В каменном мешке - Михаил Серегин

– Час назад, – ответила Ольга, – в условиях специализированного стационара при наличии нужного количества крови подходящей группы еще можно было что-то сделать. А сейчас…

– Ясное дело, там всякие аппараты, искусственная почка, искусственные легкие, – вставил Чистяков, – А у нас еще и потеря крови, не совместимая с жизнью.

– Примерно так, – кивнула Ольга, – плюс внутренние повреждения. Судя по месту раны на теле, у него пробита печень.

– Шедевр! – пробасил Мостовой с ожесточением. – Свежий труп с признаками насильственной смерти, завал на дороге и полное отсутствие связи.

– Ехать надо на горнолыжную базу, – пожал плечами Чистяков. – Оттуда сообщим своим, а они – в милицию.

– С телом нужно будет что-нибудь придумать, – проговорила Ольга. – Надо его как-то на холоде держать, пока не заберут.

– Представляю наше возвращение в «Джаловчат», – невесело ухмыльнулся Чистяков. – С трупом.

Глава 4

Не о таком возвращении мечтал Чистяков, имея в виду развитие дальнейших отношений с Алей. Сидя в «Газели», которая везла спасателей вместе с телом погибшего водителя «шестерки» снова вверх по серпантину, Игорь размышлял, как бы ему использовать с пользой лично для себя эту дурацкую ситуацию. Предстать перед Алей еще большим героем и «распушить перед ней хвост»? Нет, он чувствовал, что девушка не так проста, как могла показаться вначале. А что он, собственно, сделал? Помог замерзшей девушке. У нее есть повод только для элементарной благодарности и не больше того. Ведь помогать людям – его работа.

Игорь попытался вспомнить, какими глазами Аля смотрела на него, когда он готовил ее к спуску с «канатки». Да никакими. Ежилась от холода, стучала зубами, но держалась хорошо, чувствовался характер. Значит, гордая, знающая себе цену. Вдруг теперь, когда все позади, в ней проснется интерес, чувство благодарности, может, даже, чем черт не шутит, некоторое восхищение человеком сложной и опасной профессии. Пожалуй, нет, остудил свой пыл Игорь, не похожа она на глупышку, которая может такими вещами восхищаться. А тут еще этот труп!

Стоп! Труп, тело с признаками насильственной смерти, убийство. Чистяков как будто очнулся от наваждения. О чем же я думаю? Убийцы не могли спуститься с серпантина из-за завала. Значит, они в «Джаловчате». Более того, мы их еще и видели. Мельком, но видели.

– Ребята, – таинственным голосом произнес Чистяков, – а ведь убийцы-то уехать не смогли.

– Я вот тоже об этом думаю, – откликнулся Мостовой. – Пытаюсь вспомнить их облик, но не получается. Я ведь больше на дорогу смотрел. Может, вы с Олей вспомните, как они выглядели?

– Машину я не разглядела, – сказала Синицкая, – а эти двое какие-то неприметные. Ну, куртки на них были спортивного типа, цветные, в «Джаловчат» большинство в таких приезжает.

– Машину мы разглядели, – отмахнулся Игорь, – черный «Рено-Логан» с местными номерами. А вот сколько таких «Логанов» на базе сейчас?

– Да уж, распространенная тачка, – подтвердил Борис. – Надо будет потихоньку узнать у директора данные на хозяев всех «Логанов», проанализировать анкетные данные, последить за ними.

– Эй-эй-эй, – возмущенно прикрикнула Ольга. – Вы что! Расследованием решили заняться? Это дело милиции. Наше дело – сообщить о случившемся, показания свои дать. Дров наломаете, «Шерлоки Холмсы»!

– Каких дров! – возмутился Чистяков. – Мы можем данные собрать, которые помогут милиционерам. Если им заранее сообщить все номера машин, то они в два счета составят список подозреваемых еще до выезда сюда!

– Вот приедем, позвоним, доложим, – упрямо настаивала Ольга, – тогда милиция пусть и принимает решение. А вам ввязываться в это дело я не дам. Не забывайте, что преступники нас тоже видели. Думаете, они не заподозрят, что вы их пытаетесь найти? Начнете вынюхивать, спугнете. Вот вам милиция большое спасибо тогда скажет.

– Есть резон, – пробасил Мостовой. – Действовать нужно осторожно. Никак нельзя показывать, что мы все поняли.

– И ты туда же! – вздохнула Ольга и с угрюмым видом отвернулась.

– Нет, Оля, ты напрасно беспокоишься, – примирительно продолжил Борис. – Мы никого настораживать не собираемся. Наоборот, все будет «шито-крыто». Приедем, я схожу к директору, скажу, что дорога завалена и мы не можем вернуться в город. Он определит нас на ночлег, а я тем временем позвоню дежурному. Потом мы потихоньку покажем директору труп и решим с Куракиным, где его лучше спрятать, так, чтобы никто не увидел и не насторожился.

– Точно, – поддержал друга Игорь, – свою машину все равно придется оставлять на парковке. Там потихоньку перепишем все номера похожих «Логанов» и по телефону сообщим в город.

– И все, – твердо заявила Ольга. – И больше никаких действий.

– Конечно, – ответил Чистяков. – Что мы еще можем сделать? Но поглядывать все же нужно, а вдруг кто попытается уехать?

Сумерки накрыли горы неожиданно и сразу. Загорелись фонари на парковке машин, около входов в коттеджи отдыхающих и административных зданий. Ярко горели немногочисленные окна в коттеджах, но в главном здании светились все окна двух этажей. Видать, лыжники потянулись за развлечениями в бары, спортзалы и бильярдные.

Мостовой не стал подъезжать к входу административного здания, а остановился метрах в тридцати.

– Сидите, я пойду искать директора, – велел он Игорю и Ольге. – Как он назвался? Сергей Николаевич?

Дежурный администратор направила Бориса на второй этаж, сказав, что директор сейчас у себя в кабинете. Спасатель, под удивленными взглядами слонявшихся отдыхающих, двинулся к лестнице. В здании была слышна музыка, откуда-то тянуло сигаретным дымом. Невдалеке слышался приглушенный стук бильярдных шаров. Интерьер в дереве и камне с боковой неяркой подсветкой настенных светильников расслаблял, создавая атмосферу романтизма. По коридорам ходили парочки с разрумянившимися от легких коктейлей лицами.

Мостовой шел по лестнице, боязливо топая своими теплыми ботинками по чистой ковровой дорожке, укрепленной на ступенях блестящими медными стержнями. Он вспомнил, как они два часа возились с разбитой машиной, извлекали тело, и почувствовал раздражение. Поняв, что он просто завидует отдыхающим здесь людям, Борис отогнал воспоминания. Сейчас перед ним стояла очень важная задача по поимке преступников. Причем задача тайная и негласная, как у разведчика в тылу врага. Это неожиданное сравнение добавило спокойствия и уверенности в себе. Спасатель настроился на серьезный разговор с директором и решил, что он, Мостовой как представитель государственной службы обязан взять в этом вопросе инициативу и всю полноту власти в свои руки. Мало ли как поведет себя руководитель коммерческой структуры? Может, он испугается или просто не захочет способствовать разоблачению убийц. Нельзя допускать саботажа или, боже упаси, утечки информации.

Вот и кабинет директора. Мостовой решительно распахнул дверь и оказался в полумраке уютной приемной. Здесь стоял большой угловой стол с компьютером, принтером и факсимильным аппаратом, два открытых деревянных стеллажа с папками, книгами и сувенирами. Около окна, задернутого вертикальными белыми жалюзи, стояли две большие кадки с высокими растениями, похожими на декоративные пальмы. Пол устилал толстый ковер в теплых тонах. Осмотревшись по сторонам, Борис обнаружил среди деревянных панелей, которыми были обшиты стены, еще одну дверь с табличкой «Куракин Сергей Николаевич».

Спасатель решил и дальше вести себя решительно. Он сделал серьезное, чуть хмурое лицо и распахнул дверь. Большой, ярко освещенный потолочными люминесцентными светильниками кабинет был пуст. Мостовой осмотрелся. Стены здесь были оклеены светлыми, тесненными в елочку обоями, на полу матовый ламинат под дубовую доску. На стенах несколько панно и два живописных полотна с горными пейзажами. Рабочий стол директора с массивным кожаным креслом стоял у дальней стены. Слева у окна дорогой мягкий диван, обитый коричневой кожей, и два таких же кресла. Между ними низкий стеклянный столик. У другой боковой стены солидный современный сейф. Значит, хозяин кабинета вышел куда-то ненадолго, решил спасатель, раз свет включен, а дверь открыта. Мостовой потоптался в нерешительности.

– Вы что-то хотели? – послышался за спиной сухой негромкий голос.

Мостовой круто обернулся и увидел Куракина. Директор был без пиджака, в одной белой рубашке и с приспущенным узлом темно-синего галстука. Увидев лицо позднего визитера, Сергей Николаевич узнал старшего бригады, которая не так давно вызволяла застрявших на канатной дороге лыжников. На лице директора появилось какое-то напряженное удивленное выражение, которое Мостовой истолковал по-своему.

– Нам пришлось вернуться, Сергей Николаевич, – поспешно заговорил Борис. – На шоссе обвал, не проехать.