Красный кадиллак желаний (СИ) - Плума Мария

― За что?

― За то, что находятся далеко от нас.

Мы рассмеялись. Прошли за наш с Эйраном столик. А я глазами искала знакомую официантку. К нам подошла та самая девушка с необычным именем Анайрэ:

― Что будете заказывать?

― Мне клецки по… не помню название. Но вы ведь понимаете о чем я? — может быть, если съем их снова, то что-нибудь тоже произойдет?

― У нас нет в меню такого блюда.

― Но четыре — пять дней назад было.

― У нас никогда не было клецек в принципе.

― Но я их ела у вас. Мы были здесь в субботу с Эйраном Кристанти.

― Да, да, припоминаю.

― Вы предложили мне клецки.

― Наверное, вы путаете. У нас их нет и не было в меню.

― Мири, я хочу есть! Принесите что-нибудь вкусное и пожирнее. С этими волнениями за тебя я совсем потеряла счет калориям.

― А вам что?

― То же самое, пожалуйста. Простите!

― Да?

― А в предыдущие три дня здесь не было Эйрана?

― Нет.

Нам принесли суп и салат. Я ела с осторожностью и каждый раз была готова, что вот-вот все поплывет перед глазами, но этого не случилось. Прямо перед выходом из кафе позвонил отец:

― Мириам, милая, не задерживайся сегодня. У нас на ужине будут гости.

― Кто?

― Вечером вас представлю.

Очень интересно. Отец не отличается скрытностью, а тут словно эта какая-то тайна. Я еле дождалась окончания репетиции с детьми. Пришло только семь человек, а на финальном рождественском концерте должно быть девятнадцать. Буду надеяться, что мы успеем все наверстать.

Возле дома стоял неизвестный мне белый автомобиль. Дождь периодически накрапывал, поэтому я не стала его рассматривать. Мне хотелось быстрее увидеть этого таинственного гостя. Зашла в дом и услышала, как отец смеется. Давно я не слышала такого заливистого смеха. Хлопнула дверью посильнее.

― О, Мири, пришла! — такой довольный, странно. ― Доченька проходи скорее, нашему гостю не терпится с тобой увидеться. Я зашла в кухню и обомлела. ― Познакомься милая, это Элайза Кристанти, она будет вести дела вместо Эйрана.

Глава 12

― Здравствуйте!

― Ну, здравствуй, красавица! Твой папа так много о тебе рассказывал. В тебя просто невозможно не влюбиться.

― Да, Мириам, прекрасная девушка.

― Папочка, принеси мне, пожалуйста, плед из моей комнаты. Я замерзла под дождем.

― Конечно, милая.

Я подождала, пока папа поднимется по лестнице и ему не будет нас слышно:

― Зачем вы здесь?

― Ты не очень-то гостеприимна, дорогая, — стоит и нахально улыбается.

― Вы не ответили на мой вопрос.

― Пришла познакомиться с тобой поближе.

― Значит, вы передумали? И уже не считаете меня неподходящей женой для «своего мальчика».

― Нет, не передумала. Но и ты не стала мне помогать. Я знаю, что вы провели ночь вместе.

― Эйран любит меня.

― Не будь так наивна, дорогая. Если мужчина спит с женщиной — это ни о чем не говорит, только лишь о низменных желаниях, — умеет же она ужалить побольнее.

― Значит, я повторю свой вопрос. Зачем вы здесь?

Услышала, как отец спускается. Элайза ехидно улыбнулась и сменила выражение лица на «ах, какое ты милое дитя». Обманщица.

― Держи, Мириам. Ну, как вы успели познакомиться?

― Уже да.

― Совсем нет. Мне столько хочется узнать о тебе Мириам. У тебя прекрасный отец, а значит, у него прекрасная дочь.

Увидела, как отец просиял от удовольствия. Так! Мой папа, что увлекся ей, как женщиной? Замечательно…

Мы сели ужинать, отец обхаживал ее со всех сторон, смеялся. Она вторила ему в ответ. Я очень давно не видела папу таким радостным. Когда ужин закончился, Элайза попросила меня проводить ее до дверей:

― Зачем вы это делаете?

― Ты продолжила общаться с моим сыном, а я начала с твоим отцом.

― Вы это делаете в отместку мне?

― Нет, ну что ты. Просто если ты продолжишь общение с Эйраном, я тоже продолжу. А потом, я буду вынуждена разбить твоему отцу сердце.

― Вы не посмеете. Папа хороший человек.

― Я этого не отрицаю, дорогая. Выбор за тобой: забудь об Эйране, и я уйду из вашей жизни так, чтобы для твоего отца это осталось исключительно приятным воспоминанием. Подумай, девочка. До завтра, Бенедикт! Ужин был прекрасен!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

― До завтра, Элайза!

Подошел и поцеловал ей руку. Как она меня бесит. Лицемерка.

― Пап, она нравится тебе, как женщина?

― Мири, я бы не спешил обсуждать этот вопрос, но она замечательный человек, добрый, чуткий. И, кажется, я тоже ей нравлюсь. Ты же знаешь, как я болезненно переживал разрыв с твоей мамой. Элайза за эти дни подарила мне надежду, что я не такой уж и скучный человек, как говорила Ирма.

― Папочка, мой, — я обняла отца, ― ты самый лучший в мире, и никто с тобой не сравниться. Мама очень ошибается насчет тебя.

― Ты моя милая доченька. Спасибо тебе.

Мы поднялись с отцом наверх и разошлись по спальням. И в этот раз у меня ничего не вышло с Эйраном. Наверное, нам просто не суждено быть вместе. Я ни за что не дам разбить отцу сердце. Поэтому все уже решено. Мой единственный любимый, прощай навсегда!

Последующие полторы недели, казалось, тянулись бесконечно долго. Эйран больше не появлялся, не звонил, не писал и я его не искала. Элайза сдержала свое слово и каким-то чудесным образом перевела отношения с отцом в дружеские, а потом и вовсе исчезла, и мы вели дела с фирмой Кристанти через посредника. Действительно, отец говорил о ней тепло, но ни разу не упомянул, что она причинила ему хоть какую-то боль, досаду или разочарование тем, что уехала. Стал более радостным и более уверенным в себе человеком. Даже когда мама звонила в эти выходные, он с ней совсем иначе разговаривал. Смешно, но она начала звонить мне и спрашивать, а что же случилось с моим отцом и ее мужем. Да они так и не развелись. Что касается меня, то я все еще люблю Эйрана и скучаю по нему, но оказалось, что я давно нравлюсь кочерыжке Томасу и мы уже трижды ходили в кино и общаться стали намного чаще. Теперь он меня не отчитывает за опоздания, а сам заезжает за мной и отвозит в театральную школу. И благодаря его ухаживаниям, мне не так больно и горько думать об Эрне. Сегодня Томас пригласил меня на ужин, чтобы поговорить о чем-то важном.

― Мириам, ты знаешь, что нравишься мне очень давно, — мы уже пили горячий чай после десерта и я видела, как он волнуется. ― И скоро будет Рождество, осталось чуть больше недели. Я бы хотел пригласить тебя в дом своих родителей. А еще, — он закашлялся, взял стакан налил туда доверху имбирного напитка и пил, пока жидкость в стакане не закончилась. ― Я бы это сделал неожиданно, но знаю, как ты относишься к неожиданностям…

― Том, в чем дело? — я положила свою руку поверх его, в надежде, что он перестанет так волноваться.

― Мириам, как ты отнесешься к тому, — налил себе еще полстакана напитка и выпил залпом, ― если мы объявим с тобой о помолвке в это Рождество?

― Что? Помолвка? Нет, в это Рождество никак нельзя.

― Почему?

А вдруг, Эйран одумается и приедет за мной?

― Я обещала, что поеду к маме встречать Рождество. Одна. Даже без отца.

― Понятно, — поправил очки и уткнулся в пустую десертную тарелку.

― Том, прости, но я не готова к этому.

― Конечно, этого стоило ожидать. Понимаю, что мы встречаемся совсем недавно. Я поспешил, извини. Опрометчиво было желать помолвки после двух недель общения.

Не опрометчиво. Эйран мне сделал предложение через неделю и я согласилась, а для красоты решили перенести помолвку на Рождество.

― Да, Том, слишком рано.

― Может быть, к следующему Рождеству?..

Накрыл мою руку своей, и я одернула ее:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

― Может.

Глава 13

Я попросила Томаса не провожать меня домой. Погода была ветреная, но мне необходимо было подумать. Две недели назад я и не предполагала, что Том что-то чувствует ко мне. Всегда недолюбливала из-за его вечного недовольства чем-либо, а оказалось, что он достаточно приятен в общении. Все придирки ко мне были банальным привлечением внимания, а еще папа вчера сказал, что Томас надежный кандидат в мужья. Но я не хочу такого мужа. Интересно, почему в первый раз Томас никак не проявился, а сейчас… Неужели из-за того, что я попрощалась с Эйраном? Наверное, я приму предложение Тома о помолвке, мне очень тяжело думать об Эрне, понимая, что больше никогда его не увижу. Слезы потекли из глаз, к горлу подкатил комок боли и горечи. Не хочу! Не хочу вообще никого знать из мужчин, кроме моего Эрна.