Справочник городских рассветов - Борис Михин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
До и пусть
У Него, наверно, дела,раз в природе разлилась грустьи немножечко – снег.Ну, пусть.Лишь бы что-то пошло на лад
в канцелярии высших сфер.А пока только грусть и снег.И оттачивать глупо гнев,лучше – шею поглубже в фетр
и идти, и дышать, дышать,привечая приход зимы,примечая любую мысль,ведь потом не простит душа
что какую-то не сберёг,а быть может спасениев ней, единственной, верной, есть…
И, как время, вперёд, вперёднадо жить.Под ногами хруст:то ли годы, а то ли лёд.Если ждёшь, на «до» поделёни не тёплое слово «пусть».
Штабные войны
Если воюют, пусть лучше на картах,это для мира почти незаметно,пусть отрабатывают многократно«формализованные документы»,
пусть замордуют друг друга тревогойв лучших канонах военных традиций.Пусть посмеются над всем друг и ворог.
Жаль только, что карта нам пригодится.
История и сатори
Век двадцать первый.Ночь.Первая четверть.Четверть истории, только начало.Поговорив тихо о главном вчерне,мы молчали.
Есть у начала нередкое свойствоне начинаться.Похоже, наш случай.Мимо шуршало минутное войсков битву с часами.Всё лучше и лучшемне становилось понятно: историйброшенных, но настоящих, не мало.Так, вероятно, приходит сатори,всё предыдущее перемалывая.Вдруг обнаружив себя посрединемежду сейчас и потом и за дверью,рад, что не прерван, хотя и сердитый,век двадцать первый.
Неизбежность
Если вам кажется, что неизбежное —это и вовсе не ваша история,то не надейтесь спокойно, неспешносуществовать.Неизбежность, без «сорри»,просто однажды ворвётся, играючипереломав жизнь, как домик из кубиков.
Помнишь, что небо кричало по-чаячьи,и ты на будущее смотрел букой,было не грустно: смертельно,отчаянно,и ощущение, что жизнь закончилась?И сигареты тушил слишком тщательно,не замечая, что длинные очень.
Мы заморачиваемся причинами,если построенное громко рухнуло.Дело бессмысленное.Не починишь.И, успокоившись в водке и рунах,
кубок за кубком, возраст за возрастом,снова, – нелепо, как по-муравьиному.Так – многократно.Как злобная свора,лезут причины, итогом бравируя…
Бросишь курить.Ерунда вроде, в сущности.И не скажу, сколько раз выйдешь пешимпротив причинок, навстречу несущихся.А что в итоге?Ну да, неизбежность.
Время воскрешать
Февраль.Зима в своих правах.Как человеческая подлость.Была душа.Осталась полость.а поиски добра бесплодны,ведь не сезон.И бьёт по вам
из всевозможных подлецовкрупнокалиберная мелочь,и защищаться стало нечем,как снегу – время – почернелымпотом пройти в конце концов.
Пройти любой беде, так какгод набирает обороты.Однажды вспомнить обормотовне сможешь, – некогда: работа,семья, с приятелем стакан.
И вот очередной февральнапомнит прошлые обузы,смешнее битвы карапузовтеперь…И ветер, как Карузо,способен ноты те же брать.
И там, где, помнится, душасбежала, ненавидя шабаш(ведь подлость – это форма штамма), —жизнь титанических масштабов.И время что-то воскрешать.
Холодно
Не чувствуя себя здоровым,губить начало у начал.Грублю.Молчалось.Палачамне важно, кто стал нынче вдовым.
Вот так и выглядит весна:больной, обидчивой, жестокой.Бич февралей – тепло настолько,насколько будешь тёплым сам.
А если режешь на корнюпроросшие, как лук, идеи,сколупывая в прошлом тени,то болен, ясно и коню,
и прежде чем пойти домой,где примут и поймут – любого,спокойно расстреляю бога,расстрельный лист сложив в комод.
Сто тысяч до и после
Когда-то, только не скажу когда,здесь был песок, и вкрадчивые соснышуршали сонно, и река не грознолюбила волнами на пляж кидать.
Теперь здесь набережная, гранит(ну или, может, подешевле камень).Но, знаете, ещё сто тысяч канет,и – в тех же соснах город хоронить.
Ну а пока (мне хочется «пока»сказать не потому, что не банально)Москва-река,деревья в платьях бальных,апрель и непонятное кап-кап.
Не меньше, чем тогда – дышать, дышать,не меньше, чем сейчас, просторным небо,и быстро поглощаются монетыв излучине песком в окатышах.
Бросая с пешеходного мостато мелочь, то слова – чуть покрупнее,я наблюдаю то круги, то пену,в зависимости от – что там достал.
И радует любой из них эффект,тем самым подтверждая философски,что разница отсутствует: отцовствои там и там одно стоит в графе.
Есть подозрение, что этот фактраспространяется вплоть до Адама.А значит все мы – мелочь. И подавновсё – пена.«Дата» – с прочерком графа.
Не щенячье
«Пока-пока».Чуть дёрнулась щека.Подпрыгнула игла на грампластинке.А что любовь? Беспомощней щенка.Прощающиеся, проститесь.Встречающиеся, для вас однихпо принципу перрона – шумным – завтра.Оставшиеся – мелкий расходник,и заменяются легко, с азартом.«Привет-привет» не факт, что прозвучит,пластинку зачастую заедает.А брошенные – стало быть ничьи.Они ведь, как щенки.И даты.
В нашей власти
Заканчивать достанется не нам.Муть тусклых ламп, немытые тарелкии беспросветность – часто вместе. Редко,когда ты веришь, как иллюминат[6],в величие идеи.Это крест —стараться, не дождавшись результатов.Но так в бою сражаются солдаты —за веру.А без веры хоть расстрел.
Сыр на разделочной доске, вино, —очередной боец фронтов идейныхстакан от беспросветности наденет,а утром в бой.Сюжет, увы, не нов.
Ночь – непреодолимый карантин.Не выжившие – просто остаютсяна подоконнике окурком в блюдце,поскольку в нашей власти – прекратить.
Классификация
В столице звёзд полно.Не настоящих.А настоящие – вверху – не видны.Всё как всегда: что ближе, то и ярче,всё как всегда: виновные невинны,
невинные трусливы и виновны.Но даже в долгих тучах есть просветы,
Конец ознакомительного фрагмента.
Примечания
1
Ничего (франц.).
2
Спалил храм Артемиды только для того, чтобы его помнили потомки. И ведь помним. А премелкий ведь человечек был.
3
«Любой путь ведёт в никуда» – Кастанеда.
4
Паттерны – повторяющиеся шаблоны (образцы, регулярности). Элементы паттерна повторяются предсказуемо, имеют математически описываемую структуру.
5
Частая картина в исторических центрах наших городов.
6
Иллюминаты – «просвещённые», тайное общество оккультно-философского толка.
