Санкт-Петербург – история в преданиях и легендах - Наум Синдаловский

Так было на самом деле. Но фольклор дает этому иное объяснение. Согласно одному из преданий, собираясь уехать однажды из Петербурга, Петр поручил Меншикову начать строительство здания Двенадцати коллегий вдоль набережной Невы. Оно должно было стать как бы продолжением Кунсткамеры. А в награду Петр разрешил своему любимому Данилычу использовать под собственный дворец всю землю, что останется сбоку от Коллегий. Не особенно чистый на руку и хитроватый Меншиков рассудил, что если возвести длинное здание вдоль Невы, то царский подарок превратится в горсть никому не нужной землицы. И он решил выстроить здание Коллегий не вдоль набережной, а перпендикулярно к ней. Вернувшийся из поездки Петр пришел в ярость. Таская Алексашку за шиворот вдоль всего здания, он останавливался около каждой коллегии и бил его своей знаменитой дубинкой.

Мы еще не однажды встретимся с этой вошедшей в историю царской дубинкой, ставшей в петербургском фольклоре символом высшей справедливости, знаком царского, а значит – Божьего суда. Кстати, в Петербурге поговаривали, что поскольку Меншиков «мужик здоровый» и простой палкой уму-разуму его не научить, то для своего любимца Петр держал обтесанный, гладкий от частого употребления, ствол молодой сосны.

К западу от Двенадцати коллегий, в глубине двора, возвышается мрачноватое здание так называемого Старофизического кабинета, о котором до сих пор среди университетских работников бытует старинное предание, будто эта несуразная постройка была возведена еще при Петре I пленными шведами для игры в мяч.

Реализуя захватившую Петра идею создания центра Петербурга на Васильевском острове, французский архитектор Ж. Б. Леблон, работавший в России с 1716 по 1719 год, разработал уникальный проект: на его Генеральном плане город окружен крепостной стеной в виде правильного эллипса, а Васильевский остров прорезан сетью каналов, которые должны были заменить собой улицы. В условиях продолжавшейся в то время Северной войны эти каналы предполагалось устроить так, что если бы неприятелю удалось взять первый ряд укреплений, то, открыв шлюзы, можно было бы взятые укрепления затопить. Глубина каналов должна была позволить им принимать самые большие морские корабли того времени. Весь этот грандиозный замысел остался неосуществленным. Согласно одной легенде, произошло следующее.

Завидуя талантливому французу, Меншиков якобы решил помешать его планам. Он велел рыть каналы и уже, и мельче тех, что задумал Леблон. И когда царь приехал однажды осматривать работы, то оказалось, что исправить дело уже нельзя. Придя в неистовую ярость, царь в очередной раз прогулялся своей дубинкой по спине всесильного князя. Каналы же распорядился засыпать. От проекта остались только названия линий Васильевского острова, каждое из которых обозначает предполагавшуюся по проекту сторону канала, да старинная легенда о том, как рухнула юношеская мечта Петра создать в Петербурге уголок Амстердама или Венеции. Рассказывают, что царь раздобыл карту Амстердама, лично измерял ширину амстердамских каналов, пока не убедился в том, что питерская идея загублена окончательно. А вскоре в Петербурге начали поговаривать, что Меншиков построил что-то не то. И добавляли при этом, что «не то» – это и есть собственный дворец, который светлейший князь выстроил на деньги, выделенные на строительство каналов.

В 1712 году по проекту Доменико Трезини на Заячьем острове, на месте деревянной церкви святых апостолов Петра и Павла, возведенной еще в 1703 году, началось строительство каменного Петропавловского собора. Еще при жизни Петра I взметнулась на 106-метровую высоту его многоярусная колокольня, увенчанная золоченым шпилем с фигурой Ангела. По одной из городских легенд, шпиль установлен по приказу Петpa I над тем местом, где похоронен царевич Алексей, дабы крамола никогда не восстала из земли и не распространилась по Руси. Давние отголоски староверческих преданий слышатся в легенде о том, что поднятая к небу рука Ангела вот-вот подхватит посланную свыше «иерихонскую трубу», которая возвестит о конце мира. Согласно другой легенде, скорее всего того же происхождения, по мысли нечестивого и практичного Петра, фигура Ангела должна была выполнять не только декоративную, но и прикладную функцию: служить флюгером. Однако В. Я. Курбатов утверждает, что флюгером Ангел стал только при Екатерине II. Таким он был выполнен по рисунку архитектора Антонио Ринальди после катастрофического урагана 1777 года, во время которого укрепленная неподвижно фигура рухнула, не выдержав чудовищного напора ветра.

Есть и еще одна весьма любопытная легенда, рассказанная одним из современных потомков первого архитектора Петербурга. Будто бы Трезини создал своеобразный памятник первому русскому императору, сделав колокольню внешне весьма похожей на фигуру Петра Великого. И в этом, кажется, что-то есть.

В иконостасе Петропавловского собора среди 43 икон итальянского письма, выполненных артелью московских иконописцев под руководством А. Меркурьева, есть одна необыкновенная. Эта большая икона по одну из сторон царских врат изображает Богоматерь с Младенцем. Молва приписывает образу Богоматери сходство с императрицей Екатериной I.

Мрачные застенки Петропавловской крепости на протяжении всего своего существования рождали легенды о судьбах несчастных обитателей этих казематов. Согласно одной из них, «в Алексеевском равелине был заключен, умер и похоронен царевич Алексей Петрович, вследствие чего равелин этот и получил будто бы свое название; но это неверно: Алексеевского равелина в то время не существовало, а царевич был заключен и умер в Трубецком раскате, по соседству с которым Алексеевский равелин был позже выстроен. Кроме Алексеевского в Петропавловской крепости был еще другой равелин – св. Иоанна, в честь царя Ивана Алексеевича, заложенный каменным зданием в 1731 году. Надо полагать, что названия двух равелинов: Алексеевский и Иоанновский, наводя на мысль о судьбе несчастного императора, и дали основание преданию, что эти лица (царевич Алексей и Иоанн Антонович. – Н. С.) и похоронены здесь, и даже будто бы в Алексеевском равелине. Внутри равелина – маленький треугольный сад, в нем была могила – по местному преданию – княжны Таракановой».

Строительство Петропавловской крепости еще продолжалось, когда осенью 1704 года на левом берегу Невы была заложена Адмиралтейская судостроительная верфь. Нехотя, под страхом «лишения живота», переселялись на Адмиралтейский остров чиновники и офицеры, занятые на строительстве флота. Кроме принудительных мер, на которые Петр был скор и изобретателен, ему приходилось идти на всякие ухищрения, в том числе и на демонстрацию своей личной заинтересованности в освоении левобережья. Пыляев записывает старинное предание о том, что существующий по сей день в Летнем саду дворец был построен Петром с единственной целью «возбуждения в первоначальных обывателях Петербурга охоты строиться на Адмиралтейской стороне, потому что до того времени все строились в заречных частях города».

Это было двухэтажное каменное здание с высокой, на «голландский манир», крышей, построенное по проекту Трезини при последующем участии архитектора А. Шлютера. Внутренняя планировка Летнего дворца отличалась сравнительной скромностью. Комнаты были небольшие, с невысокими потолками. Известно, что Петр не любил высоких палат и предпочитал жить в тесных уютных покоях. Как утверждает молва, в тех случаях, когда ему приходилось останавливаться в просторных помещениях, он приказывал с помощью парусины занижать потолки и строить выгородки.

На первом этаже комната направо от передней служила Петру приемной, куда мог приходить любой человек всякого звания. Здесь, в Летнем дворце Петр обычно выслушивал просьбы и жалобы. Рядом с приемной находился карцер, куда Петр, как говорят, собственноручно запирал провинившихся. В гардеробной дворца стоял большой деревянный шкаф, который, по преданию, император смастерил собственноручно. Впрочем, в фольклоре сохранилось много рассказов о предметах быта, изготовленных царем лично. Согласно одному старинному преданию, Петр смастерил большое трюмо в резной деревянной раме, которое сохранилось в тронном зале Летнего дворца. На раме вырезано имя «Peter», русская буква «П» и год окончания работы. По другой легенде, Петр самолично построил лодку-верейку, которая, кстати, до сих пор бережно хранится внутри футляра его Домика.

До середины XVIII века на половинках двери, ведущей в токарню, можно было увидеть изображение солдата с ружьем, написанное масляными красками. Сохранилось предание о том, как появилась эта картина. Однажды Петр, встав за токарный станок, велел часовому никого к нему не пускать. Явившийся в это время во дворец Меншиков оттолкнул часового. Верный страж, выхватив штык и приставив его к груди светлейшего, закричал: «Отойди, не то приколю на месте». Петр услыхал шум и отворил дверь. Меншиков стал жаловаться ему на часового. Но Петр, выслушав солдата, вручил ему червонец за верную службу, а Меншикову сказал: «Он, брат Данилыч, более знает свою должность, нежели ты». Этого часового будто бы и запечатлел придворный живописец на створках двери в царскую токарню.