Сестрички с Севера - Шэн Кэи

Тот в ответ кивнул, встал из-за стола и снова пересел на диван. Официантка включила динамики, от громкого звука они чуть не оглохли, а на экране телевизора появилась девушка в купальнике на фоне пляжа. Начальник Чжуан поерзал, придвигаясь к Ли Сыцзян, она в смятении что-то ему ответила, но при этом отпрянула.

– Начальник Чжуан, давайте тоже идите сюда! – позвала Цянь Сяохун, спасая подругу, оказавшуюся в осадном положении.

– Сначала вы спойте, сначала вы… – пробормотал начальник Чжуан, повернувшись; лицо его было красным, как у Гуань-гуна16.

Глава поселения умел петь. Он исполнил песню Терезы Тэн17 «Не рви придорожные цветы» в своей собственной редакции, да так, что дух захватывало и волосы дыбом вставали. Правда, он запыхался, пытаясь вытянуть гласные, но стал фальшивить, сбился с ритма и голосил наобум, не попадая в ноты.

– Очень, очень трогательно! – Цянь Сяохун по хлопала, налила ему чаю и угостила сигареткой.

Затем они вместе исполнили еще одну песню, после чего на диван подсели начальник Чжуан и Ли Сыцзян.

Цянь Сяохун решила, что почва уже подготовлена и можно поговорить с главой поселения. Она завела разговор, пока начальник Чжуан пел на кантонском диалекте песню Энди Лау18 «Время, проведенное вместе».

– Начальник Чжуан неплохо поет, а вы тоже часто упражняетесь в пении? – спросила Цянь Сяохун на ухо, повысив голос и что было сил пытаясь перекричать музыку.

Глава поселения покивал и согласился, что начальник Чжуан поет лучше него. Цянь Сяохун подумала: «Видать, он знает себе цену, честный человек. Может, если рассыпаться в комплиментах, то только делу навредишь». А вслух произнесла:

– Вы такой крепкий по части выпивки, пользуясь случаем, хочу с вами выпить еще.

Глава поселения вытянул левую руку, расставил пальцы и сказал:

– Вот столько!

– Полцзиня19? Мне слабо!

Да он что-то задумал!

Тут глава поселения опустил левую руку, ткнул в сторону Цянь Сяохун правой и сказал:

– Большие волны.

Цянь Сяохун не поняла:

– Что еще за волны?

– Ну, я про сиськи. – Глава поселения погладил себя по груди, а потом поинтересовался: – Баловалась с кем-нибудь?

Цянь Сяохун послышалось, что он сказал «миловалась», так на их диалекте называли поцелуй. Поцелуи – это же пустяки, не стоит и упоминания. Цянь Сяохун стало интересно, она специально стыдливо улыбнулась:

– Не скажу.

– У тебя такие большие волны. Понятное дело, что кто-нибудь уже успел на них покататься. – Он говорил таким тоном, каким крестьянин обсуждал бы урожай зерновых, без тени пошлости.

Цянь Сяохун распахнула свои лисьи глаза, такого выражения ей еще не доводилось слышать. Разговор вышел из-под контроля, о своем деле она так и не заикнулась, а раз уж речь зашла о ее сиськах, то обратной дороги нет. Цянь Сяохун заволновалась, решила выложить все карты на стол и выпалила:

– Господин, мы только что приехали к вам, и теперь нужна ваша помощь в одном деле.

– Каждый день кто-то приезжает и кто-то возвращается, здесь миграция населения усиленная, – пробормотал глава поселения, проглатывая звуки, а весь его облик излучал благожелательность.

– Говорят, тут у всех проверяют свидетельства о временном проживании.

– Иногда проверяют, иногда нет.

– Я хотела попросить вас сделать нам по свидетельству.

– Ты девственница?

– Я? – поперхнулась Цянь Сяохун.

– Я только девственницам помогаю.

Цянь Сяохун хотела спросить главу поселения, выдает ли он свидетельство о девственности, но проглотила эти слова.

Рябой Ли сидел развалившись и читал потрепанный журнал с похабными картинками. На окне колыхались на ветру трусы, которые он повесил туда просушиться, и зияющая в промежности дыра бросалась в глаза. При виде Ли Сыцзян Рябой Ли тут же сел прямо.

– Ой, сестренка, как ты раскраснелась! Хорошо попели?

Ли Сыцзян, словно застала его за чем-то неприличным, осмелилась лишь искоса глянуть на ноги Рябого Ли.

– Я-то думал, что вы попозже вернетесь! – рассмеялся он, словно бы объясняя, почему сидит тут с раздвинутыми ногами. – Все уладили? – Рябой Ли повернулся к Цянь Сяохун.

– Да хрен там! Проблема в этом ублюдке, в этом борове! – Цянь Сяохун задыхалась от гнева.

– Эй, ты потише! Что конкретно сказал начальник Чжуан?

– Я напрямую переговорила с главой поселения.

– Сяохун, а вот это ты зря! Начальник Чжуан хоть и похотливый, но сердце у него мягкое, как лепешка из клейкого риса. – Рябой Ли отшвырнул журнал. Ему стало жаль девушек.

– Сколько речушке не виться, а в море впадет. Ведь начальнику Чжуану все равно в итоге придется просить этого главу поселения, с виду такого доброго, а? Я хотела пойти по окольной дорожке, кто ж знал, что этот боров признает только девственниц?! Но даже если бы я была девственницей, я бы с ним ни-ни! Зря только весь вечер улыбалась ему!

– Цянь Сяохун, раз он сказал, что не будет делать, то теперь и начальник Чжуан помочь не сможет, – покачал головой Рябой Ли.

У Ли Сыцзян от вина щеки раскраснелись, а глазки прямо так и сверкали, она молчала, нервно присаживалась, вскакивала и снова присаживалась.

– Сестренка, не волнуйся ты, ложись спать, завтра что-нибудь придумаем.

Ли Сыцзян боялась, что угроза попасть в каталажку реальна, а слово «каталажка» звучало так же устрашающе, как «бордель».

– Ли Сыцзян, у тебя уже есть план? – спросила Цянь Сяохун.

– Я… я… – Ли Сыцзян переводила взгляд с Цянь Сяохун на Рябого Ли и обратно с такой скоростью, будто стрекоза скользит по воде, а лицо раскраснелось еще сильнее.

– Да не беспокойся ты. Поживи здесь пару деньков, а я схожу на разведку, если не вернусь, значит, что-то случилось. Не верю, что мы такой долгий путь преодолели и тут заклинит. Рябой Ли еще подождет пару дней, может, еще начальник Чжуан подключится, в любом случае, как говорится, еще не истощились горы и не иссякли воды20, а если считать, что мы и впрямь испробовали все способы, тогда сейчас как раз переломный момент. – Цянь Сяохун готова была идти напролом, чтобы завершить начатое.

– Сяохун, ты просто не знаешь. Начальник Чжуан без конца хватал меня за руку, а я уворачивалась.

– Ли Сыцзян, ну пощупал бы он тебя, делов-то, может, ему бы так понравилось, что он решил бы нашу проблему. Ты, в конце концов, уже не девственница, зачем блюсти себя со всей строгостью-то?

– Сяохун… дело в том… что я девственница.

– Что?! Разве не ты мне той ночью рассказывала…

– Я тебе наврала, боялась, что ты меня засмеешь, мол, такая взрослая, а еще ни с кем ни-ни!

Цянь Сяохун сказала:

– Ли Сыцзян, что за странные вещи тебе на ум при ходят?

– Сяохун, мне нужно сходить к главе поселения и добыть нам эти свидетельства о временном проживании! – наконец выпалила Ли Сыцзян то, что придумала.

– А?! Да ты рехнулась! Спать с этой свиньей! Да лучше б ты Рябому Ли дала!

Тут Рябой Ли аж подпрыгнул от испуга, заволновался и совсем пал духом. Он сказал:

– Цянь Сяохун, а почему бы тебе самой не продаться да не ублажить этого борова?

Они еще какое-то время жарко спорили, но так ни к чему и не пришли. Слова Цянь Сяохун, что Ли Сыцзян «лучше бы Рябому Ли дала», направили мысли Ли Сыцзян и Рябого Ли на игривый лад. Всю дорогу Рябой Ли звал девушку «сестренкой», чем смущал, а сейчас и вовсе сердце зашлось.

– Нет таких мостов, которые нельзя перейти! – бросила Цянь Сяохун, потом повернулась лицом к стене и уснула мертвым сном.

Ли Сыцзян и Рябой Ли переглянулись, а потом оба посмотрели на пустую половину кровати. Личико девушки, по форме напоминавшее яблочко, порозовело от ушей к щекам, а потом густо покраснело, и на нем явственно отразились все душевные переживания. Рябой Ли понимал, что сестренка взволнована, но решил не торопить события. Если, не успев подержаться за руки, сразу прыгнуть в постель, то нарушится последовательность, в которой развивается любовь. Рябой Ли привез двух этих юных девушек в надежде угодить начальнику Чжуану, и если бы одна из них стала его любовницей, то положение Рябого Ли в пункте по приему вторсырья укрепилось бы вплоть до того, что на какое-то время он стал бы неприкосновенным. У Рябого Ли имелся еще один план, а именно: перейти на фабрику начальника Чжуана по производству игрушек, занять там место генерального директора или что-то типа того, там он вращался бы в обществе двух сотен работниц и пользовался бы благосклонностью девушек классом повыше, чем сейчас. Рябой Ли выбрал Цянь Сяохун именно потому, что видел, что она легкомысленная и кокетливая, но не думал, что она настолько энергичная, колкая и ее так сложно держать в узде. Ли Сыцзян безоговорочно слушалась Цянь Сяохун, у них, как говорится, на двоих одни штаны21. Стоит только Цянь Сяохун согласиться, и Ли Сыцзян тут же без разговоров переспит с главой поселения, право первой ночи фактически находится в руках Цянь Сяохун и перейдет в распоряжение самой Ли Сыцзян лишь от нее. Рябой Ли думал: «Осмелюсь ли я что-то предпринять?» Нужно дождаться, когда они истратят все деньги, тогда все пойдет как по маслу. Проблема в том, что Рябой Ли не знал, сколько конкретно денег привезла Цянь Сяохун в Шэньчжэнь. Он взял потрепанный журнальчик и притворился, что листает. Ли Сыцзян тихонько забралась на кровать, съежилась под одеялом так, что напоминала издали кучу мусора, никаких тебе соблазнительных поз, и спала чутко и настороженно, совсем не как в поезде, когда она дрыхла без памяти.