Любовь без репетиций. Две проекции одинокого мужчины - Александр Гордиенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это ошибочное мнение…
– Статистически подтвержденное, – перебил Железнов. – Хотя, – Железнов улыбнулся, – ученые, всерьез занимающиеся статистикой, утверждают, что в природе никто не исключает марктвеновскую цепочку: «ложь» – «большая ложь» – «статистика»…
– Не понимаю…
В это время раздался звонок в дверь.
– Наум, – констатировал Железнов. – Прояви милосердие, открой, пожалуйста.
– У меня же его нет, – Катя улыбнулась и одним неуловимым движением оказалась на ногах.
– Тогда – эгоизм: без Наума за стол не сядем.
– Вот это мне близко и понятно. Открываю.
В открытую дверь ввалился радостно-предвкушающий Наум:
– Саня, я тут еще пару бутылок взял… – Наум, как пленный с поднятыми руками, правда, в каждой – по бутылке водки, как вкопанный остановился на пороге в коридоре, – …чтобы не бегать… – фразу Няма завершал на автомате, ошарашено уставившись на Екатерину.
Надо отдать Науму должное – на адаптацию и перевоплощение у него ушло всего пару секунд: аккуратно поставил бутылки на кафельный пол и разогнулся уже следователем НКВД: глаза прищурены, взгляд – недоброжелательный, настороженный, правая рука тянется под куртку, туда, где теоретически должен висеть маузер:
– Кто сдал?!. – Наум неумолимо надвигался на Екатерину. – Здесь не ступала нога человека! – поняв, что сморозил что-то не то, попытался исправить ситуацию: – Здесь тебе конспиративная квартира!!! Лежбище не юных продюсеров! А ты хто?!. И где Железнов!? Кто сдал, я тя спраша-ю!!! Мне фронтовой ужин Железнов обещал!!!
Не ожидавшая такого напора Екатерина, тем не менее, не сдвинулась ни на дюйм:
– Будет тебе – фронтовой! – наклонившись, взяла стоящие на полу бутылки, кивнула в сторону кухни. – Разувайся и проходи!
*** (2)(3) Екатерина Строева
Квартира Железнова (продолжение)
За 8 дней до точки отсчета. Среда. 00.43
– И что, – перед Наумом стоял полный стакан водки: по-фронтовому, так по-фронтовому. – Перед тем как поднять стакан, я хотел бы определиться: мы закапываем томагавк войны или «иду на Вы», как говаривал князь Святослав, объявляем ее? – при этом взгляд Наум сосредоточил исключительно на стакане, и его вопрос был обезличен.
– У Екатерины изменился статус, – Железнов поднял стакан. – Она осталась без мужа.
– Вот как… извини, Катя, я не знал, – Наум тоже поднял стакан. – Тогда ответ известен.
– Да, Наум, тут ты прав, с женщинами мы не воюем.
Катя подняла свой стакан, также по-мужски наполненный до краев, посмотрела сквозь него на Железнова. – Я не женщина.
– Неужто девушка?!. – голос у Наума приобрел ехидный оттенок.
– Стержень. Стальной.
– Да ну? Это ты сама себя так? Или обломался кто?
– Это Железнов сказал, – Катя немного приопустила стакан, посмотрела на Наума, – что от меня исходит холод, а во мне сидит стальной стержень… об который все обламываются. На расстоянии. И как это ни смешно звучит, Наум, – Катя уже смотрела в глаза Железнову, – я – девушка, ты угадал.
Наум, готовый, было, паясничать дальше, ошарашено смотрел на Екатерину:
– Откровенно. И фантастически, – и чтобы как-то уйти от неловкости, продолжил. – А мы, собственно, празднуем или сочувствуем?
– Празднуем, – Катя кивнула на поднятые стаканы. – И сколько держать будем? Предлагаю выпить за начало новой жизни Екатерины Строевой, – с этими словами Катя не морщась, на едином дыхании опустошила стакан.
Железнов и Наум не заставили себя долго ждать.
– И что теперь? – Железнов мастерил сложный бутерброд из свежего бородинского, кусочка сала и дольки соленого огурца. – Как ты собираешься жить? Как я понимаю, на прежнее место работы ты не вернешься…
– Да нет, Александр, я теперь – невеста с приданым. Григорий оставил мне все свои российские активы. В виде акций, – про охранное агентство Екатерина решила не говорить – зачем настораживать предполагаемый объект воздействия? Тем более, что… Нет, об этом лучше даже не думать в окружении гениев и талантов.
– Акций? – в голосе Наума сквозило явное непонимание. – Это бумажки такие? Типа ваучеров?
– Уже не бумажки, – вмешался Железнов, – тут ты отстал лет на сорок. Сейчас все учитывается в электронном виде. На самом деле – это список акционеров. И обзывается депозитарий.
– Хорошо, что не лепрозорий. Ну, хорошо, – Наум явно был настроен повысить свою экономическую грамотность, – и что? Список… И что он дает, этот список? То, что ты один из акционеров? Не понимаю.
– Няма! И, Слава Богу! Иначе мы потеряли бы очень талантливого…
– …гениального, – поправил Наум. – Не вводи в заблуждение непосвященных, – Наум кивнул в сторону Екатерины.
– …извини, конечно же, гениального, – выделил интонацией Железнов, – продюсера. Кесарю – кесарево. Так вот, Няма, быть в списке – не самое главное. Важно – какие это акции и сколько их.
– Все равно пока ничего не понимаю.
– Да ничего тут сложного нет. Если ты владелец достаточно большого пакета акций прибыльного и развивающегося предприятия, то можешь считать себя богатым человеком…
– Я и так гений…
– Здесь пробегал дикобраз… – Железнов акцентировано процитировал Балу из «Маугли». – Няма, дослушай. Конечно же, если ты хочешь понять всю глубину и трагизм того, что ты лично не акционер, – Железнов улыбнулся. – Приведу простенький пример: если ты владеешь десятью процентами акций, например, нефтедобывающей или перерабатывающей компании…
– Ага… хороший пример…
– …то это означает, что тебе принадлежит десять процентов стоимости этой компании…
– Ого!
– И ты имеешь право на получение десяти процентов прибыли…
– Ничего себе!
– И еще много чего… Акционер может продать свои акции, при этом их стоимость, как правило, может составлять пятилетний доход, получаемый по этим акциям.
– Ни хрена себе! Саня! Если ты все это знал, то почему мы тут сидим!!! Без акций! И почему у нас их нет!!! Чтобы продавать их. Время от времени.
– Потому что, как говаривал известный тебе кот Матроскин: «Для того, чтобы продать что-то ненужное, это ненужное вначале надо купить»…
– И что, Катя, много у тебя этого ненужного? – Наум был явно сражен пробелом в своем образовании.
– Валя мне сказала, что если продавать все срочно, то около полумиллиарда…
– Сколько?!!
– …долларов…
– А кто такая Валя? – поинтересовался Железнов.
– А если не спешить, то процентов на двадцать-тридцать больше, – Катя смущенно улыбнулась. – Я и сама не предполагала, что Григ проявит такую щедрость. Но у него не было другого выхода – по-видимому, он очень не хотел, чтобы это все просто так попало в руки тех, с кем он конкурировал.
– И он выбрал тебя.
– Да. По-видимому, он тоже увидел во мне стержень. Или я стала наименьшим из возможных зол. Не знаю… А Валя – моя единственная подруга. Теперь – моя помощница, у нее финансовое образование. Это та девушка, которую я приводила на кастинг.
– Саня! Мы – идиоты! Не взять в программу девушку, которая знает, что такое акции и умеет считать до миллиарда!
– Даа… Неа… – в голове Железнова происходили какие-то сложные мыслительные процессы на предмет – идиоты они или не идиоты, что не взяли Валю.
– Ты как буриданов осел, определился бы, либо «да», либо «нет»!
– «Нет» – в том смысле, что она скупила бы всех судей.
– Так деньги не ее!
– Так статусом и возможностью!
– Я гарантирую… – Строева не совсем твердой рукой разливала по очередному стакану. По полной. Почему-то она решила взять эту миссию на себя.
– Что ты гарантируешь?
– Что о Вале никто ничего не узнает.
– Ерунда! – Железнов махнул свободной от стакана рукой. – Все обо всех всё знают. Или узнают. И вообще, за бедную Катю… – Железнов поднял полный стакан, – …и счастливую Валю.
– Саня, это ты завидуешь? – на лице Наума присутствовало недоумение.
– Или язвишь? Знай, завидовать нехорошо, – в голосе Наума прорезалась назидательность.
– Сочувствую.
– Мне тоже непонятно, Александр, что вы имеете в виду. Судя по тому, что вы говорите, я вызываю у вас жалость, – голос у Кати приобрел твердость. – Если вы о муже, то наш брак был фиктивным. Эмоций не присутствовало, я ничего не потеряла, а только приобрела…
Железнов махнул рукой: не то.
– Я имею в виду два фактора: во-первых, Катя, теперь тебе будет очень сложно остаться одной: твоя жизнь обрела стоимость в цифровом выражении. Цифру ты озвучила сама. Появилось очень много лиц, заинтересованных в том, чтобы ее сократить. Вернее, их, – Железнов на секунду задумался. – В соответствии с законом сохранения деньги не исчезают. Они перетекают. Из одного кармана в другой. Так вот, найдется очень много желающих отобрать у тебя то, что оставил тебе Григорий, вплоть до сокращения твоей жизни. То есть тебе нужна очень квалифицированная охрана…
