звукооператором в студии звукозаписи, но не его это. Он прирожденный поэт.
— А я думала, что автор песни Волков. Ничего не понимаю. Разве он исполняет чужие песни? Везде говорит, что только свои.
— Остальные песни он создал сам, все верно, — подтвердила Аня. — Но именно «Ночь» его и прославила, хоть он не имеет никакого отношения к ее созданию.
— Плагиат?! — ахнула я.
— На всю страну. Волков всего лишь исполнитель, не больше. И это при том, что Димка вытащил его практически из помойной ямы. Вот такая благодарность. Волчья. О, это к нам.
Официант принес свежие овощи и соус. Заботливо водрузил на край стола соломенную корзиночку с хлебом.
— Благодарю, — улыбнулась Аня.
Парень ответил ей вежливой полуулыбкой, после чего оставил нас в покое.
— Интересно, он женат? — задумчиво пробормотала подруга, глядя ему вслед.
— Ему двадцать лет, не больше, — напомнила я Ане про возраст.
— Так ночь кругом, все равно не видно, — ответила она.
