Тревожит память былую рану - Владимир Колычев

– Номер вагона и купе.

– Четырнадцатый, третье... Что-нибудь вкусненькое...

– Ну, тогда жди, – многообещающе улыбнулся Егор.

Он сам лично приготовил для нее десерт. Клубника, сливочное масло, сахарная пудра, молоко, крахмал, желток, ваниль... Смешать, подогреть, залить, снова в огонь, довести до кипения, выложить в форму, запечь...

Но ужин в купе он передал через официантку. Сам к Веронике не пошел. Может, она и супердевочка, но ему с ней не по пути.

Он уже закрывал кухню, когда из соседнего вагона появилась взбудораженная проводница.

– Здесь где-то милиционеры были, – обращаясь к Виктору Макаровичу, сказала запыхавшаяся женщина.

– Да были где-то, – пожал плечами тот. – А что такое?

– Да там у меня в четырнадцатом. К девчонке в купе ломятся...

– А без милиции можно? – спросил Егор.

Он догадался, о ком идет речь, и, сняв халат, отправился в четырнадцатый вагон.

Возле двери в третье купе он увидел двух пьяных и, похоже, невменяемых парней. Один высокий и тощий, другой низкий и плотный. Первый похож был на видавшего виды уголовника – наглый взгляд, нахрапистые манеры. В другом Егор определил работягу, попавшего под влияние более сильной личности.

– Эй ты чо, подруга, счастья своего не видишь? – сипел один.

– Сим-Сим, откройся! – стучался в купе другой.

– Вы что, пацаны, дверь поиметь хотите? – с ядовитой насмешкой спросил Егор.

– Да какой дверь? Телка там закрылась, – подозрительно сощурился на него уголовник. – А тебе чего, фраерок?

– Проводница за ментами уже побежала.

Егор очень надеялся, что удастся обойтись без драки.

– Да класть я на ментов хотел, понял! – уголовник сделал движение, будто собрался порвать на себе майку. – Ты вообще кто такой? Стукачок, да?.. Ты знаешь, что я со стукачами делаю?

Уголовник действительно оказался невменяемым. В голове только водка и неуправляемая злость, которую нужно было на ком-нибудь выместить.

– Ты бы шел отсюда!

Егор вплотную приблизился к нему.

– Да я тебя!

Парень совершил непростительную для бывалого человека ошибку. Он должен был сразу бить – рукой, ножом, чем угодно, а его дернуло схватить Егора за грудки. Пространство между его руками было свободно до самого носа. А Егор бил головой – как из пушки стрелял.

Уголовник без чувств рухнул в проход между окном и дверью купе. Работяга вмиг протрезвел и пугливо подался назад.

– Куда? – осадил его Егор. – Кента своего забери!

Парень потерянно кивнул, приподнял тело своего дружка и потащил его прочь.

– И передай ему, если дернется, убью, – тихо, но твердо пообещал Егор.

В это время открылась дверь купе, и в образовавшемся проеме появилась Вероника.

– Вот козлы! – выглянув из купе пробормотала она. И, с восторгом глянув на Егора, спросила: – А что ты с ним сделал?

– Ничего.

– А почему он в ауте?

– Потому что в доску пьяный. Напился и отключился, все очень просто...

– А я шум слышала!

– Это они к тебе ломились.

– Ну, это понятно. Ты с ними говорил, а потом ударил...

– Тебе показалось... Им, кстати, тоже показалось, – Егор окинул Веронику взыскивающим взглядом.

– Что им показалось?

– Что ты их зазываешь... Шорты у тебя слишком короткие. И ноги...

– Что ноги?

– Слишком длинные... И вообще...

– Но я их не зазывала, – смятенно и вместе с тем польщенно улыбнулась девушка.

– Вот я и говорю, что им показалось... Ты одна в купе?

– Да... Заходи, посидим, поговорим...

Егор зашел, но только затем, чтобы перевести дух. И дверь за собой закрывать не стал. Это сделала Вероника.

– Некогда мне говорить. Поздно уже, спать пора... Завтра в шесть подъем...

– Хочешь, вместе спать будем? – спросила девушка.

Это был как раз тот случай, когда человек сначала говорит, а потом думает.

– Ой! – спохватилась Вероника. – Я не в том смысле... Купе двухместное, одно место свободное...

– Вижу, что свободное. Но я пойду, – покачал головой Егор.

– А что, если эти двое вернутся?

– Не вернутся.

– Ты в этом уверен?

– Ни в чем нельзя быть уверенным.

– Ну вот, видишь! Если ты мужчина, ты должен защитить женщину... То есть я еще не женщина...

– Вот видишь, – подловив ее на слове, насмешливо сказал Егор. – Как станешь женщиной, так и обращайся...

– Да, но кто-то же должен сделать меня женщиной!

Она смотрела на него торжествующим взглядом одержимого человека – как будто возлагала на него святую миссию принять в жертву ее девственность.

– Ну, если кто-то должен, пусть делает. Я здесь при чем?

Егору пришлось сделать над собой усилие, чтобы подняться. Вероника чертовски хороша, и семнадцать лет для девушки вполне нормальный возраст, чтобы стать женщиной. Но все равно он должен уйти.

– А разве ты не мужчина? – услышал он вслед. Но сделал вид, что не понял упрека.

Он отправился в штабной вагон, устроился в купе, где можно было прикорнуть до утра. Спать хотелось невыносимо, но, как это ни странно, Егор долго не мог заснуть. Это досада скребла по нервам. Вероника сама напрашивалась, а он, дурак, не воспользовался...

Утром он вернулся на кухню и с головой ушел в работу. О Веронике старался не думать. И она не появлялась, хотя втайне от себя он надеялся увидеться с девушкой и даже, если снова представится возможность, запереться с ней в купе...

Вероника появилась через две недели. И Егор узнал об этом от Виктора Макаровича.

– Ты чего это суп пересолил? – в недоумении спросил он.

– Я?! Пересолил?! Когда такое было?

– Ну, там одна мисс жалуется... Повара, говорит, на мыло... Ух, красивая стерва... Чем-то на твою випу похожа. Молодая только...

Егор все понял и вышел в зал ресторана. Точно, за столиком сидела Вероника. Ему показалось, что она повзрослела за последнее время. Или макияж у нее агрессивный, или в ней внутренне что-то изменилось, самоуверенность появилась... Густые тени вокруг глаз, чрезмерно наведенные тушью ресницы. Вульгарно накрашенные губы капризно изогнуты. Вся в черном... На Егора она смотрела как на пустое место. Вернее, ей хотелось, чтобы так выглядело.

– А ты правда красивая... – присаживаясь, сказал он. И выдержав паузу, добавил: – Только не стерва... Изображаешь из себя стерву, но это не так...

– Суп у вас, повар, соленый! – не очень убедительно проговорила девушка.

– Суп и должен быть соленым, – насмешливо подмигнул Егор.

– В смысле, пересоленный!

– Так, может, я влюблен?

– В кого? – вздрогнула девушка.

Она так разволновалась, что подалась к нему через стол. Но, спохватившись, отпрянула. И снова постаралась надеть на лицо маску холодной неприступности.

– Ну, мало ли женщин на свете... Может, в твою мать.

– Врешь. В прошлый раз у тебя не было пересолено. И десерт был очень вкусный... Признайся, ты его готовил специально для меня?

– Признаюсь.

– И то, что не любишь маму, тоже признайся.

– Не люблю... Хотя твоя мама – хороший человек...

– Как ты можешь так говорить, если она тебя прогнала? – искренне возмутилась Вероника.

– Она меня не прогоняла, я сам ушел.

– Обиделся?

– Нет. Просто мы из разных миров...

– Мама говорила, что ты клей нюхал?

– А ты?

– Один раз...

Она сначала покраснела, затем побледнела, а потом вдруг звонко рассмеялась. И куда только неприступный вид делся.

– И как?

– Юлька сказала, что кумарно. А я… меня чуть наизнанку не вывернуло. Думала, умру...

– Больше никогда не пробуй.

– Я же не дура... Тем более что в жизни есть более интересные развлечения.

– И какие?

– Ну, секс, например...

И снова Вероника напыжилась, чтобы изобразить из себя стреляного воробья.

– И что, есть успехи?

– Да у бабушки с одним познакомилась, – с водевильной небрежностью махнула она рукой. – Взрослый мужчина. Жаль, что женатый. Но я все равно ни о чем не жалею... Ты же сам говорил, что кто-то должен был это сделать...

– Разве?

– Говорил, говорил... Сам во всем виноват!

– В чем? – невозмутимо спросил Егор.

– Ну, в том, что я стала женщиной!

– Виноват?! Виноват, когда плохо. А тебе хорошо было. С чем тебя и поздравляю!

– С чем поздравляешь?

– Ну, с тем, о чем ты не жалеешь. Я рад, если тебе понравилось...

– А если нет?

– Думаю, плакать не буду.

– Тебе что, все равно?.. У меня мужчина был, а тебе все равно?

– Ну почему все равно? Говорю же, рад за тебя.

– И все?

– А что еще? Каждый развлекается, как может. И если ты нашла себя, то я этому рад...

– Нашла себя?! А может, я себя потеряла! – чуть не плача от обиды, протянула девушка.

– Если потеряла, то плохо...

– Ты должен мне помочь! – вне себя от переживаний, заявила Вероника.

– Что, найти себя?

Его сарказм вывел девушку из себя. Она не выдержала, психанула:

– Да пошел ты к черту, козел!

Вероника резко поднялась, бросив на стол скомканную салфетку, вызывающей походкой от бедра направилась к выходу. Видимо, модельный шаг она познала не в совершенстве, или слишком сильно волновалась – так или иначе она споткнулась и сломала каблук. Что, впрочем, ее не остановило. Кое-как она доковыляла до двери и скрылась за нею.