Дикие земли - Роджер Желязны

Джеми тихонько повесил котелок над огнем. Прошло несколько минут.

Наконец ле Бон поднялся.

– Я кое-что слышал, – сказал он, отряхиваясь, и уточнил: – Стук копыт. Майор и его люди, как ты знаешь, далеко. Я не утверждаю, что это не могут быть бизоны, но это могут быть и ри.

Джеми кивнул.

– Похоже, плохи наши дела, – вздохнул ле Бон. Джеми невольно посмотрел на Хью, чье поверхностное дыхание вновь сделалось прерывистым.

– Бедный Хью! – сказал ле Бон. – Он на самом краю. Одному Богу известно, что за внутренняя сила дала ему возможность продержаться так долго. Ну, теперь-то уж скоро. Посмотри на него! Дышит с трудом. Господи! Если бы он только знал, что грозит нам! Я думаю, он сам предпочел бы умереть прямо сейчас. Послушай землю, Джеми! Послушай!

Джеми послушно лег, прижав ухо к земле. Он услышал биение собственного сердца, эхо своего дыхания, птичий гомон, порывы ветра в траве. Но среди всего этого можно было уловить и какой-то другой стук, похожий на пульс – слабый, еле различимый. А может, и не было ничего. Он продолжал слушать. Возможно, тихая дробь…

– Не знаю, – сказал он. – Все может быть. Может, там и движется что-то.

– Ага, – обрадовался ле Бон. – Теперь понял, что они приближаются? Может, оно и не так, но при одной мысли, что вот-вот покажутся ри, мурашки бегут по спине, правда?

Джеми кивнул, взял свою кружку, отошел попробовать воду.

– Случись что, никто из нас не уцелеет, – сказал ле Бон и оглянулся на Хью. Потом снова лег и прислушался. – Я слышу их, Джеми! Господи спаси, я слышу их! – причитал он.

Джеми посмотрел на Хью. Перестал дышать, наконец? После долгой паузы грудь вновь слегка приподнялась.

– Думаю, нам нужно сложить вещи и оседлать коней, – сказал ле Бон. – Приготовиться, чтобы как можно быстрее двинуться в путь.

Джеми облизнул губы и обшарил горизонт взглядом.

– Хорошо, давай.

Ле Бон двигался быстро, почти лихорадочно. Паника заразительна, вот Джеми заметил, что и сам бежит, роняя седло и не может с первого раза попасть ремнем подпруги в пряжку. Ле Бон не сводил глаз с горизонта, косясь из стороны в сторону.

Когда сборы были закончены, ле Бон подошел к Джеми.

– Скоро, Джеми, – сказал он. – Совсем скоро. Глаза Джеми заволокло слезами. Ле Бон наклонился, поднял ружье Хью, лежавшее рядом с ним, повесил его на плечо.

– Надо бы и эти вещи уложить, ему-то они не понадобятся.

Он поднял большой охотничий нож в кожаном чехле вместе с ремнем и тоже повесил себе на плечо, встряхнул и сложил одеяло.

– … и кремень, – пробормотал он, шаря рукой. Нашел и сунул в сумку.

Джеми всхлипнул и отвернулся. Он слышал, как ле Бон понес снаряжение к лошадям.

– Прости, Хью, – прошептал он.

Он и сам не знал, сколько времени смотрел сквозь слезы на лежащего охотника, пока ле Бон не положил руку ему на плечо.

– Я знаю, это тяжело, – сказал разведчик, – но он бы понял. Прожив всю жизнь на тропе, он познал, что значит быть практичным.

Джеми кивнул, отвернувшись.

– Послушай, мне самому не нравится предлагать это, – продолжал ле Бон, – но сейчас в опасности наши жизни, и если мы потеряем скальпы ради того, чтобы отдать последний долг, то Хью мы этим не поможем. Чуть раньше, чуть позже. Не все ли равно. Он бы это понял, ты же знаешь. Сам бы так поступил, если б пришлось. Понимаешь, о чем я?

– Да, – отозвался Джеми.

– Так что думаю, нам лучше тронуться в путь – и чем раньше, тем лучше. Эти ри могут выскочить внезапно.

– Мне нужно побыть немного вдвоем с Хью.

– Конечно. Я понимаю. Я подожду возле лошадей. Джеми подошел к Хью и с тихими словами опустился на колени. Ле Бон ждал около лошадей, вглядываясь вдаль. Немного погодя, Джеми встал, подошел к своему коню, вскочил в седло.

– Поехали, – сказал ле Бон, – на запад, – и он тряхнул поводьями.

Джеми оглянулся назад, но увидел лишь гору земли.

Паря в пространстве, он видел внизу белую фигуру на голубом, она меняла форму – птица, гора, рыба, – медленно загоралась, рассыпалась, исчезала. Появилась новая фигура, на этот раз раскаленный добела заостренный щит, вот он раскололся пополам, соединился снова. Появилась горящая лодка, уплыла. А он смотрел, как голубое – вода? – становилось синим. По краям краски были ярче. Вдруг захотелось двигаться. Но когда он попытался, упала тьма. Все исчезло.

Он лежал, склонив голову к плечу, и вдруг почувствовал свет. Увидел огонь на голубом. Пришло и ушло слово «утро». Он моргнул и стал наблюдать.

Небо продолжало полыхать. Легче было смотреть в одну точку, чем поворачивать голову. Сначала оно было красное, с розовым, затем розовое сменилось оранжевым. Потом все краски растаяли и шар солнца выполз из-за края земли, на него было больно смотреть. Он поднял глаза вверх, и голова его откатилась назад. Теперь глазам стало прохладнее, остался только голубой цвет. Он глубоко вздохнул и выдохнул, почувствовав боль в груди.

И тут вдруг вспомнил медведя, который выдавил из него дыхание и дал свое, зловонно-сладкое… Он вспомнил скорость, с которой зверь приблизился и схватил его. И еще морду зверя, как она растекалась, превращаясь в другие образы, по мере того как его рассудок уплывал, а душа уносилась в вихре…

Несмотря на боль, дыхание становилось глубже. А Джеми? Джеми ведь был здесь, разве нет? Хью казалось, что он помнит его голос, словно во сне, растянутые во времени слова. Джеми…

Голубая твердь над ним, земля под ним… Он словно подвешен. Небо и земля. Это место принадлежало ему, он чувствовал это в силу необлеченной в слова физической узнаваемости, гнездившейся где-то на краю сознания. До тех пор пока он не будет шевелиться, рвать оковы, время останется неподвижным, это место защитит его, и нечто страшное, притаившееся в засаде, не обрушится на него.

И все же шевелиться было надо, ибо душа его вернулась из странствий и побуждала его восстать из сна земли и войти в день.

Хью развел руки в стороны, согнув локти и прижимая ладони к земле. Вздохнул и задержал дыхание. Затем нагнул голову вперед и начал отталкиваться, пытаясь подняться. Медленно-медленно его плечи оторвались от земли. Кровь оглушительно застучала в висках, прилила к лицу. Он отталкивался все сильнее.

Его охватила дрожь. Она началась в руках, быстро распространилась на плечи, шею, голову. Левая рука подогнулась, он упал. В голове, еще до того как он коснулся земли, что-то бухнуло, поплыли перед глазами красно-черные волны. Сознание снова ускользнуло.

Хью услышал тяжелое дыхание, почувствовал влагу на бровях. Казалось, прошло всего несколько секунд, прежде чем он снова открыл глаза. Но теперь он не чувствовал себя подвешенным. Время двигалось рывками, как колесо фургона, застрявшего в колее. Нечто, притаившееся в засаде, придвинулось ближе.

Хью уставился в голубизну, дыша глубоко, хотя это и причиняло боль. Все лицо пульсировало, словно на нем лежала горячая маска. Под веками был песок; он чувствовал его каждый раз, как моргал. Темные кисточки на веках обрамляли зрение. Он поднял правую руку, посмотрел на нее, опустил.

Стиснув зубы, подался вперед, оттолкнулся локтями и отодвинул их назад для упора. Теперь, помимо груди, заболели бока и спина, точно раскаленный обруч обхватил верхнюю часть тела. Превозмогая боль, он сделал глубокий вдох.

Огляделся. Его лошадь убежала с перепугу, когда появился медведь, в этом Хью был уверен. Но где Джеми? Он был где-то рядом, это точно, Хью слышал его голос в призрачных беседах, пока кругом царил мрак.

И земля… Она была истоптана, словно здесь прошло множество коней, и видны были и следы сапог. Майор Генри и его люди? Куда же тогда все подевались? Почему оставили его одного?

И что это за огромная куча земли? Хью уронил руки на землю и сел, стараясь побороть дурноту, которая, он был уверен, вот-вот охватит его. И точно. Все вокруг поплыло. Хью сделал еще один глубокий вдох и задержал дыхание, ожидая, пока взгляд прояснится и пройдет головокружение.

Нужно попытаться встать. Хью подогнул ноги и оттолкнулся. Левая нога слушалась, но правое бедро взорвалось страшной болью. Руки ослабли, и он рухнул навзничь, беспомощно уткнувшись лицом в землю. Боль отдавалась биением красного пульса. Хью стиснул зубы, лицо его исказилось гримасой.

Боль утихла нескоро. Он стал осторожно ощупывать ногу, она отзывалась острейшей болью на самые нежные прикосновения. Похоже, сломана. Нет, не может быть.

Но куда же все провалились, бросив его в таком состоянии? Он снова медленно приподнялся и лег на правый бок. Перекинул левую ногу через правую и упер ее в землю, прекрасно понимая, какая ждет его боль, когда он попытается повернуться дальше. Оборот вокруг правой ноги вернул агонию, зато теперь он, задыхаясь, лежал на животе, подняв голову и приподнявшись на локтях.

Хью смотрел на рассвет и на длинные тени, протянувшиеся от деревьев и скал. Вскоре майор Генри поедет на запад со своими ребятами. Они обязательно должны вернуться, заехать за ним. Должны ли? Что-то тут не так, но думать об этом, лежа вот так, было очень больно.