Деда Мороза не бывает - Александр Карнишин

— Ну, у нас разные книжки дома есть. И еще библиотека. Но он любит фантастику.

— Фантастику, — похлопал себя авторучкой по оттопыренной губе психолог. — Фантастика — это ведь про ракеты, про полеты в космос, про изобретения разные и про будущее, так?

— Да, именно.

— Это хорошая литература. Она будит фантазию ребенка и развивает ассоциативное мышление. Но, надеюсь, вы предупреждаете его, что все написанное — выдумка?

— Конечно! Вот на днях мы говорили о Деде Морозе. Я так и объяснил сыну, что Дед Мороз выдумка, фантазия, нужная для развития полезных умственных качеств.

— Это вы правильно сказали. Выдумка, но полезная.

Марк насторожился:

— А что, бывают разве и вредные?

— Нет, у нас таких книг просто не бывает. Это, может быть, там… Но бывают, знаете ли, бесполезные выдумки. Они отнимают у ребенка время и занимают его мозг. Понимаете? За этим надо следить, чтобы время было занято с пользой. Пустое умствование и переливание из пустого в порожнее нам не нужно в будущем. Все должно быть достаточно реально и в необходимой мере актуально. С опорой на действительность. Вы меня понимаете?

Это было понятно. Марк и сам так считал, что читать или смотреть телевизор или лазить в сети по доступным его возрасту сайтам надо так, чтобы получить кроме удовольствия от процесса еще и какую-то пользу. Поэтому они всегда с Женькой обсуждали просмотренные фильмы и прочитанные книги.

— Ну, что же, — наконец, психолог закрыл свою книжицу и прихлопнул ее рукой. — Мне кажется, мы плодотворно и информативно с вами побеседовали. Многое мне стало еще более ясным. Большое спасибо за своевременное посещение школы.

— Это моя обязанность — интересоваться жизнью ребенка!

— Не такой уж он и ребенок. В их-то возрасте мы гораздо меньше знали, помните? Но — интересуйтесь, интересуйтесь…

На выходе из школы, второпях, Марк быстро глянул на часы. Получалось, что он сегодня пропустит чтение новостей в газете. Зато было посещение школы. На ходу он взвесил мысленно ценность того и другого. Получалось, что школа перевешивала. То есть, он поступил вполне рационально. Может быть, не правильно, потому что все же нарушен был план-график, но рационально. Вот если бы он сделал наоборот, то есть прочитал бы газету, например, а в школе так и не появился — вот тут был бы совсем не рациональный поступок, который мог повлечь замечание. А там и до потери бонуса недалеко. А так, выходит, он сегодня молодец.

Марк весело взбежал на свой этаж, не пользуясь лифтом, открыл дверь:

— Здравствуй, сын! Я вернулся!

— Здравствуй, папа, — вышел из своей комнаты Женька. — Ты сегодня долго, я уже все уроки сделал.

— Прости сын, не успел. Был в твоей школе.

— …И что у нас плохого?

— Птица-говорун… Ха-ха-ха! — рассмеялся Марк. — Сын у меня — умен и сообразителен! Все-все-все. Пошли ужин готовить. Уроки же все сделаны?

— Ну, так, птица-говорун отличается умом и сообразительностью, — тоже рассмеялся Женька.

Сегодня они вместе варили макароны, внимательно следя за секундной стрелкой на больших часах на кухонной стене, и постоянно пробуя очередную пойманную макаронину на твердость — ложкой о край кастрюли. Получилось почти так, как было написано в кулинарном рецепте. На полминуты всего разница получилась.

Женька записал все в свой коммик, чтобы потом сделать сообщение в сети. Когда еда получалась вкусная, он всегда писал об этом и подробно описывал при этом все стадии приготовления.

Марк подумал, что было бы хорошо сводить Женьку в кафе. По плану-графику это полагалось сделать в случае хорошей учебы, но не чаще одного раза в квартал. Вот перед Новым годом и сводить, покормить пирожными разными и вкусным чаем напоить, сделал он себе пометку в памяти. По учебе замечаний к нему никаких в школе не было — заслужил, выходит.

После ужина они мыли посуду и убирались на кухне. Женька молчал и раз за разом протирал кухонный стол.

Потом пошли в комнату, и там, усевшись уже с книгой, Женька спросил:

— Пап, а как это — бабушка?

— Это просто. Вот если Вика выйдет замуж, или если ты женишься, — они опять вместе посмеялись немного. — То потом у нее или у тебя могут быть дети. То есть, обязательно будут. Они будут, если у Вики, тебе племянниками, если у тебя — ей племянниками. А вот нам с мамой они будут внуками. И тогда я буду дедушкой, а мама — бабушкой. Вот так.

Женька посчитал еще раз, кивая головой и загибая пальцы.

— Ага, понял, мои дети, значит, ваши внуки, — и тут же заинтересовался. — А где тогда моя бабушка? Я — внук?

Марк внутренне поморщился. Вопрос был не совсем приличным. Говорить о старых родителях было не принято.

— Понимаешь, сын…,- начал он, соображая порядок слов и необходимую мораль. — В нашем мире давно так установлено, что старые люди живут отдельно. Они живут на пособие, которое им выдается по старости. С таким пособием и с урезанными правами им было бы очень неудобно жить в кварталах, где каждый работает. Понимаешь, да? И магазины наши были бы дороговаты для них. Поэтому по достижении необходимого для этого возраста, все старые люди, бабушки и дедушки, выезжают в новое жилье, специальное, экономичное. У них там и магазины совсем другие. И товары. Вот зачем, например, бабушке роликовые коньки твоего размера? Зато ей нужна новая настольная лампа, но обязательно дешевая. И общаются они там со своими одногодками. Там и медицинское обслуживание совсем другое. И вообще — все другое, понимаешь?

Женька стоял, внимательно слушая и кивая иногда.

— Вроде, понятно. Выходит, бабушка у меня есть?

— Конечно, есть! Она есть у всех! Просто бабушки и дедушки, пенсионеры, живут в других городах. Им так лучше.

— И ты никогда больше не видел свою маму?

— Да, не видел. А вот как раз для этого сейчас мама и живет отдельно от нас, чтобы ты не скучал слишком сильно, когда вырастешь. А иначе ты будешь постоянно думать о своих престарелых родителях, мучиться, тревожиться за них, а это не рационально, потому что может повлиять на качество твоей работы. Главное — знать, что за родителями лучше проследит государство. Там и медицина, и социалка всякая — все-все-все, а общем.

— Ага, — кивнул уже в который раз Женька. — Но все-таки бабушка у меня есть.

И они сели смотреть старый фильм. Старый фильм был очень хорош.

Ночью Марку приснилась мама. Не та, что уезжала по возрасту, а еще молодая, которая водила его, совсем маленького, меньше Женьки, в парк. Они там вместе гуляли и ели мороженое.

А Женьке приснилась бабушка. Только лица ее он не видел совсем. Видел руки. Темные, сухие, теплые, морщинистые. Бабушка гладила Женьку по голове, и от этого хотелось плакать. С чего бы? Это было совсем не рационально.