Линия сердца - Марина Александровна Снежная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да, – ответил он. – Мой верный друг и помощник. Не знаю, что бы я без него делал. Я познакомлю тебя с ним.
Я подошла к картине. По-видимому, только набросок. Черные штрихи. Посередине единственное яркое пятно, напоминающее руку.
– И в каком жанре ты работаешь?
– Трудно сказать. Я не люблю ограничивать себя рамками. У меня есть разные работы: и реалистические и авангардные. Общее в них только одно.
– Что же?
– Руки.
Мне показалось, что я ослышалась.
– Руки?
– Да. Это бабушка привила мне особое трепетное отношение к человеческим рукам. Она говорила, что по ним можно узнать о человеке все. Вот ты, когда знакомишься с людьми, на что сразу обращаешь внимание?
– На глаза. Добрые они или злые, – уверенно ответила я.
– А я на руки.
Я невольно взглянула на свои и тут же спрятала за спиной. Формой они, конечно, красивые, с длинными тонкими пальцами. Но вот с понятием маникюр совершенно не знакомы.
Дима мягко вытащил мои руки из-за спины и сжал в своих ладонях.
– Знаешь, как я узнал, что ты та самая?.. Когда снял перчатки и увидел твои руки… Они идеальные.
Мои щеки пылали, я это чувствовала. Снова пришли сомнения в психическом здоровье Дмитрия. Чтобы перевести разговор на другую тему, я сказала:
– А что тебя вообще привело сюда, в наш богом забытый городок? Ищешь вдохновения?
– Я здесь родился…
– И где живешь теперь?
– В основном в Нью-Йорке. Но я подолгу не привык сидеть на одном месте.
Я с невольной завистью вздохнула. Что касается меня, то, видимо, так и придется до конца жизни провести в нашем Ильинске. Нью-Йорк и прочие недостижимые места я могла увидеть только по телевизору. Снова остро осознала собственную никчемность.
– Вообще-то я сюда пришла узнать, не находил ли ты в парке мою сумку, – запинаясь, проговорила я.
Он вздохнул, потер переносицу и вышел из гостиной. Вернулся, неся уродливую черную сумку.
– Вот эту?
Протянул мне.
– Я только после твоего ухода о ней вспомнил.
– Спасибо.
Схватив сумку, я вцепилась в нее, словно в спасательный круг и прижала к груди. У меня больше не было причин оставаться. Сама все испортила. Лихорадочно пыталась найти повод задержаться. Снова взгляд упал в сторону холста.
– И много тебе приносит занятие творчеством? Или это только хобби?
Дмитрий вернулся к картине, взял кисть и стал набрасывать другие штрихи.
– Ну, в последнее время приобрел некоторую известность. Но это не основной способ заработка.
– У тебя есть фото твоих работ?
– Я не настолько тщеславен, чтобы носить их с собой, – улыбнулся Дмитрий. – Кстати, раз уж ты так упорно отвергаешь саму мысль о том, чтобы стать моей женой, у меня к тебе другое предложение.
– Вот как? Что за предложение?
– Стать моей натурщицей.
– Что? – Я всплеснула руками, выронила сумку и кинулась собирать ее содержимое, рассыпавшееся по полу.
Тут же рядом оказался Дмитрий, помогая собрать кучу нужных и ненужных предметов. О существовании некоторых из них я уже успела забыть. Наши руки соприкоснулись, он осторожно удержал мою ладонь.
– Я не прошу чего-то непристойного. Меня интересуют только твои руки.
– Вот как?
Меня это уязвило. Выходит, я сама его совершенно не привлекаю, как женщина. Хотя чему я удивляюсь? Он произнес:
– Знаешь, не знаю, как здесь, в России, у нас есть целое направление моделей, которые демонстрируют только руки. Они незаменимы для демонстрации ювелирных изделий: колец, браслетов. Помня о твоем неравнодушии к моделям, могу сказать, что ты тоже могла бы заниматься подобным ремеслом. У тебя удивительные руки. Совершенство форм и линий. Наверное, многие сочли бы меня чудаком, но свою бывшую жену я полюбил не за красоту или человеческие качества. Я думал, что нашел то, что искал. Правда, уже тогда оставалось ощущение внутренней неудовлетворенности, словно я обманываю самого себя.
– Ты странный, – выдавила я.
– Почему? Некоторые способны полюбить за большую грудь или длинные ноги. И это не находят странным или предосудительным.
В его словах существовала определенная логика, но она не утешала. Почему-то хотелось, чтобы он полюбил меня не за что-то связанное с физической стороной, пусть это даже руки, а за мою внутреннюю сущность. Все-таки я идеалистка. Хотя кто говорит о любви?
– Я напугал тебя? – осторожно спросил Дмитрий.
– Нет… Не в этом дело… – Я запуталась, не в силах сформулировать, что же меня тревожит. – В общем, насчет твоего предложения. Я пока не знаю. Мне нужно узнать тебя поближе. Думаю, я смогла бы стать твоей натурщицей.
– Я рад.
Он помог мне подняться и подвел к дивану.
– Выпьешь чего-нибудь?
– Нет! – Я замотала головой. – Вчера и так позволила себе лишнего.
– Может, хочешь поесть? Заказать тебе ужин?
– А ты будешь? Или ты и не ужинаешь?
– Почему же? – усмехнулся он. – А вообще, хочешь, мы отправимся в ресторан?
Я с сомнением посмотрела на рваные колготки и торопливо засунула ноги под диван.
– Не люблю ресторанов, – беззастенчиво солгала я, ни разу не переступавшая порог заведения, удостоившегося чести так именоваться.
Дмитрий деликатно промолчал.
После ужина я удобно устроилась на диване, слушая музыку Вагнера и позируя моему прекрасному художнику. Исподволь любовалась его безукоризненной фигурой и чувствовала, что все больше погружаюсь в бездну. Нужно было бежать, пока оставалась такая возможность. Теперь я точно знала, что втрескалась по уши. В довершении всего, он смотрел на меня так, словно я самая обворожительная женщина в мире, и казалось, не замечал ни поношенной одежды, ни рваных колготок. Это заставляло парить, как птица, и надеяться, что все-таки и мне улыбнулась удача. Хоть раз в жизни.
Глава 5
Так не хотелось уходить из этого номера, но и оставаться казалось неправильным. Дмитрий настоял на том, чтобы вызвать такси. Даже провел меня и посадил в машину. Я заметила, что он всунул деньги водителю. На душе от этого стало легко и радостно. Впервые я могу почувствовать себя настоящей женщиной и не думать о том, где достать денег. Напоследок Дмитрий поцеловал мне руку и сказал:
– Жду тебя завтра, Мила. Надеюсь, ты придешь.
Я смогла только кивнуть, глядя на него широко открытыми глазами.
Всю дорогу домой я молчала, уставившись в окно машины. Любовалась ночными огнями и наслаждалась небывалым чувством эйфории.
Вот и обшарпанная пятиэтажка, унылая и серая, как и моя жизнь до встречи с Димой. Лифта здесь не было. Привычно поднялась на четвертый этаж, открыла дверь и осторожно прошла по коридору к своей комнате. Старалась не шуметь, иначе скандальная тетя Клава не
