Этикетные нормы казахов. Часть I. Будни и праздники - Шайзада Тохтабаева

Запрещалось хлестать голову коня уздечкой (уздечка воспринималась как символ конской головы, поэтому существовал запрет бить подобное подобным). Плеть с запахом пота священного животного – коня – считали обладающей защитной силой.

На четвертом месте в системе ценностей у казахов была ловчая птица, на пятом – гончая, на шестом – ружье. Охота для богатых казахов была любимым развлечением, а для людей с более низким уровнем достатка и профессиональных охотников – дополнительным источником материального дохода. Именно поэтому владение зорким соколом (қыран бүркіт), гончей (кұмай тазы) и метким ружьем (түзұ мылтық) было не только знаком престижа, но и необходимостью. «Чтобы заполучить щенка хорошей собаки, казахи давали что-нибудь взамен. Предмет обмена носил название карғыбау («ремешок-ошейник»)» [Токтабай, 2013, с. 131]. Обратим внимание на то, что в казахском фольклоре есть песни, выражающие скорбь по поводу гибели коня и ловчей птицы [Сильченко, 1968, с. 143]. Ружье представляло собой ценность при продолжавшихся военных столкновениях.

Черный котел (қара қазан), располагающийся в системе ценностей казахов на седьмом месте, символизировал благополучие и достаток в семье. Этот предмет имел особую символику, что будет рассмотрено далее.

В прошлом обязательной частью категории счастья являлась многочисленность здорового скота (мал аман), от этого зависела и сама жизнь человека. В кочевых условиях казахи получали от домашних животных не только пропитание (мясо, молоко, масло), но и шерсть для домашнего текстиля, шкуры для шитья одежды, кость для изготовления предметов быта и их декора. В связи с этим живность оценивалась выше человеческой жизни, что определило обожествление и возведение скота в культ. В былые времена это отражалось в обычае приветствия: вначале спрашивали о благополучии и здоровье скота, а затем – о семье и детях. Казахская пословица «Қатын малда, бала белде» («Жена – в скоте, дети – в тебе») отражает реалии прошлого времени, когда жену можно было купить за скот и иметь от нее детей [Валиханов, 1961. Географический… с. 322, 325].

В обычаях, обрядах и, соответственно, в этикете казахов прослеживаются реликты тотемистических представлений, связанных с образами коня, птиц, барана, змей и других животных. Так, например, существует этикетное правило – вешать на шею ребенка амулет, внутрь которого кладут волосы из конской гривы, лошадиной челки [Токтабай, 2004, с. 51] или овечью шерсть. Мотив тотемистической защиты прослеживается в обычае, бытовавшем у казахов в XIX веке, о чем сообщает В. фон Герн: «У казахов… существует способ избежать кары небесной за ложную присягу… если перед этим, зарезав белую кобылицу, с молитвами поесть ее мясо» [Фон Герн, 1899, с. 10–12]. Этот яркий по семантическому содержанию обычай является реликтом тотемистических представлений древних тюрков.

Казахи разводили преимущественно четыре вида скота (төрт түлік) – лошадей, верблюдов, овец, коров. Духом-покровителем лошадей считался Қамбар ата, верблюдов – Ойсылкара, овец – Шопан ата, крупного рогатого скота – Зеңгі-баба, коз – Шекшек ата [Потанин, 1881, с. 152]. Опоэтизированные образы этих животных встречаются в народных пастушеских песнях, в них рога коров – блестящие, у коней – гривы шелковые, у верблюдов возвышаются жирные горбы, бараны курчавы и плодовиты [Смирнова, 1961, с. 22].

Казахи выделяли некоторых животных за их полезные качества, называя их предводителями стада (мал басы). Это жеребец, защищающий табун от волков, кобыла с жеребенком, а также козел, ведущий за собой отару овец. Этих животных казахи не продают и не меняют. В народе считается, что некоторые животные обладают особым знанием и пониманием всего сущего. К ним относятся, прежде всего, кони и собаки, которым приписывается распознавание нечистой силы. В связи с этими представлениями народ сформировал приметы, связанные с поведением этих животных. Казахи всегда брали во внимание то, как ведет себя лошадь: если она отказывалась идти дальше, то считалось, что хозяина подстерегала опасность, поэтому следовало свернуть с этого пути. В действительности установлено, что собаки и другие животные загодя чувствуют приближение землетрясения. У казахов были приметы, связанные с другими представителями фауны. Так, если начинали бегать мыши – кто-то из членов семьи отправится в дальний путь; если в дом залетела птица – к неприятности, а возможно, – и к смерти кого-либо в доме; если заползет змея, то давали ей молоко и с миром выпроваживали (ақ құйып шығару), не убивая ее в доме во избежание напасти.

У казахов выработался ряд практических и суеверных предписаний относительно домашних животных. В народе были сохранены некие запреты на определенные действия и слова, которые могли нанести вред домашним животным. Так, коня не привязывают к колышку: когда он будет валяться по земле, то может пораниться. Жеребенка-стригунка нельзя привязывать, так как он может запутаться в веревке и, затянув ее на шее, задохнуться. Животных не бьют по голове, рогам, ногам, не издеваются над ними и не сквернословят в их адрес: считается, что такие негативные действия могут повлечь падеж, уменьшение численности скота. Запрещалось нарушать покой животных, проезжать или проходить посреди стада, чтобы не вспугнуть его.

Существовали и такие правила: «Когда разговариваешь с кобылой, нельзя указывать ей на ее недостатки – заболеет или не даст молока», «Во время доения кобылы на нее не покрикивают, не втыкают топор в дерево», «Если хозяин доит кобылу, то нельзя подходить к нему даже поздороваться» [Токтабай, 2004, с. 63], «Когда кобыла жеребится, не положено дарить, давать в пользование кому бы то ни было что-либо и совершать обмен с кем бы то ни было: поголовье скота не будет расти» [Токтабай, 2004, с. 62]. Взрослых скаковых и рабочих лошадей не стригут: запрещалось также перешагивать веревку, укрюк, пинать скот, что могло привести к его бесплодию. Такие же представления есть у арабов Южного Таджикистана [Мадамиджанова, 1995, с. 113].

Нельзя указывать на скот пальцем при его подсчете, для этого надо взять трость или палочку. В прошлом не принято было считать домашних животных и спрашивать хозяина или пастуха об их численности; на этот вопрос в любом случае не давали точного ответа. Раньше на шею крупному рогатому скоту казахи подвязывали лучевую овечью кость, это считалось оберегом от скотокрадов.

Во время такого бедствия, как джут, применялись некоторые магические приемы. К примеру, при повальном падеже овец приглашали зятя и сажали его на почетное место (төр). Затем предлагали ему съесть баранью голову и просили его грубо отозваться по адресу родственников жены. После этого, по казахскому поверью, прекращался падеж скота [Кенжеахметулы, 2004]. В этом приеме содержатся вызывающие нарушения этикетных правил, относительно занимаемого зятем места за столом, поедания главного блюда (бараньей головы), предназначенного обычно для самого уважаемого гостя или человека в преклонном возрасте, а также недопустимого поведения по отношению к родственникам супруги. Так осуществлялась имитативная магия – символическое нарушение порядка и создание хаоса, – которые должны были вобрать в себя беспорядок в природе и в отаре. Завершение этого обряда и возвращение его участников в нормальное русло жизни должно было, по принципу подобия, притянуть окончание напасти и возрождение благополучия скота.

В традиционном сознании казахов самым престижным считалось разведение лошадей, верблюдов и овец, соотносимых с небесной сферой, культом Солнца. Почитались лошади и бараны особой масти, называемые әулие құт [Валиханов, 1961. Тенкри (бог), с. 114]. Козы связывались с нечистой силой, поэтому их старались не разводить. Как отмечает Ч. Ч. Валиханов, проходя мимо козы, нужно было ударить ее плетью, что изгоняло нечистую силу из этого животного [Валиханов, 1961. Тенкри (бог), с. 114].

Похожие примеры, связанные с анимизмом и тотемизмом, имеются и в культурных традициях других народов. Так, отдельные тувинские и алтайские рода возводили свой генезис к птицам: лебедю, беркуту [Львова, 1988, с. 35]. «Старики-шорцы даже боялись закричать ночью на собаку, лающую около дома, – это дух, подстерегающий человека, мог начать лаять по-собачьи и таким образом обмануть человека и похитить его душу» [Дыренкова, 1940, с. 390].

К приоритетным свойствам личности у казахов относились знания (ілім-білім), грамотность, талант, наличие поэтического дара. В народном представлении самым уважаемым считался человек, умеющий читать и писать. Существует масса казахских пословиц, где позитивно оцениваются эти качества. У тюркоязычных народов Сибири существовала соотнесенность удачи с возможностью увидеть во сне грамотного человека [Львова, 1988, с. 141].