Битва за сектор. Записки фаната - Дмитрий Жвания

- Куда?

- Ну… в Москву…

Как только вернусь в Ленинград, пойду на первый же домашний матч «Зенита», твердо решил я. Но ждать этого три недели было просто невыносимо. Мне хотелось начать фанатеть здесь и сейчас! Я нашел голубой полиэтилен и наклеил на него логотип «Зенита», который сделал из белого лейкопластыря. Вышло вроде ничего. Мне не пришлось долго убеждать школьников, с которыми я отдыхал, что фанатеть за «Зенит» - это круто. Кое-кто из них ходил на футбол и, так сказать, был в курсе. С палубы теплохода «Казахстан», на котором мы плыли по Волге, мы заряжали: «Во всем Союзе знаменит…» Команда теплохода быстро вычислила зачинщика, то есть меня, и создавала мне всяческие проблемы, дело доходило до угроз физической расправой, а я в ответ лишь смеялся им в лица, точнее - в морды. Провинциальные лохи, чего с них взять. Как они вообще живут на белом свете, когда в их городе нет команды высшей лиги!

Сэм удивлялся тому, с каким энтузиазмом я отозвался на его предложение стать футбольным фанатом. В итоге команда теплохода пожаловалась руководителям нашей туристической группы, педагогам, и те вызвали меня на ковер.

- Дмитрий, почему вы так цинично и вызывающе себя ведете? - спросила меня строгая дама с тонкими губами, воспитательница нашей группы.

Я не успел ответить, как заговорил невзрачный мужчина средних лет, в каком качестве он ездил с нашей группой, никто из нас не знал, но все догадывались:

- Презрение к окружающим - отличительная черта фашистов. А мы только что побывали в Ульяновске, где родился и вырос Владимир Ильич Ленин - создатель нашей Коммунистической партии, первого в мире государства рабочих и крестьян, а теперь плывем в Волгоград, где наша армия разгромила фашистов… Ваше поведение я расцениваю как вызов не только окружающим, но и нашей славной, героической истории. Думаю, в Ленинграде вам придется расстаться с комсомольским билетом, я об этом позабочусь.

- Но я прославлял ленинградский «Зенит» и все… При чем здесь фашизм? - меня аж в жар бросило от слов невзрачного мужчины.

- Поведение, поведение, Дмитрий. Все дело в вашем поведении… - похоже, мужчина имел ответы на все вопросы. - Если мы вас не остановим сейчас, вы погубите свою жизнь.

Сейчас в такой ситуации я бы почувствовал себя героем романа «1984», но тогда я об Оруэлле и слыхом не слыхивал, меня просто ошарашило то, какие далекие выводы эти люди сделали из моего, в общем-то, патриотического поведения… Мне стало трудно дышать от возмущения! Как они посмели обвинить меня в фашизме! И за что? За то, что я… прославлял футбольный клуб из Ленинграда. А этот мужичонка мне как раз напомнил фашиста, эдакого эсэсовца с лицом доктора-садиста.

- Я не фашист… Что я вам сделал?! Знаете, вы сами ведете себя, как фашисты.

Мужичонка ухмыльнулся, а дамочка еще больше поджала губы.

- В Волгограде мы вас, Дмитрий, отвезем на психиатрическое обследование, а затем отправим вас в Ленинград на поезде. А пока мы запрещаем вам подниматься на палубы, сидите в каюте.

На разбирательстве присутствовал капитан теплохода, мне показалось, что и его ошарашило то, какой оборот приняло дело.

Я решил, что назло буду гулять по палубам, ведь, в конце концов, мои родители заплатили деньги за то, чтобы я нормально отдыхал, а не сидел взаперти. Когда дамочка попыталась прогнать меня с палубы, я ей привел именно эти доводы. И добавил: «Вы мне никто!» Однако от зарядов за «Зенит» пришлось отказаться. Сэм ходил с озабоченным видом и бросал мне иногда: «Говорил я тебе, подожди с фанатизмом до Питера».

В Волгограде меня никто на психиатрическое обследование не повез. Наверняка это была просто дежурная угроза. Я вместе с ребятами побывал на Мамаевом кургане, посмотрел на дом Павлова, погулял по набережной.

Затем мы поплыли обратно, от Сызрани до Ленинграда ехали на поезде. Да, кстати, Сэм ошибался насчет девчонок из нашей туристической группы. Они оказались далеко не монашками. Потом мне мама сказала, что в профком пришло письмо от руководителей туристической группы, но профорг его маме не показал, дабы ее не расстраивать.

Я вернулся из путешествия, совершенно четко осознавая себя футбольным фанатом, и с нетерпением ждал домашней игры заочно любимой мною команды.

И вот - наконец: в конце лета 1983 года «Зенит» принимал «Торпедо» из Кутаиси. Это была хорошая проверка для меня: по вполне понятным причинам я всегда симпатизировал грузинским командам. Но в этот раз мне нужно было желать грузинам поражения, ведь я стал фанатом «Зенита». Как на грех, на стадионе я встретил грузинского родственника – он напоминал Адриано Челентано, каким мы его знаем по комедийным фильмам: в белом костюме, в белой шляпе… Родственник, конечно же, был уверен, что я пришел поддержать кутаисцев. Когда же он убедился в обратном, он мне сказал с презрительной такой интонацией: «Жвания, грузин! А болеешь за кого?! Эх!» Но его мнение меня волновало мало. Я, как завороженный, смотрел не столько на поле, сколько на фанатский 33-й сектор.

В середине сектора компактно сидела группа человек из пятидесяти, в сине-бело-голубых свитерах, с шарфами той же расцветки. Время от времени в самой гуще этой группы поднимались люди и начинали размахивать клубными знаменами. Тут же на них реагировали менты, но ребята, что сидели по бокам, препятствовали их продвижению внутрь сектора, происходила сутолока, а знамена исчезали, чтобы появиться вновь в самый неожиданный для ментов момент.

Впрочем, фанатским оказался не только 33-й сектор, я заметил фанатов за воротами - на 40-м секторе, на 47-м, на 21-м. В перерыве я встретил Сэма.

- А что, фанаты собираются не только на 33-й секторе, но и на других? - спросил я.

- Настоящие - только на 33-м. На других сидит левата.

- Что за левата?

- Левые фанаты - это те, что только на домашние матчи ходят.

- А…

Я ждал, что Сэм меня познакомит с легендарными Шляпой и Блондином. Но Сэм сказал, что не успел созвониться ними, а просто так на 33-й сектор идти не следует.

Идя на следующий матч, я все же купил себе билет на сектор 33. Не помню, с кем тогда играл «Зенит», да это и неважно. Важно, что я помню свои ощущения. Я обнимал за плечи совершенно незнакомых мне ребят и раскачивался, распевая «Мы - твои верные друзья, будем вдохновлять тебя всегда. В непогоду, зной, мы душою и сердцем с тобой». Мы оказывали ментам пассивное сопротивление, когда те лезли вглубь сектора, чтобы отнять развевающиеся знамена. Именно на секторе я научился применять очень эффективный прием против этой публики в одежде мышиного цвета: не нужно махать руками, кричать, просто бей их ботинком в голень, незаметно, исподтишка, и - делай это с лицом растерянного лоха.