Анжелика. Тени и свет Парижа - Анн Голон

Огонь лампады подчеркивал рубцы на крупном лице Деревянного Зада. Анжелика подумала, что он похож на огромный трюфель — гриб, растущий в темной и сырой земле.

— Так что учись жить среди всяческого отребья, — продолжил он низким и настойчивым голосом. — Делай, как я тебе говорю. Или ты умрешь.

Женщина надменным жестом откинула назад длинные волосы.

— Я не боюсь смерти.

— А я и не говорю о смерти физической, — сказал калека. — Я совсем о другой смерти, о той, что много хуже: о смерти души, о потере самого себя…

Внезапно он разозлился.

— Ты заставляешь меня болтать всякую чепуху! Я пытаюсь объяснить тебе самые простые вещи, черт возьми! Ты не имеешь права позволить какой-то Польке раздавить себя! Ты не имеешь права… Тебе нельзя. Поняла?

И он взглянул прямо в глаза Анжелике. Его взгляд был полон огня.

— Давай, поднимайся и вперед! Ну-ка, дай мне бутылку и стакан, они вон там, в углу.

Налив полный стакан водки, калека скомандовал:

— Выпей это залпом и иди… И не бойся, бей сильнее. Я отлично знаю Весельчака. У него крепкий череп!..

Войдя в трактир Рамеза Овернца, Анжелика остановилась на пороге. Внутри помещения, как и снаружи, стоял густой туман. В печи почти не было тяги, и комната наполнилась дымом. Несколько работяг сидели, опершись локтями на хромые столики, и молча пили.

В глубине зала, у очага, Анжелика заметила четверых солдат, составлявших обычную охрану Весельчака: Пиона, Гобера, Рике и Шоссе, рядом на столе примостился Баркароль. Еще ближе к очагу сидели Хвастун, Осторожный, Толстосум, Крысобой и, наконец, сам Николя, державший на коленях непристойно развалившуюся и полураздетую Польку с обнаженной грудью, горланившую застольные песни.

Это был тот Николя, которого она ненавидела, Весельчак с лицом, скрытым под безобразным гримом.

Вся эта сцена, а еще и водка, которую ее заставил выпить Деревянный Зад, пробудили в Анжелике боевой задор. Она подхватила с одного из столов тяжелый оловянный кувшин и двинулась прямиком к развеселой компании. Все присутствующие были слишком пьяны, чтобы заметить и узнать ее. Подойдя к Весельчаку со спины, она собрала все свои силы и ударила почти вслепую.

Баркароль издал нечленораздельный крик: «Ух!» Николя Весельчак покачнулся и стал падать головой в угли очага, увлекая за собой вопящую Польку.

Поднялся страшный гвалт. Случайные посетители трактира кинулись на улицу. Было слышно, как кричат: «Караул! Убивают!» «Рыцари удачи» выхватили свои шпаги, а Хвастун, придавленный тяжестью Николя, пытался оттащить его от очага.

У Польки вспыхнули волосы. Баркароль пробежал по столу, на котором до этого сидел, схватил кувшин воды и вылил его содержимое на голову женщине.

Вдруг раздался тревожный крик:

— Братья, уносим ноги! Здесь враги, стража…

Снаружи послышались шаги. На пороге с пистолетом в руке появился полицейский сержант из Шатле и закричал:

— Всем ни с места, бродяги!

Но из-за густого дыма и почти кромешной темноты, царившей в комнате, он потерял несколько драгоценных секунд.

Схватив тело своего бесчувственного главаря, бандиты потащили Николя к кладовке и сбежали через черный ход.

— Пошевеливайся, Маркиза Ангелов! — заорал Толстосум.

Перепрыгнув через опрокинутую скамью, Анжелика попыталась присоединиться к убегающим, но ее перехватила чья-то сильная рука. Раздался голос:

— Я поймал девку, сержант!

Неожиданно Анжелика увидела, как перед ней выросла Полька. Нищенка занесла свой кинжал.

«Сейчас я умру», — в смятении подумала Маркиза Ангелов. Лезвие ножа сверкнуло, рассекая тьму. Стражник, державший Анжелику, согнулся пополам и с хрипом рухнул на пол.

Полька толкнула стол под ноги подбежавших полицейских, потянула соперницу к окну, и они обе выпрыгнули на улицу. Вслед громыхнул выстрел.

Через несколько секунд женщины догнали своих около Нового моста. Там они остановились, чтобы отдышаться.

— У-уф! — вздохнул Пион, вытирая рукавом потный лоб. — Не думаю, что они станут преследовать нас здесь. Но чертов Весельчак, он из свинца отлит, право слово!

— Никто не попался? Ты здесь, Баркароль?

— Я всегда здесь.

Полька объяснила:

— Они сцапали Маркизу Ангелов. Но я пырнула полицейского ножом, прямо в живот. За такое прощения нет.

И она гордо продемонстрировала кинжал, испачканный кровью.

Отряд вновь двинулся к Нельской башне, по дороге увеличиваясь за счет дружков, слонявшихся в этот поздний час в своих излюбленных уголках. Новость передавалась из уст в уста.

— Весельчак! Знаменитый Сорвиголова! Ранен!..

Толстосум объяснял:

— Это Маркиза Ангелов саданула его, потому что он приударил за Полькой…

— Все по закону! — послышались голоса.

Один из бандитов предложил:

— Я схожу за Большим Матье. — И убежал.

В Нельской башне Весельчака положили на стол в большом зале.

Анжелика подошла к любовнику, сорвала с него маску и внимательно осмотрела рану. Глядя на неподвижного окровавленного Николя, она почувствовала замешательство; ей казалось, что она ударила не так сильно, и парик должен был бы его защитить. Но основание кувшина соскользнуло и задело висок. Кроме того, падая, Весельчак обжег лоб.

Она приказала:

— Пускай поставят подогреть воду.

Несколько мальчишек, толкаясь, бросились исполнять распоряжение Анжелики. Все знали: Маркиза Ангелов помешана на горячей воде, а сейчас неподходящий момент, чтобы ей перечить. Она как следует врезала Весельчаку, в то время как Полька никогда не осмеливалась привести свои угрозы в исполнение. Анжелика никому не стала жаловаться, а действовала сама, когда следовало… Все по закону. Маркизой Ангелов восхищались, и никто не беспокоился за Весельчака, потому что все знали, что башка у него крепкая.

Внезапно снаружи раздалась бравурная музыка. Открылась дверь, и на пороге появился Большой Матье — врач, зубодер и шарлатан с Нового моста.

Даже в столь поздний час он не преминул нацепить свой знаменитый плоеный воротник, напялить ожерелье из коренных зубов и прихватить своих музыкантов с кимвалами[10] и трубой.

Большой Матье, как и все ловкие обманщики, пользовался уважением и в среде нищих, и в прихожей принцев. Перед клещами зубодера все люди равны. Боль делает наивным и слабым как самого высокомерного вельможу, так и отважного разбойника. Спасительные болеутоляющие, чудодейственные эликсиры, волшебные примочки, которые готовил Большой Матье, делали его незаменимым. Именно в его честь Грязный Поэт сложил песню, которую распевали на каждом углу бродячие музыканты: