Пеле, Гарринча, футбол-2 - Игорь Фесуненко

Когда же в дело включаются более богатые европейские (или американские) клубы, особенно активно начавшие скупать бразильских футболистов после победы на чемпионате мира в Швеции в 1958 году, ситуация еще более усложняется. Потому что сами бразильцы, даже, казалось бы, всемогущий «Сантос», не могут предложить своим игрокам таких сказочных заработков, коими их манят Италия, ФРГ или Испания.

Когда «Сантос» в 1969 году вернулся из Италии после матча с «Интернационале», кто-то из игроков привез с собой слух о том, что «Ювентус» предлагает Жаирзиньо, правому крайнему бразильской сборной и лучшему игроку «Ботафого», около 150 тысяч долларов единовременного пособия, не считая астрономической зарплаты, если он согласится перейти в этот клуб. Футболист, который в это время готовился к отборочным играм сборной страны за право выступать на мексиканском чемпионате мира, чуть не сошел с ума. «О боже, сделай так, чтобы это оказалось правдой, — прошептал он, потрясенный. — Если мне официально подтвердят это приглашение, я брошу все и убегу туда…»

Комментируя возникшую в связи с этим ситуацию, спортивный обозреватель «Жорнал до Бразил» Сержио Норонья писал: «В тот момент, когда наши парни больше всего нуждаются в спокойствии, вновь начинают прибывать волнующие предложения из-за океана… Честно говоря, если бы я получил одно из таких предложений, я перестал бы не только бегать, не только ходить по улице, но старался бы вообще не подыматься с постели, опасаясь подвернуть нечаянно ногу при обувании домашних шлепанцев и потерять, таким образом, эти фантастические деньги… Так представьте же себе этого бедного Жаирзиньо, профессионала, который, зная о своей славе, об этих предложениях, вынужден продолжать играть, встречая открытой грудью самые грубые приемы противника. Подобные посулы сыплются на Пеле, на Тостао, Эду и многих других игроков сборной. Я не представляю себе, как тренеры могут работать сейчас с этими игроками, чьи головы одурманены сногсшибательными суммами…» В общем, были бы у клуба деньги, а футболисты найдутся! Ну, а деньги берутся, так сказать, на трибунах. У сотен тысяч Жоанов и Зе. Поэтому доходы клуба зависят как от количества зрителей, так и от количества матчей, вследствие чего одна неделя без игр воспринимается футбольными бухгалтерами с беспокойством, две недели — с ужасом, три недели «простоя» являются ЧП, после которого президент клуба в течение трех месяцев будет твердить на каждом углу о невосполнимых потерях, о катастрофическом финансовом положении команды. И будет выжимать из футболистов все. До последней капли пота.

В среднем бразильская команда играет два раза в неделю. Если в режиме игр выдается, скажем, десятидневное окно, импресарио клуба организует полет куда-нибудь в провинцию на два-три товарищеских матча. Двухнедельный же перерыв немедленно используется для прогулки в Европу или в соседние страны.

Вследствие этого тренер лишен возможности вести плановую тренировочную работу, поиски каких-то тактических вариантов, наигрыш новых схем и линий… Главная забота тренера сводится обычно к установлению игрового задания на очередной матч и «затыканию дыр», вызванных постоянными, непрекращающимися травмами игроков…

И это не преувеличение! Подавляющее большинство тренеров, медиков и самих футболистов жалуются на изнуряющий ритм состязаний. По мнению Жоана Салданьи, известного футбольного специалиста, игроки ведущих клубов Бразилии являются жертвами потогонной системы, варварской организации турниров и «гастрольных» поездок. Жоан Салданья утверждает, что они не успевают восстанавливать свои силы между матчами, что приводит к нервному и физическому истощению футболиста.

Доктор Илтон Гослинг, работавший врачом сборной Бразилии на чемпионатах мира в Швеции, Чили и Англии (в последние годы он заведовал медицинским департаментом клуба «Васко да Гама»), заявил: «Бразильский профессионал — эта „машина, работающая на износ“, — находится в таком состоянии, что уже в середине сезона участие в матчах становится возможным только благодаря постоянному вливанию глюкозы…»

По словам Гослинга, являющегося, безусловно, выдающимся авторитетом спортивной медицины, в настоящее время в бразильских командах не ведется никакого сколько-нибудь серьезного контроля за физическим состоянием футболистов. Медики (которые, кстати сказать, имеются только в нескольких крупнейших клубах) считают своей главной задачей подготовку игрока к завтрашнему матчу. Что будет с ним через неделю, через год, через пять лет — никого это не интересует…

Как же вознаграждается этот изнурительный труд?

Оклад футболиста-профессионала оговаривается в контракте и зависит от уровня его мастерства, степени популярности и, разумеется, в первую очередь от «доброй воли» хозяев клуба, которые, как любой торговец в любой сделке, стремятся заполучить искомый товар как можно дешевле. Помимо твердой ежемесячной зарплаты, футболисты за каждый выигранный матч получают специальное вознаграждение — «бишьо», размер которого зависит от важности данной победы, от класса поверженного соперника и опять-таки от настроения хозяев клуба. Иногда бишьо достигает впечатляющих размеров: каждый игрок «Ботафого» за победу в финальном матче 1968 года на кубок Рио-де-Жанейро получил по тысяче крузейро (около 270 долларов). Укажем для сравнения, что среднемесячная зарплата рабочего в Рио-де-Жанейро не превышала в то время 150 крузейро.

Правый крайний «Коринтианса» Пауло Боржес зарабатывает ежемесячно около 9 тысяч крузейро. Говорят, его оклад уступает только заработку Пеле, которому «Сантос» выплачивает 63 тысячи крузейро, не считая бишьо и других вознаграждений. Репортеры спортивной «светской хроники», пуская слюни умиления, сообщают с завистливым восторгом о заботах футбольных «миллионариос»: о том, как Пеле покупает акции, обзаводится фабрикой санитарно-технического оборудования (которая, кстати сказать, не только не принесла ему доходов, но и причинила громадные убытки) и как потом продает ее, вкладывая выручку в покупку земельных участков. О том, как Жаирзиньо копит деньги на покупку бензозаправочной колонки. Такой же, какой уже обладает Тостао. Впрочем, Тостао обзавелся, помимо бензоколонки, магазином спортивных товаров и поступил на экономический факультет университета. Бьянчини, некогда неприметный форвард скромного клуба «Бангу», сумел быть весьма удачно проданным сначала в «Ботафого», затем в «Васко да Гама», что позволило ему стать владельцем крупной пекарни и здания в три этажа, которое он сдает в аренду. Фонтана, купленный командой «Крузейро» у «Васко да Гама», обзавелся фазендой (поместьем) с солидным стадом крупного рогатого скота, которое, пока Фонтана играет, поручено заботам его брата. Впрочем, перечень имен этих счастливчиков краток, как список обладателей выигрышей рождественской лотереи. Футбольные «миллионеры» не составляют и десятой доли процента от всей многотысячной армии профессионалов бразильского футбола.

Рядовые этой армии, отбывающие свою нелегкую повинность в так называемых «малых» клубах столиц и в периферийных командах, влачат незавидное пролетарское существование: микроскопическая зарплата, крохотное бишьо, постоянный страх перед возможной травмой, которая приведет к простою, а затем к расторжению контракта.

Но даже если все идет хорошо, если тренеры довольны, если — слава богу! — удается играть без травм, если контракт обеспечивает щедрый заработок и президент клуба поощрительно похлопывает по плечу: «Молодец, парень!» — все равно футболист-профессионал не чувствует себя спокойным. С каждым годом его все больше и больше беспокоит проклятый вопрос: «Что будет потом?» Это зловещее «потом» с приближением рокового тридцати-тридцатипятилетнего рубежа беспокоит всех — мастеров «Фламенго» и скромных тружеников какого-нибудь «Атлетико» в Бауру. Потому что нет среди них такого, кто не знал бы о жалкой судьбе двукратного чемпиона мира Гарринчи, не помнил бы трагическую историю Манеко из рио-де-жанейрской «Америки» или Ипожукана из «Васко да Гама».

Манеко был волшебником мяча. До сих пор старые торседорес вспоминают «шоу», которое он устроил ошеломленным англичанам из «Арсенала», и его виртуозные проходы по краю в матчах со сборной Уругвая. Когда Манеко вынужден был по возрасту расстаться с мячом, начались тяжелые времена. Однажды он пришел к президенту клуба Жулите Коутиньо:

— Сеньор, займите мне деньги! Клянусь, возвращу через пару месяцев.

— Сейчас у меня нет, зайди через пару дней.

Манеко не мог ждать двух дней: когда он вернулся домой, дома у него уже не было. Нехитрый скарб валялся на тротуаре, полиция опечатывала скрипящую дверь. На узлах сидели старики — его отец и мать, которым он подарил этот дом, купив его в рассрочку. И этот подарок всю жизнь был его гордостью.