Невинная для братьев (СИ) - Ермакова Александра Сергеевна "ermas"

— Нет. Это нихера не нормально, — категорично мотнул головой я. — В этот раз ВСЁ ненормально. И то что в моём доме появляется незнакомка обдолбанная ЯДом. И её приступы! И её просьбы… И ещё меня беспокоит тот факт, что просматривая новости в сетях и ТВ, наша незнакомка нигде не мелькнула.

— И что это значит?

— Что те, кто её будут искать не обращаются в полицию, Ди. И если верить Фриде, скоро ОН будет тут.

Ди бледнеет:

— И мы к этому готовы? — надламывается её голос.

— Ни хрена не готовы, но ты знаешь, что я скорее умру, чем дам кому-нибудь обидеть тебя… или, — кошусь на Фриду, — её.

— Он придёт… — будто подтверждая мои опасения, подливает масла в огонь Фрида. Её голосок звучит чуть слышно. Он тонкий и очень слабый.

— О, дева Мария, — Ди бросается к девушке. Фруду опять тошнит, а тело покрывается холодным потом, при том, что температура высокая. Девчонку колотит, бьёт крупная дрожь. Губы обескровлены, почти синие, и всё глубже залегают синяки под глазами.

— Её нужно согреть, — решительно подступаю, смутно представляя, что собираюсь делать.

— Да-да, грелки сейчас дам, но мне пора на смену, — виновато косится Ди. — Опять… попросили…

Я понимаю, что она не может сидеть дома безвылазно и когда представляется случай выйти, как бы страшно не было — вынужден отпускать. Всякий раз, как за Ди закрывается дверь — я будто с ней прощаюсь, но всякий раз она будто оживает, стоит высунуть нос на улицу, пусть и под чужим именем и всего-лишь санитаркой.

— Тогда, оставь нас, я всё сам сделаю. Только не отключай телефон и всегда держи при себе! И если заявятся гости, что делать знаешь!

— Уверен? — хмуро смотрит на девушку Ди, но спорить явно не собирается. Она слишком хочет воспользоваться случаем и убежать из дома хоть на одну ночь.

— Нет, но точно не дам ей умереть!

— Дьявол! — недовольно плюёт помощница. — Я забыла, что у нас одна грелка навернулась. Новую могу только после смены принести, — два нагревательных элемента кладёт на койку Фриды, но разделив, и кивнув на неисправный.

— Ничего, я разберусь, — заверяю с выдавленной улыбкой. И только дверь за Ди захлопывается, шагаю к грелкам. Одну откидываю на кресло, другую активирую и кладу в ноги Фриде.

— Кто тебя так, маленькая? — шепчу, преисполненный нежности. Сдвигаю одеяло, садясь на край постели. — Кто бы он не был, я не позволю ему опять причинить тебе вред, — секундное колебание, и начинаю массирующими движениями разгонять в её теле кровь.

Жму, мну, рёбрами ладоней натираю кожу, заставляя кровь циркулировать быстрее, на ногах… руках…

Когда устаю, встаю размять свои конечности и затёкшую шею. Меряю комнатку шагами и смаргиваю накатывающий сон. Я жутко устал. Последняя неделя на пределе и почти без сна.

Я себя уже не помню: работа… Фрида.

— Холодно… Почему так холодно, — клацает зубами девчонка, мечется в объятиях небытия. У её опять приступ.

— Всё будет хорошо, — пытаюсь успокоить девчонку, опять наглаживаю и тру, но она стенает:

— Я умираю… Позволь…

— Нет! — упираюсь, зло скрипя зубами. — Я буду бороться за тебя до последнего, маленькая. С другими, с жизнью, смертью… — звучит пафосно, но это не просто громкие слова на ветер. Я привык идти до конца и сражаться до последнего. Я никогда не умываю рук. И конечно, не обещаю того, что не собираюсь выполнять.

Даже оказавшись для кого-то подлецом и проигравшим, я иду до конца к цели, и порой не знаю почему сделал этот выбор.

Так было с Ди. Я поставил всё и не пожалел ни на миг.

Так будет с Фридой.

Девчонка и её Ад стали моими. Я не сдамся! Даже если мне за это аукнется, я буду рядом. В ущерб себе, потому что она та самая ДУША, которую мне необходимо спасти для излечения собственной. Отголосок прошлого, которое мне не даёт покоя до сих пор!

— Позволь… мне так больно… — по бледному, исхудавшему лицу текут слёзы. Но я не верю её боли. Мы все перед её ликом слабы.

— Знаю, больно, — киваю, зная, что она не видит и не понимает даже, что есть кто-то рядом. Моего согласия и понимания — чертовски мало.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Потому плюю и ложусь рядом, предусмотрительно заперев дверь и прицепив ключ на шейную цепочку, на тот случай если усну, а девчонка проснётся раньше меня и решит обшарить карманы. Прячу новое “украшение” под футболку, прикидывая проснусь ли в случае чего… проснусь. Как бы глубоко не отключился, уж тут точно почувствую.

— Тшш, спи, — обнимаю со спины. С блаженством закрываю глаза, чувствуя, как по венам бежит отрава иррациональной привязанности. В голову бьёт сладкое ощущение близости к той, кто становится слишком нужной и слишком заманчиво таинственной. — Я согрею тебя, маленькая, — спать жутко хочу, но обнимаю девчонку, пленяя руками, ногой. Прижимаю так крепко, чтобы случайно не отпустить во сне, дышу ею жадно и впервые за эту неделю крепко засыпаю.

Просыпаюсь от томительного, просто невыносимого желания тра*ться.

Кровь горячит тело. Я уже готов. Член налит силой, упирается в… Распахиваю глаза, уже понимая причину проблемы, а по моему паху задом ёрзает Фрида.

Бурчит что-то нечленораздельное, но так горячо и моляще, на интимной частоте, что мозг плавится

— Прошу… — пробиваются еле понятные мольбы на испанском… — Ну же, — протяжно стонет Фрида, доводя кровь до кипения. Прогибается подставляясь ласкам, и я запоздало осознаю, что уже на крючке этой девчонки. Глажу её… робко, неспешно, но ладонь скользит лишь по бедру, присборивая рубашку. Пока не пересекает границ дозволенного, но уже так опасно близко к ним.

Меня крупно трясёт.

Вроде понимаю, что это аморально, нужно остановиться, но как?

За неё говорит ломка. За неё говорит природа, желающая разрядки настолько, что отключает мозг.

Я хочу её… как одержимый… до помутнения рассудка.

И она так просит… молит.

Член оттягивает спортивки, мечтая оказаться на свободе, а потом в тугой, влажной щели девчонки.

— Да, — она опять прогибается, снова задом толкнувшись мне в пах.

Член болезненно пульсирует, дёргается. Уже не контролируя себя, качаюсь навстречу, имитируя акт и придерживая её за ягодицу.

— Даа-а-а, — стенает Фрида томно, горячо, словно я уже в ней и ей охренительно хорошо.

Она сводит с ума.

Рукой ныряю под ткань, алчно задрожав от вседозволенности и того, как она на меня действует. Скольжу рукой по мягкой, нежной коже, подбираясь к сокровенному, а потом переступив грань нормального, кладу ладонь на лобок Фриды.

Глава 6

Лео Доу

Девчонка всхлипывает, когда мои пальцы останавливаются на островке курчавых волос и надавливают чувствительную точку. Очерчивают круг, скользят дальше, возвращаются, наглаживая влажные складочки.

Алчно исследую столь вожделенную зону. Бессовестно впитываю стоны Фриды, обнажённые эмоции удовольствия и сладострастия.

Мольбам буквально не потакал, но то, что делал, не было лишено смысла и логики.

Наркомания — болезнь, которую проще всего заменить другой зависимостью. Кто-то курить начинает, кто-то пить, кто-то подсаживается на кофеин, кто-то на сладкое или просто становится едоманом, метадон. электрошок, бои без правил, обезболивающее. Редкие ударяются в трудоголизм, многие себя находят в религии, а кто-то становится одержим сексом.

Чистое удовольствие.

Это как спорт.

Каждый ищет то, что принесёт удовольствие. То, что поможет выплеску эндорфинов, радости и счастья.

ЭКСТАЗ!

Не уверен, что это был лучший вариант, но из двух зол ЯД и СЕКС, я для Фриды предпочту второе… моими руками. Пока держусь сам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Она дрожит от чувств. Оглушает стонами, раскрывается в неуёмном голоде и требует ласки ещё и ещё. Она уже не страдает от холода, теперь — горячая и влажная.

Она горит, изнывает и принимает мои пальцы, кусая губы. Прогибается, сама насаживается, шепчет что-то возбуждающее и молит ускорить темп.