Вася Красина и Бюро Изменения Судеб - Елена Асвуд

над собственным Эго и не увидит себя. Как только он примет собственную тьму, он станет видеть и тьму других. Буров видел, знал, но не собирался убеждать человека, который на данный момент не хотел ничего понимать. Незачем метать бисер там, где тебя не способны услышать. Задача была в другом.

— Значит так, Елизавета Андреевна, — с большей жёсткостью, чем ощущал, произнёс он. — Если хотите уйти без скандала и с наилучшими рекомендациями, вам следует умерить гордыню и надлежаще передать все дела. Вы знаете, я слов на ветер не бросаю. Давайте не будем ругаться и тем более расставаться врагами.

— Но я и не собиралась… — попыталась оправдаться помощница, но быстро замолкла под угнетающим взглядом начальства. Её плечи внезапно поникли, и сама она будто уменьшилась.

— Вы свободны, — сухо произнёс Буров. — Надеюсь, недоразумений не будет.

— Конечно, Михаил Александрович. Я всё поняла.

Елизавета Андреевна грузно поднялась из-за стола, за минуты потяжелев от случившегося диалога. Ненастный день стал более дождливым и серым, когда она бросила взгляд в окно. Свинцовые тучи, казалось, ещё более сгустились в небе, и на какое-то мгновение Елизавета вдруг задумалась, что, вероятно, таким и будет её ближайшее будущее. Беспросветным. Дождливым. Наполненным горькими слезами.

Несостоявшийся отпуск, омраченный увольнением, проблема найти работу с высокой оплатой труда в её возрасте, отсутствие перспектив, необходимость перейти на более дешевые корма для любимцев… Да и себя баловать, как раньше, не выйдет. И самое главное, в глубине души доподлинно известное: Елизавета Андреевна хотела быть рядом с начальником, но он теперь в ней не нуждался.

День 1

О том, как нелегко быть стажёром там, где ничего непонятно

Первый рабочий день обещал быть солнечно-ясным. Ночной ветер, как по мановению волшебной палочки, сдул с неба тучи, оставив крохотную часть облаков, теперь похожих на рваную вату. Стылый воздух на утренней прогулке с Браксом мгновенно разбудил мой спящий мозг, заставив наскоро составить детальный план, как не опоздать на работу: что надеть, чем позавтракать, во сколько выйти из дома. Собственно, моя попытка определенно возымела успех, поскольку на рабочее место я прибыла как запланировала. Ровно без двадцати девять. И даже больная лодыжка не смогла этому помешать. Мазь хорошо обезболивала, эластичный бинт крепко держал растянутую мышцу так, что даже шагать было терпимо.

Открыв дверь в приёмную, я невольно опешила. Возле стола Андреевны стояла незнакомая женщина и с нескрываемым усердием рылась в чужих документах. Она что-то пыталась найти, ничего не замечая вокруг, что позволило мне хорошенько её рассмотреть.

Круглолицая, с короткой стрижкой, склонная к полноте незнакомка лет тридцати пяти или чуть больше вызвала недоумение. Кому понравится, если в его бумагах начнут бессовестно и методично копаться? Интересно, давала ли Андреевна разрешение на такой внеплановый «обыск»? Или рыться в чужом в этом офисе — вариант обязательной нормы? А что, если эта коллега будет нагло копаться в моих бумагах, и частенько? Позволю ли я ей это всё?

Не выдержав быть в «тени», я кашлянула. Пусть знает, что появился свидетель. Женщина тут же дёрнулась, резко оторвалась от занятия и отшагнула назад. Смятение на лице выдали брови, сведенные у переносицы, и недовольный прищур, которым она внимательно осмотрела меня. Снизу-вверх, оценивающе, сканируя на недостатки. Так мне показалось. Ну, или, если хотите, почувствовалось.

Наши взгляды пересеклись, и на лице незнакомки появилась улыбка. Женщина заметно расслабилась, видимо, осознав, что посторонней нет дела до происходившего только что. Может и так, будь я клиенткой бюро. Кое-что предстояло прояснить и подправить. И желательно не испортить отношения буквально с первой минуты знакомства.

— Здравствуйте.

— А вы кто? Рабочий день начинается в девять.

— Новенькая. Красина Василиса. С вами буду работать.

— Помощница Бурова? — уточнила женщина, её брови чуть приподнялись. — А я Ирина. Мелких. Главный бухгалтер бюро.

— А чем это ты тут занималась, бухгалтер? — раздался из-за моей спины ехидный вопрос. — Опять рылась в МОИХ документах?

— Я? — ни на секунду не смутилась Ирина. — Искала свой отчёт о движении денежных средств. Он нуждается в исправлениях. Тебя же, Андреевна, как всегда не дождёшься.

— Твой отчёт, милочка, давно у начальства. Что за дурная привычка рыться в чужих документах? Может, ещё в кошелёк мой заглянешь? Или код карты тебе подсказать?

— И загляну, если будет причина, — огрызнулась Ирина. — Тоже мне, нашелся суперсекретный объект. Спрошу сама у Бурова, как появится.

— Ещё бы. Ему не привыкать. Ты и так к нему бегаешь по двадцать раз за день.

— А ты — по сто двадцать! — огрызнулась Мелких, а затем, гордо задрав подбородок, удалилась в одну из дверей, находившихся в моем поле зрения.

Мне же пришлось отойти и пропустить Андреевну в офис, на её рабочее место, а потом ещё минут десять слушать, как она изрыгает проклятья, складывая деловые бумаги. Не то чтобы Ирина там навела беспорядок, сколько я поняла, какое удовольствие получает Андреевна, изливая ругательства. Вот совсем не удивлюсь, если она побежит жаловаться Михаилу, как только тот зайдёт в офис. Женщины явно соперничали между собой, добиваясь благосклонности начальства, и, наверное, я их уже понимала. Спокойная самоуверенность Бурова и его лидерские качества не могли не притягивать людей. Природа, мать её, и никак иначе.

Словесная тирада секретарши и мои мысленные изыскания в сфере поведенческой биологии резко оборвались: с появлением Бурова негативный поток будто рассекло острие сабли. Молча, отвечая коротким кивком на наши приветствия, Михаил стремительно прошёл в кабинет и через минуту снова показался в приёмной.

— Василиса. Пригласите ко мне Петровиченко. Алену. Это срочно. А вы, Елизавета Андреевна, принесите мне чёрный кофе.

Сухие отрывистые поручения, и начальник скрылся за дверью. Вот так и появился первый повод проявить ум и смекалку.

— Елизавета Андреевна, — начала я с улыбкой, — не подскажете, куда идти?

— Выход там, — брякнула та внезапно, но потом всё же натянула улыбку и продолжила, словно и не хамила в ответ: — Петровиченко Алена — наш главный специалист. Аналитик. Эмпат. Ведёт сложнейшие дела. Нелюдима. От нее ничего не допросишься. Сидит там. Подсказать что-то ещё?

И таким тоном, что спрашивать никогда не захочется. А тем временем указательный палец показывал на одну дверей, находящихся по соседству с уже знакомой мне дверью начальства.

Сама приёмная была чем-то вроде общей комнаты-распашонки с удобными диванами, журнальным столиком для приёма гостей и столом Елизаветы Андреевны, служившим административной стойкой для страждущих. За столом Андреевны находились шкаф и проём, ведущий в небольшую подсобку. Там виднелась кофе-машина, привлекая внимание хромированными мини-деталями. Оттуда уже шёл аромат свежезаваренных зёрен. Вкусный, жарко-пьянящий.