Домик у кладбища - Елена Нестерина

Через некоторое время девушка вскочила с места и подсела к смешливой парочке. И когда отец Михаил снова обратил на них внимание, все трое болтали уже, точно давние друзья-приятели.

Автобус медленно пробирался сквозь усилившуюся бурю по скользкой обледенелой дороге. Иногда приходилось и вовсе останавливаться, пережидая особенно сильный порыв ветра – чтобы маленький автобус не закружило на льду, не унесло в овраг… Пассажиры стремились к теплым домам – и переживали только об одном: что медленно, очень медленно приходится им ехать.

Дрема охватывала отца Михаила. Ему уже почти что снилось, как он возвращается домой, как встречает его молодая матушка, которая наверняка уже, поджидая его, волнуется и плачет, то и дело выглядывая в окно.

Но тут что-то заставило его очнуться от дремы. Отец Михаил оглядел пассажиров ночного автобуса, пытаясь понять, в чем дело. Трое рабочих сладко спали, откинувшись на сиденьях.

Ребята на переднем сиденье! Отец Михаил глянул на них. Рыженькая девчонка почему-то показалась ему похожей на старушку, которой внезапно стало очень плохо. Она безжизненно заваливалась то на своего приятеля, то на девушку в осеннем пальто. Которая, кстати, была резва и свежа. Отец Михаил помнил, как некоторое время назад она устало глядела в окно. А тут даже в тусклом автобусном свете было заметно, как румянились ее щечки.

Парень рыженькой девчушки, с которым разговаривала сейчас все больше веселеющая девушка, тоже прямо-таки на глазах становился вялым и слабым. Вскоре его голова перестала держаться, она то и дело падала на грудь. Парень из последних сил старался выглядеть бодрячком и продолжал разговор.

«Да что случилось? – с испугом подумал отец Михаил. – С чего это они так вдруг устали? Неужели просто давно едут, замерзли, измотались?..»

Девушка в холодном пальто перехватила его взгляд – и ледяной цветок страха родился в сердце священника. Отец Михаил попытался прочитать молитву, но не мог вспомнить ни одного слова – слова и мысли как будто останавливались у него в мозгу. Взгляд девушки завораживал, заставляя душу трепетать… Хотелось подчиняться этой девушке!

И вот уже она оказалась рядом на сиденье и завела разговор. Могильным холодом повеяло на священника городской кладбищенской церкви. Смертью… «Помочь умирающему? Это же его первый долг!» – такими были главные мысли, которые крутились в голове батюшки. Но, слушая спокойный журчащий голос замерзшей бедняжки, отец Михаил вскоре забывал уже обо всем на свете. Ему хотелось только одного – слушать эту незнакомую девушку, отвечать на ее вопросы…

– А ну-ка, ребятки, подвиньтесь-ка! – вдруг раздался веселый жизнерадостный голос. – Что-то заскучал дядя Паша! Эх, думаю, а чего с вами, с молодежью, не поболтать. Да, дочка?

На соседнее сиденье с размаху плюхнулся здоровенный дядя – один из тех рабочих, которые мирно спали в хвосте салона автобуса.

Девушка на миг замолчала. Но, глядя в добрые веселые глаза дяденьки-рабочего, бодро защебетала опять. Рабочий весело захихикал, с одобрением поддакивая девушке, полез в карман, вытащил оттуда несколько кубиков жевательной резинки и радушно протянул их отцу Михаилу и девушке.

– А ну-ка, нате-ка, я вас угощу! – голосом хозяина-хлебосола, который, потчуя своих гостей, не терпит отказов, громко воскликнул он. – Во, жвачка, вы, молодежь, любите ее, я знаю… Так что берите, мне в заводском буфете на сдачу сегодня дали. А я так и не привык к этой жвачке. Жуйте, жуйте, хоть чем я вас порадую…

Отец Михаил, с трудом открывая отяжелевшие глаза, наблюдал за происходящим. Жевательную резинку под напором доброй души человека дяди Паши ему пришлось развернуть и засунуть в рот, то же самое сделала и девушка. А дядя Паша ухал и хохотал, продолжая разговор, подмигивая девушке и похлопывая по плечу вдруг сразу потерявшего управление своим телом священника.

И тут разрумянившаяся девушка вдруг схватилась за горло. Осатанело замотав головой, она вскочила, шатаясь, бросилась по проходу между сиденьями к дверям автобуса.

– А-а-а-от-крой… – срывающимся голосом потребовала она.

Дядя Паша тоже вскочил.

– Останови, водитель! – закричал он. – Открой дверь скорее!

Бедная девушка жадно хватала ртом воздух – ей его явно не хватало, трясла головой, моталась из стороны в сторону. Автобус остановился.

Кубарем ссыпалась девушка со ступенек, вылетела на улицу. Закатив глаза и широко открыв рот, попыталась набрать в легкие побольше воздуха… Раздался оглушительный взрыв. То, что только что было обычной девушкой, в секунду раздулось, точно огромный мыльный пузырь, и со страшным треском лопнуло. Мельчайшие кусочки тотчас подхватил ветер и разнес по бескрайнему полю.

Пассажиры остолбенели. И лишь водитель, закрыв дверь автобуса, выбрался из своего кресла и подскочил к дяде Паше.

– Дорогой ты мой! Распознал! Увидел! Спасибо! – выкрикивал он, пытаясь одновременно жать рабочему руку, обнимать его, целовать и хлопать по плечу. – Это же они были… Она из тех… Оно… Они… А ты вовремя догадался! У меня ж ведь тоже есть средство от этих гадов! Во, смотри! Да только я не вычислил ее… Эх!

– Поехали отсюда скорее! – не сговариваясь, крикнули водителю рабочие.

– Это место нехорошее, – добавил дядя Паша. – Могут слететься сюда. Гони!

Водитель сиганул в свое кресло, миг – и автобус сорвался с места, точно заправский гоночный автомобиль.

По крайней мере, так казалось отцу Михаилу, который уже окончательно пришел в себя и теперь смотрел, как рабочие пытаются привести в чувство девчонку и парня.

– Что… Что это было? – когда над ним склонился дядя Паша, спросил он.

– Э, батяня, – покачал головой тот, – водится такая вот ерунда на ночных дорогах. На каких-то больше, на каких-то меньше. Потому-то и боялись люди в старые времена по ночам на дорогах появляться. Да, не только разбойников боялись.

– А кого ж еще? – не понял отец Михаил.

– Да вот такой вот напасти. Идешь ты или едешь, бывает, а к тебе пристраивается рядом попутчик, или пассажир с тобой ехать просится. И вроде как обычный он человек. Но! – И дядя Паша со значением поднял указательный палец вверх. – На самом-то деле и не человек он вовсе!

– Что? – встрепенулся кладбищенский священник.

– А зло какое-то, батюшка, зло. Уж как пожелаешь его назови… Оно принимает человеческое обличье и выходит силы себе добыть. – Дядя Паша устроился на сиденье рядом с батюшкой. – И ничего, батяня ты мой, тут не поделаешь. Зло это будет всегда, ему ж надо тоже как-то существовать… Вот то-то. Оно всегда будет нас окружать и время от времени появляться то там, то здесь.

– Это я понимаю, – утвердительно кивнул батюшка, видя, что подростки пришли в себя. – А это-то что такое было?

– Да это дорожные бесы, – ответил дядя Паша спокойно, как будто речь шла о придорожных лютиках. – Ночью их охота начинается. Особенно они бураны любят, метели, дожди проливные и бури песчаные. Сколько уж народу жизни лишили… Водителей много из-за них погибло, ай-ай-ай… Сейчас что-то особенно распоясались. Сядут к кому в машину, вроде разговоры разговаривают – а сами через глаза, через слова да через дыхание силы у человека отнимают. Сами полнеют, здоровеют… А некоторых людей и не откачать уж после них. Эх, я как почуял – проснулся! Заболтала она ребятишек… Вовремя я, вовремя…

Все это время отец Михаил слушал рабочего дядю Пашу, не веря своим ушам, и крутил в пальцах бумажный фантик из-под жевательной резинки, которую ему сунул истребитель дорожных бесов дядя Паша. Где-то, казалось отцу Михаилу, он уже видел такие невзрачные бумажки…

– …Так что надо быстро им вот это верное средство-то и подсунуть! – вещал тем временем дядя Паша, охотно делясь своими методами борьбы. – Для дорожного беса это – стопроцентная смерть. Лопаются они, как шарики. А для них же из наших рук какую пищу или просто вещь взять – это верный успех. Того человека они всего тогда себе захватят, в момент силы его выпьют. Вот потому они за эти резинки-то жевальные и хватаются… Цены нет тем умникам, кто против них эту жвачку-то изобрел! Я накупил да во все карманы рассовал. Я часто поздно возвращаюсь. И уже не первый раз с этими дрянями сталкиваюсь…

– Вы их купили? – переспросил отец Михаил.

– Купил! – довольно кивнул рабочий. – Мне один водила-дальнобойщик знакомый посоветовал. Не поверишь, поп ты мой дорогой, где купил-то! В магазине, где гробами да саванами торгуют! В «Белых тапочках»!..

Глава 8 Ваше средство не действует!!!

С самого утра на входной двери магазина похоронных принадлежностей звенел колокольчик. Дзынь-дзынь! – это значит, вошел покупатель. Дзынь-дзынь! Дзынь-дзынь! – снова кто-то то ли вошел, то ли вышел.

Родители Анджея с удивлением отметили, что приходят покупатели не за гробами, венками и белыми тапками, а… за средствами против вампиров! Не от домовой нечисти, не от волков-оборотней просили средства. Именно противовампирское всем подавай! Только за утро оказалась проданной почти половина всего запаса.