Обиженная - Александр Варго

Перед сном Сергей снова достал календарик. Осталось ровно полтора месяца. Сорок шесть дней. Тысяча сто четыре часа. Шестьдесят шесть тысяч двести сорок минут.

Он заметил, что его пальцы сотрясает мелкая дрожь. Глаза, помимо воли, время от времени возвращались к «дальняку», там, где обитал Галя. Если он проиграет, то окажется рядом с ним. Он знал, что в этой зоне в отличие от многих других до сих пор свято соблюдаются воровские законы, и изнасилование было одним из безусловных оснований для принудительного перевода в касту «опущенных», то есть в «петухи». И тогда дни оставшегося срока превратятся для него в кромешный ад. Он даже зажмурился, пытаясь отогнать возникшие образы, один ужаснее другого.

Это был его первый срок. Будучи человеком практичным и не обделенным умом, Сергей сразу понял, что выжить в тюрьме сможет, лишь играя по здешним правилам. Он быстро усвоил воровские понятия, научился разговаривать по фене, никогда не шестерил, при этом всегда соблюдая необходимую дистанцию. И вот теперь такое. Что же будет?! А до свободы еще о-го-го! А ведь у него есть одно важное дельце, там, на воле. И откладывать он его не намерен.

– Сергуня? – позвал тихо Галя, и Сергей вздрогнул.

– Дай карамелечку, – попросил «опущенный», но Сергей ничего не ответил. Разговоры с «неприкасаемыми» на зоне строго табуировались, исключение делалось лишь при распределении дачки, которую получал «опущенный» – в таком случае специально уполномоченный зэк уточнял у него, что и кому тот готов отдать. В иных же случаях увлечение беседой с представителями этой низшей касты чревато потерей авторитета с последующим отвержением зэка.

Галя заплакал, и, слушая его хныканье, где-то глубоко внутри Сергей испытывал нечто похожее на угрызение совести, ведь Галя как-то делился с ним тушенкой. Ну, да бог с ним, у него теперь своих проблем хватает.

Сергей уснул под утро тяжелым, беспокойным сном, не подозревая, что уже вся зона знает, по какой статье он получил срок и что по его душу уже принято окончательное решение.

* * *

Андрей остановил «Форд» у высоких железных ворот. Дети гурьбой шли мимо, изредка кто-то бросал любопытные взгляды на машину.

– Ну, вперед? – с улыбкой сказал Андрей. Алла тоже робко улыбнулась. Тонкими пальцами поправила новый парик, который папа с бабушкой вчера ей весь вечер примеряли.

«Бедная, – пронеслась у мужчины мысль, – скорее бы все это закончилось! Главное, чтобы Аллочка не спасовала и обрела в новой школе друзей».

– Ты заберешь меня после уроков? – спросила дочка.

– Конечно. Будь уверена.

Девочка прильнула к отцу и чмокнула его в гладко выбритую щеку.

– Пока, папочка!

– До скорого, Алюша!

Она легко выпрыгнула из автомобиля и тут же влилась в живой поток школьников. Обернулась напоследок и помахала Андрею.

– Я люблю тебя, – вслух сказал он и завел машину.

Первое знакомство прошло на удивление гладко, хотя от волнения у Аллы сердце готово было выпрыгнуть из груди. Ее посадили с Леной, смешливой рыжей девчушкой, и она сразу понравилась Алле.

– А ты теперь все время будешь к нам в школу ходить? – первым делом поинтересовалась она. Алла кивнула.

– Я уже давно сюда хожу, – с важным видом заявила Лена. – А кто твои папа с мамой?

Алла замялась, так как совершенно не хотела откровенничать в первый же день, тем более на такую щекотливую тему – тема мамы была для нее закрытой. Правда, Лена не обратила внимания на эту заминку и продолжала:

– У нас скоро Новый год будет! У тебя костюм уже есть?

– Нет, – призналась Алла, с тревогой подумав, что она как-то совсем упустила из виду этот актуальный вопрос.

– А кем ты хочешь бы… – не успела договорить Лена.

– Девочки! Не отвлекайтесь, – строго заметила Маргарита Алексеевна. – Лена, выпрями спину.

Школьницы притихли.

– На переменке поговорим, – зашептала Лена, и Алла кивнула в знак согласия.

Алла быстро освоилась среди одноклассников, а с Леной они с первого дня стали лучшими подругами. Ее трудолюбие и умение схватывать материал на лету позволили быстро стать отличницей, и учителя не уставали нахваливать девочку. У нее появились новые друзья, которым Алла казалась чрезвычайно общительной и интересной.

Появились и недоброжелатели, точнее, недоброжелательница. Ее звали Ира. Из весьма обеспеченной семьи, всегда нарядная, холеная, красивая уже в этом детском возрасте, она привыкла всегда быть в центре внимания. И смириться с тем, что часть ребят, которые еще вчера восхищались ее новыми туфельками или мобильным телефоном, переметнулась к Алле, она не могла. Алла прекрасно это видела и понимала, но старалась не придавать данному факту большого значения.

Андрей с Елизаветой Ивановной очень радовались, что их девочка так быстро нашла общий язык с ребятами.

Правда, приходилось постоянно носить этот дурацкий парик, но тут уж ничего поделать было нельзя. Вариантов было два: ходить в парике или оставаться лысой, но Алла скорее бы бросилась под поезд, чем появилась бы в классе, сверкая ненавистной лысиной. Впрочем, она все-таки раскрыла свою тайну Лене, и та, завороженно выслушав Аллу, клятвенно пообещала хранить этот секрет до самой смерти.

Помнится, как-то раз, отчаявшись, Алла спросила отца, нельзя ли ей пересадить чьи-нибудь волосы. Тот нахмурился, подумал, обнял ее и сказал, чтобы она не беспокоилась, он обязательно что-нибудь придумает. И Алла верила ему, хотя эти клятвенные заверения она слышала по несколько раз на дню. Верила, но в то же время постоянно испытывала мучительную тревогу, что правда о парике выплывет наружу и как тогда отреагируют на это ее новые друзья? Девочка даже не догадывалась, что про ее несчастье знают все учителя в школе (Андрей счел нужным довести эту информацию до их сведения), однако, учитывая ситуацию, между ними было достигнуто соглашение о недопустимости разглашения тайны школьницы.

Это произошло на уроке физкультуры. Тренер скомандовала очередное упражнение – кувырки. В этот момент в тренерской зазвонил телефон, и Ольга Романовна, предупредив, что вернется через минуту, ушла.

У Аллы всегда хорошо получались кувырки, но в этот раз она слишком спешила и нечаянно столкнулась с другим полным мальчиком (кажется, его звали Мишей). Пока она пыталась подняться на четвереньки, на нее уже летела Карина, а за ней Ира. Теперь они упали все вместе, хихикая. Сверху на них плюхнулся Миша, затем подбежала Лена. Кувырки уже никто не делал, дети, полагая, что началась какая-то новая захватывающая игра, устроили на матах самую настоящую куча-мала, визжа и хохоча.

Привлеченная шумом, из тренерской выглянула Ольга Романовна. Дунув в свисток, она приказала строиться. Тут-то Карина воскликнула:

– Ой, смотрите!

И одновременно с этим тонким детским голоском, эхо которого затерялось где-то в стенах зала, Алла поняла, что случилось то, чего она боялась больше всего на свете, – во время их возни с нее слетел парик.

Наступила тревожная тишина, затем кто-то несмело хихикнул.

– Смотрите, она лысая, – прошептал один из мальчиков. Кто-то снова издал смешок, вроде это была Ира… Алла чувствовала, как горят ее щеки, быстро заливаясь полыхающей краской.

– В чем дело? – поинтересовалась Ольга Романовна, подходя ближе. Увидев Аллу, она мгновенно оценила ситуацию, хлопнула в ладоши и зычным голосом скомандовала:

– Дети, построились! На первый-второй – ра-ассчитайсь!

Пока шла перекличка, в зал вошла молодая женщина. Учительницу звали Яна Владимировна, она вела другой класс, но изредка подменяла Маргариту Алексеевну, и дети ее очень любили.

Тренер что-то шепнула ей, и Яна Владимировна положила на плечо Аллы руку.

– Иди в раздевалку, – мягко сказала она. – И ничего не бойся.

Трясущейся рукой Алла подобрала парик и, не глядя ни на кого, побрела в раздевалку.

Одевшись, девочка зашла в туалет и снова сняла с себя парик. На нее из зеркала глядело худенькое существо с измученным лицом и заплаканными глазами. Она понимала, что рано или поздно это выяснится, и не боялась, что после этого с ней перестанут общаться или, чего хуже, начнут дразнить. Алла боялась другого, что ее начнут жалеть. Она даже не хотела допускать мысли, что одноклассники начнут заглядывать ей в глаза и нудно причитать: «Как же такое могло случиться?! Ай-ай-ай… И что же ты теперь будешь делать? А это лечится? А где? А как? А когда? А сними еще раз парик, а покажи…» Алла нахлобучила парик на голову и с нескрываемой яростью взглянула на свое отражение. Уродина. Лысая кочерыжка. Сейчас она просто ненавидела себя.

Услышав голоса одноклассников, она торопливо проскользнула в одну из кабинок. Закрывшись изнутри, девочка устало прикрыла глаза – она не хотела, чтобы ее кто-то сейчас видел. Пусть все решат, что она ушла.

– …даже представить себе не могла, – вдруг услышала она голос. Этот голос принадлежал Люде, высокой девочке, которая всегда носила яркие платья. – Я думала, у нее настоящие волосы.