Рыцарь Хаген - Вольфганг Хольбайн

Не сбавляя темпа, они въехали в город и по булыжной мостовой понеслись к воротам крепости. При виде отряда люди бросались врассыпную; матери поспешно загоняли детишек во двор, оконные ставни с шумом захлопывались. Отряд въехал на мост, и топот копыт перерос в угрожающий низкий гул, похожий на раскаты грома. Из крепостного рва повеяло ледяной сыростью.

Двустворчатые ворота замка приветственно распахнулись перед ними, массивная решетка поползла вверх. Один из стражников поднял руку и отступил в сторону, чтобы пропустить отряд. Но Хаген, резко натянув поводья, остановился. Остальные последовали его примеру.

Оглянувшись, Хаген замер от неожиданности. Лицо Гримварда превратилось в окаменевшую маску смертельной усталости, черты его заострились, глаза запали. Он выглядел больным и изможденным. Остальные производили не лучшее впечатление. Казалось, люди давно уже перешагнули границы своих сил. Сердце Хагена кольнуло: ведь он загнал до полусмерти людей и лошадей, даже не заметив этого. И ни один из воинов не издал ни звука протеста или жалобы.

— Господин?

Теперь, когда перед ними были стены Вормса, где их ожидала привычная жизнь при дворе, Гримвард снова обращался к нему официально. Хаген не возражал. Слова дружбы, произнесенные им сегодня утром, были моментом слабости. Слабости, которой он позволять себе не должен. Не здесь. Гримвард это понимал.

Хаген ответил не сразу. Прищурившись, он взглянул на небо. Над рекой кружил черный силуэт. Ворон. Он все время следовал за ними.

— Послушай, Гримвард, ты не утратил мастерства в стрельбе из лука?

Лангобард схватил свой висевший у стремени тисовый лук:

— Почему ты спрашиваешь, господин?

Хаген показал на ворона.

— Сбей его, — приказал он, — В Вормсе тебе не бывать, вестник беды.

— Но я… — Гримвард непонимающе воззрился на ворона, затем перевел взгляд на Хагена.

Птица продолжала кружить над рекой. Лангобард решительно выхватил из колчана одну из двух остававшихся стрел, натянул тетиву и, по обыкновению долго не целясь, выстрелил. С протяжным свистом стрела понеслась вперед. Но внезапный порыв ветра отбросил ее далеко в сторону — не задев черной птицы, стрела упала в воду.

Чертыхнувшись вполголоса, Гримвард схватил последнюю стрелу, но Хаген остановил его.

— Не нужно, — пробормотал он. — Это все, что я хотел знать. Судьбу подстрелить невозможно.

Натянув поводья, он пришпорил коня и поскакал в ворота, не дожидаясь остальных.

На внутреннем дворе царила невообразимая суета, и Хаген в первый момент с непривычки растерялся: куда он попал? Туда-сюда сновали мужчины и женщины с корзинами и сосудами в руках, отовсюду раздавался звон посуды, крики и хохот. Все были заняты предпраздничными хлопотами. Женщины украшали двор венками и пестрыми гирляндами. Навстречу Хагену тотчас же поспешили несколько кнехтов, чтобы помочь ему слезть с лошади.

Но Хаген проскакал мимо и остановился возле лестницы с колоннами, поднимавшейся к входу в главную башню. Соскочив с седла, он схватил свой щит и устремился наверх.

— Хаген! Дядя Хаген! Вернулся!

Хаген резко обернулся. Лицо невольно расплылось в широчайшей улыбке, когда он узнал спешащего к нему Гизелера, младшего из трех братьев — королей Вормса и Бургундии.

— Хаген! — Гизелер, не скрывая восторга, заключил воина в крепкие объятия. С трудом Хагену удалось освободиться. Гизелер рассмеялся. Его низкий сильный голос никак не вязался с мягкими, благородными чертами лица, обрамленного черными вьющимися локонами, стройной фигурой и изящными руками. Хотя он находился еще в том возрасте, когда мальчик не до конца превратился в мужчину, Гизелер ростом был выше Хагена и обладал недюжинной силой. Так что те, кто считал, что таким изящным пальцам пристало обращаться лишь с гусиным пером или с игрушкой, а не с боевым мечом, могли убедиться в обратном. — Вернулся, и как раз сегодня! — Он снова рассмеялся и еще раз крепко обнял Хагена, совершенно не заботясь о том, что королю не следовало бы себя так вести на глазах у всего двора. Гизелер отступил на шаг назад. — Ты выглядишь усталым. — Он бросил взгляд на спутников Хагена, спешивавшихся с коней, — Да и твои воины тоже. Вы наверняка скакали всю ночь напролет, чтобы вовремя попасть в Вормс.

— Для чего вовремя? — заинтересовался Хаген, — Я смотрю, готовится какое-то празднество, — Он улыбнулся: — Или вы украшаете замок в честь моего счастливого возвращения?

— Нет, хотя, когда из далекого путешествия возвращается живым и невредимым добрый друг, это повод для праздника. Бургундия наконец заключила мир с Римом, Хаген, — неужели ты об этом не слышал?

Хаген ошарашенно покачал головой:

— Мир? А разве мы воевали?

Гизелер рассмеялся:

— Нет. Но тут… — Он махнул рукой. — Ну что я болтаю? Ты вернулся из далекого похода и наверняка сам расскажешь много нового, поинтереснее, чем скучная политика да мирные соглашения, которые и так будут нарушены при первой же возможности. У нас еще будет время об этом поговорить. Расскажи же, что было с тобой, — Он хитро улыбнулся: — Сколько драконов ты прикончил и сколько поработил великанов?

Хаген рассмеялся:

— Очень многих, но и тебе, Гизелер, я оставил их предостаточно. Но давай и об этом попозже.

— Конечно, — Гизелер виновато кивнул, — Ты, наверное, устал и голоден. Я сейчас пошлю Румольда приготовить тебе обед. Только давай сначала пойдем к Гунтеру. Он будет очень рад тебя видеть. Нам всем тебя очень не хватало, — Юноша повернулся и проворно побежал вверх по ступенькам.

— Ну-ну, не так быстро! — с досадой крикнул Хаген, — Я пожилой человек и никак не поспеваю за твоими молодыми ногами, — Вслед за Гизелером поднявшись по лестнице, он шагнул в длинный сводчатый коридор, — Иди вперед и предупреди короля, — попросил он, — А я сперва зайду к себе и переоденусь. Мой плащ покрывает пыль шестидесяти дней пути.

Помедлив, Гизелер кивнул и поспешил выполнить просьбу. Хаген смотрел ему вслед, пока тот не скрылся за поворотом на другом конце просторного пустого зала. Он остался один: стражников, обычно стоявших по обе стороны коридора, сейчас не было — скорее всего, Гунольд, отобрав у них мечи, вручил взамен поварешки и метелки, чтобы и их задействовать в предпраздничных хлопотах. Вормс был мощной крепостью, но в мирное время его охраняли не слишком-то бдительно. Любой воин кроме боевого снаряжения имел и другое платье — мастерового или ремесленника.

Хагену вдруг стало холодно. Теперь, когда тяготы пути были позади, им овладела смертельная усталость. Руки задрожали, к горлу подступил неприятный комок. Тело — да и душа — требовало вожделенного покоя. Усталым движением он провел рукой по лбу. Времени у него было не много: Гунтер хотел видеть его сейчас, а терпением король не отличался. Если Хаген тотчас же не явится пред его очи, Гунтер пошлет за ним в его комнату, а этого Хаген не хотел.