Чекисты Дона - Иван Бондаренко

«Чекисту-бойцу тов. Савинову В. И. Коллегия Объединенного государственного политического управления в день десятилетия органов пролетарской диктатуры ВЧК — ОГПУ, отмечая Вашу самоотверженную работу на трудном чекистском посту, направленном на борьбу с врагом первого в мире пролетарского государства, постановила наградить Вас почетным боевым оружием маузер с надписью: «За беспощадную борьбу с контрреволюцией».

Василий Иванович Савинов никогда не выбирал себе легкого дела, он всегда шел туда, где труднее, и всюду свое дело выполнял скромно и просто. Любое задание партии для него было законом. На его примере училось не одно поколение чекистов Дона. Училось беззаветной преданности делу Коммунистической партии, своей Советской Родине, непримиримости к врагам нашего народа. Училось самоотверженности и отваге.

Б. В. Иванов,

подполковник в отставке

«В РОСТОВЕ ТОВАРИЩ ПЕТЕРС»

По земле шагал тысяча девятьсот двадцатый...

Вечером 4 марта в Ростове — вчера еще прифронтовом городе — на Большой Садовой (ныне улица Энгельса) было оживленно. Группами и в одиночку по центральной улице спешили люди — молодые и пожилые. У многих из них гражданская одежда была перехвачена ремнем, но мелькали и длинные армейские шинели, матросские бушлаты. Поравнявшись с огромным зданием бывшей городской управы, они исчезали за его массивными дверями.

Что же там происходило? Ответ мы находим на пожелтевшей странице газеты «Советский Дон» за 6 марта 1920 года. В том номере опубликована статья под названием «Повальные обыски и диктатура пролетариата». Ее автор писал:

Ростовский пролетариат с энтузиазмом отозвался на призыв Военно-революционного комитета принять участие в повальных обысках города.

...В ночь с 4 на 5 марта в здании бывшей городской управы кипела работа, писались ордера на обыски, проводили задержание, шел допрос, освобождали случайно задержанных. И делал это пролетариат.

...Собралось свыше двух тысяч человек, которые с энтузиазмом отозвались на призыв Военно-революционного комитета пойти и проделать эту работу. В эти дни проводится учет нетрудового населения и принимается еще целый ряд других мер для укрепления Советской власти и для воссоздания ее органов.

...Помнится мне моя работа в Питере, где была проведена та же самая мера. Как буржуазия всего мира плакалась по поводу расправы с ее классовыми братьями в Петрограде!

Фактически ничего подобного не было: расстрелы не проводились, а больше всего буржуазию страшило то, что ей не было выхода.

Петроградские рабочие находили эту буржуазию везде, и тех, кто добровольно не являлся на регистрацию и мобилизацию труда, ловили при облавах и посылали на тяжелые работы, как, например, погрузку угля, рытье траншей и т. д...

Остается добавить, что статья была подписана Петерсом.

Я. Х. Петерс

Его имя тогда уже было известно всему Ростову. К этому дню было опубликовано 11 приказов и распоряжений Военно-революционного комитета (ВРК) городов Ростова и Нахичевани-на-Дону. Их подписал предревкома Петерс.

— В Ростове товарищ Петерс! — радостно говорили после первого же появления этой фамилии под приказом ВРК бывшие подпольщики-коммунисты и удовлетворенно добавляли: — Ильич прислал к нам помощника Феликса Дзержинского.

Тогда же трудящимся Ростова стали известны многие события из революционной биографии председателя ревкома.

Якову (Екабу) Христофоровичу Петерсу в период пребывания на Дону было 34 года. Три революции стремительно прошагали через эти годы, пропустили их через горнило суровых испытаний.

...Первая русская революция 1905—1907 годов. Прибалтику, как и всю Россию, захлестнули революционные события: пылали усадьбы помещиков-баронов, выбирались первые Советы из бедноты». В Лифляндской губернии (ныне Латвийская ССР) одним из организаторов этих радующих бедноту перемен был сын батрака, сам батрак — Екаб Петерс. В 1904 году восемнадцатилетний юноша уже был членом партии большевиков.

Царское правительство много раз прятало батрацкого вожака в тюрьму. А с 1909 года начались эмигрантские скитания. Сразу же после свержения самодержавия Петерс возвратился на Родину и включился в подготовку социалистической революции. Он вел революционную работу среди солдат 12-й армии, находящейся на фронте, являлся одним из редакторов латышской большевистской газеты «Циня».

В октябре 1917 года по инициативе В. И. Ленина при Петроградском Совете был создан орган для проведения вооруженного восстания в столице — Военно-революционный комитет (ВРК). Я. Х. Петерс вошел в его состав и был активным участником революционных событий в Петрограде.

Современник тех эпохальных дней, американский писатель-коммунист Джон Рид оставил потомкам одну из живых сцен того времени. В среду 7 ноября (25 октября), во второй половине дня, людская волна прибила Джона Рида к Мариинскому дворцу. В это время туда же подкатил большой автомобиль.

«На... передней скамейке сидели вооруженные солдаты, а за ними были видны арестованные члены Временного правительства. Член Военно-революционного комитета латыш Петерс торопливо пересекал площадь.

«Я думал, что вы переловили всех этих господ сегодня ночью», — сказал я ему, указывая на арестованных.

«Эх! — и в его голосе звучало разочарование — ...Выпустили большую половину, прежде чем мы решили, как с ними быть...»[5].

В декабре 1917 года началась работа Петерса с Феликсом Эдмундовичем Дзержинским во Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности.

О начале своей чекистской деятельности, которой он посвятил свою дальнейшую жизнь, Я. Х. Петерс впоследствии вспоминал:

«Восемнадцатого или девятнадцатого декабря 1917 года Ф. Э. Дзержинский, встретив меня в коридоре Смольного, позвал в одну из пустующих комнат и сообщил, что вместо Военно-революционного комитета организуется Чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией, куда и предложил мне пойти работать. Находясь в числе 13 членов ВЦИКа в Военно-революционном комитете, я достаточно был знаком с внутренним положением страны и подрывной деятельностью врагов Советов, чтобы, не задумываясь, согласиться с предложением Дзержинского»[6].

Петерс был назначен членом коллегии ВЧК и заместителем ее председателя, председателем революционного трибунала Петрограда. Когда политический, экономический и военный центр государства переместился в Москву, борьба с контрреволюцией и другими опасными преступлениями приняла наиболее ожесточенный характер. 10 марта в Москву из Петрограда переехала ВЧК. Она сразу же включилась в эту борьбу.