Раджпуты. Рыцари средневековой Индии - Елена Успенская

В этот период истории раджпуты широко и большими группами расселились по всему северу страны, даже в очень отдаленных ее уголках. По-видимому, тогда они появляются и в пригималайских районах, в том числе и в восточных, и входят в контакт с местным населением, прежде всего с кхаша. Во всяком случае, именно к УЩ—X вв. восходили в поисках своих корней раджпутские правители горных княжеств (теперь это территории штата Химачал Прадеш и горных районов Кумаон, Гархвал и Алмора штата Уттар Прадеш). Лингвистические данные тоже настойчиво об этом свидетельствуют. Основную массу населения здесь составляют, как мы уже говорили, «горцы» пахари. Пахари — собирательное название; так называют всех тех жителей пригималайских областей Северной Индии, которые генетически являются потомками выходцев из равнинных частей страны и исповедуют индуизм. Пахари — носители индийского компонента культуры этого региона в противоположность тибетоязычным монголоидам-буддистам, которых здесь тоже немало. Пахари население неоднородно и в этническом, и в кастовом отношении; среди них много горных раджпутов.

Хотя во многих местах пригималайских районов найдены многочисленные археологические и эпиграфические материалы и материалы от времен вглубь до Ашоки, известно, что Триречье Рави, Биаса и Сатледжа и Сиваликские горы были одной из древнейших территорий обитания первобытного человека. К эпохе Гуптов относится существование здесь раннегосударственных образований, джанапад Тригарта, Кулута и Удумбара. «Период правления раджей» или «раджпутских княжеств» начался с приходом раджпутов с равнин, и здесь существовали очень сильные и знаменитые княжества:

Кангра зависела от Томаров Дели, хотя сама имела владения в равнинном Панджабе. Это было одно из самых древних и сильных государств Индии, восходящее к Тригарта гане. Название «Кангра» означает «крепостная стена, укрепление» — слово, широко распространенное в Раджастхане. Знаменитая крепость? Кангра, считавшаяся очень мощной и почти неприступной, была разрушена только очень сильным землетрясением 1910 года;

Нурпур — с 1095 года известен как владение потомков династии Томаров Дели; после утраты Дели Томары прочно здесь осели. Это княжество поддерживало активные связи с мусульманскими правителями Дели, начиная с Мухаммада Гури;

Чамба, основанная в начале VI в., долгое время подчинялась Канауджу и Кашмиру. Здесь правил раджпутский клан Солнечной Линии;

Сукет основан выходцами из Канауджа около 735 г., правящий клан принадлежал к Лунной Линии. Сирмур (Пахан) появился в 1095 г., правили кланы Солнечной Линии. Биласпур известен с 697 г., его основали выходцы из Бунделкханда Чанделлы. Кашмирская династия Варман правила с 854 до 939 гг.

В 953 г. на территории Кумаона появилось большое государство раджпутской династии Чандов. В Непале с VII в. и в Ассаме (тогда Камарупа) в VII–VIII вв. тоже правили раджпутские династии.

Имена правителей всех этих княжеств имели непременное добавление: Чандра («Луна») в Кангре, Сена («Войско») в Сукете и Манди, Пала («Защитник») — у всех Лунных кланов, Варман («Одетый в кольчугу, воин») в Чамбе, Дева («Божественный») в Джамму; очень популярным было имя-титул Сингх («Лев»). Все это воинственные эпитеты, характерные для раджпутского стиля.

Эти горные княжества практически все попали в зависимость от Моголов уже при Акбаре и Джахангире, к 1620 г. Тогда этих княжеств насчитывалось двадцать два.

Оставляя пока без рассмотрения подробности раджпутского общественного устройства и перипетии политических событий этого периода, отметим главное: сильнейшим побудительным мотивом для широкого распространения раджпутских «эмигрантов» в этот период, когда еще отсуствовала угроза со стороны мусульман и не было необходимости спасаться от них бегством, был обычай майората, которого раджпуты жестко придерживались. Майорат — это особое правило наследования, когда все имущество родителей наследует старший в роду сын и его семья. Младшие ветви даже простых, а не только владетельных, раджпутских родов, должны были добывать себе средства к существованию только сами, и таких неприкаянных лишенцев было очень много. Во-первых, такое правило не позволяет дробить имущество семьи, а вынуждает его только приумножать; во-вторых, обидно, конечно, но законы предков не обсуждают. Представьте, насколько закаленными были характеры этих младших сыновей, как они были решительны и отчаянны и как умели добыть себе не только пропитание, но и целый немаленький кусок территории, чтобы с пропитанием вообще не возникало проблем! В дальнейшем мы внимательнее рассмотрим эту особенность традиционного общественного уклада раджпутов (отмечу с гордостью, что честь этого маленького открытия принадлежит автору книги). А пока укажем, что это как раз тот случай, когда этнографические данные могут помочь историкам, которые очень затрудняются ответить на вопрос: «Что вызывало постоянное «выплескивание» все новых и новых групп раджпутских переселенцев за пределы их этнических и политических территорий в Раджпутане и Хиндустане?» Обычно говорят, что это была угроза со стороны мусульман, стремившихся обратить всех в ислам; но ведь известно, что были целые века, когда раджпуты довольно спокойно сосуществовали с ними, вполне применившись к новым условиям жизни и борьбы. Не могло это быть и простое демографическое перенаселение. Именно обычай майората приводил к тому, что такие большие количества молодых и сильных раджпутов всегда были готовы к борьбе за власть, за землю, за территории. И они с рождения знали, что им предстоит беспокойная жизнь, и готовили себя к ней. Англичане тоже говорят, как бы в шутку, что их обычай майората привел к созданию Британской Империи младшими сыновьями.

Итак, раджпутская проблема не оставляла равнодушными многочисленных историков, этнографов, языковедов и специалистов по кастовой системе, о них написано немало книг, но однозначного ответа на вопрос «кто такие раджпуты» нет до сих пор, и похоже, что так будет всегда. Причина этого в том, что в раджпутском обществе сложнейшим образом переплелись генеалогические, этнические, кастовые, социально-статусные и сословные компоненты. Неудивительно, что характерной особенностью этнографических работ раджпутах является предельная запутанность и невыверенность терминологии. В англоязычных работах их называют то расой, то племенем, то кастой, считая все эти слова синонимами, а также имея в виду то обстоятельство, что раджпуты по всем параметрам очень похожи на этническую общность с ярко выраженными особенностями облика, культуры, социальных институтов. Если же раджпутов называют кастовой общностью, то и в таком случае ясности немного: считают их либо одной большой кастой, либо группой каст, состоящей из родо-племенных группировок, либо описывают их как кастово-структурированную родо-племенную общность. И в этом тоже есть свои сезоны, потому что раджпуты действительно сохранили очень своебразную традиционную социальную организацию, которая является, по сути, родо-племенной, а не кастовой. При этом остальное население относится к ним как к особой касте и принимает их в свою систему.

Очень характерным является такое высказывание: раджпуты — не племя, не клан, они каста воинов, претендующая на происхождение от самого Солнца через Раму; строгими правилами жизни и брачных отношений они сохранили собственную особость и неприкосновенность, остались священной военной кастой, единственной из индуистских каст, которая имеет живые действенные традиции политической власти и властвования. Здесь сформулирована идея о том, что раджпуты являются кшатриями нового времени.

Наши отчественные исследователи чаще всего считают раджпутов военным сословием. Вот как пишет о них Н. Р. Гусева, явно имея в виду преемственность кшатриев и раджпутов и полностью отрицая иноземное происхождение раджпутов: «Раджпуты были не племенами, а сословием, и их история — это история сословия древнего рабовладельческого, а затем феодального общества» (5, 49). К этой формуле мы позднее должны будем вернуться, т. к. вопрос «кто такие раджпуты» как никакой другой тесно связан с проблемой определения стадий развития индийского общества раннего и позднего средневековья и нового времени. Уже замечено, что кастовая структурализация общества могла быть главным препятствием на пути развития капиталистических отношений в Индии, и даже в XIX в. капитализм как социально-экономический строй не определялся в Индии «в чистом виде» — так много деформаций, пережитков традиционного общества и традиционных общественных отношений, основанных на строе кастовых общин, в нем было. Можно предполагать, что именно в этом клубке проблем и лежит разгадка сущности так называемого «азиатского способа производства» в Индии, тем более что и о феодализме в Индии нельзя говорить как о прямой аналогии, например, с английскими реалиями общественной жизни и производственных отношений феодальной эпохи. Хотя сама тема «раджпуты», их рыцарская культура, кланы, поместья, земельные держания на условиях несения военной службы очень на такие аналогии провоцируют, и многие авторы поддаются соблазну «феодализировать» раджпутов. При более внимательном рассмотрении оказывается, однако, что, например, и военная служба, и связанная с нею возможность получить поместье были обусловлены лишь фактом причастности к семейно-родственной группе правителя, посторонним тут делать было нечего, и вся земля была собственностью правящего клана, а военная обязанность была опять же традиционной обязанностью каждого молодого здорового мужчины в клане.