Остров дьявола - Михаил Курсеев

– Рад видеть тебя, благородный принц, ха, ха, ха, – проквакал, шипя скрипуче демон, – не вижу в твоих глазах страха, ха-ха-ха. Ты, видимо очень хотел видеть меня, раз не стал брать золото, как твои людишки, так?

– Да, мерзкое животное, исчадие ада, я хотел тебя видеть, чтобы убить тебя, – смело, глядя прямо в мерзкие зелёные глазки чудовища, громко ответил принц. Можешь убить меня, но когда-нибудь придёт кто-то другой, и превратит тебя в прах и освободит нашу землю от мерзости и зла, которую ты приносишь людям.

– Ха-ха-ха, – заскрипел квакая шипуче демон, – ты не прав принц, я не приношу вашим мерзким людишкам зло, а наоборот, я у них его забираю, у тех у кого его слишком много, по-моему, это честно и по вашим людским законам делиться со страждущими, я наоборот даю вам золото, которое вы так любите и жаждете. Зло – это плод людской жадности, вы для нас демонов как пчёлы для вас людей. Пчёлы собирают нектар, превращая его в мёд, а вы его забираете, не спросив их, только иногда взамен даёте им немного сахара. Люди от жадности и жажды наживы копят злобу, которая для нас нектар, мёд, вот мы забираем часть этой злобы, а вам как сахар, взамен даём немного золота. Получается всё справедливо, ха-ха-ха, – закончил свою речь демон.

– Нет, исчадие ада, ты не прав, – смело возразил принц Марк. Люди и пчёлы живут рядом, люди ухаживают за пчёлами, строят им улья, вывозят эти улья ближе к цветам, помогая собирать трудягам нектар. Люди не забирают у них весь мёд, а сахар им дают тогда, когда им не хватает собственных запасов. Люди и пчёлы трудятся на благо друг друга, и честно делятся между собой плодами этого труда. А вы, мерзкие твари, прячетесь под землёй, тайком подстрекаете людей к низменным поступкам, вселяете в них пороки и поощряете их. Бог создал людей для добра чистыми, но являетесь вы, как микробы и бациллы и заражаете их пороками. Вы вселяете в людей жадность, её вы прячете в золоте. Но люди скоро поймут, что не в богатстве счастье, многие на земле уже это поняли и живут трудом в полном благополучии. Когда не будет вас демонов, и прочей нечисти, не будет и пороков на земле, да, поможет нам Бог! – убеждённо ответил принц.

При упоминании Бога у демона задёргалась борода, и затряслись руки.

– Всё хва-а-ти-и-и-ит, – не выдержав, заскрипел он в злобе, дальнейший спор с принцем был невыносим для него.

– Я могу вернуть ещё судно обратно, принц, – прошипел демон, если дашь мне слово, что тут же отрубишь голову, предавшего тебя боцмана, и повесишь на рее пяток матросов. Он последний раз сделал попытку разбудить злобу в принце.

– Не могу, – ответил принц, – их, конечно, повесят, но только тогда, когда решит суд, а убить просто так от злобы, – это беззаконие, это убийство. Убийство – это смертный грех, вера в справедливость, в закон и Бога мне не позволят совершить самосуд.

– Не упоминай при мне своего бога, – скрипя, шипя, проквакал демон, – да видят мои далёкие сородичи Млечного пути, терпению моему пришёл конец.

– Пусть сожмётся тело твоё до пределов подвластных мне и силам шестьсот шестьдесят шестой планеты, да станешь ты гномом – прочитал заклинание чёрный посланник и выбросил свои костлявые волосатые руки вперёд.

Над принцем начали кружить невидимые ему летучие мыши, и приборы телепортации по неизвестным человечеству законам превратили принца в маленького гнома, ростом в полтора локтя. Верёвки, удерживающие его у дерева, ослабнув, упали сами, демон схватил принца Марка в руки, надел ему на ногу браслет, а на голову колпак с колокольчиком. Потом он отнёс его к дубу с золотыми желудями и приковал к браслету на ноге принца длинную цепь, которую достал из норы под дубом.

–Теперь, слушай и запоминай, что я скажу, дитя человека, – скрипя и шипя заквакал демон своим мерзким голосом, – наш спор я считаю не окончен, я докажу тебе, что все люди жадные и злые, каждый думает только о себе и своём благополучии. Ты будешь сидеть здесь на этой цепи, жить в этой норе до тех пор, пока не найдётся тот, кому здесь лежащее золото не затмит глаза и он пожалеет тебя. Ты будешь здесь год за годом, раз за разом видеть, как люди, которые здесь появятся, даже слушать тебя не станут, увидев золотые россыпи. В конце концов, картины низкого падения твоих сородичей убьют тебя. Твоё сердце и душа не выдержат, ты потеряешь рассудок и умрёшь. Ну, а коли найдётся человек, который не покусится на золото, а проявит к тебе сострадание, то мои колдовские чары падут с тебя, и ты вновь станешь прекрасным принцем. Если такое случится, то выиграл ты, а коли умрёшь, выиграл я, плата думаю вполне достойная. Ха, ха, ха, – прогремело громко над лесом, демон взмыл над деревьями и исчез.

Принц Марк остался совершенно один, на ноге у него была прочно закреплена длинная железная цепь, позволяющая дойти до речушки, которая изгибаясь, протекала в пятидесяти шагах от дуба по дальнему краю поляны. Принца мучала жажда, он попил воды и осмотрел нору под дубом, где ему предстояло укрываться от непогоды. Нора была довольно просторная, снизу поросшая мягким мхом, сверху по своду дугою изгибались толстые корни могучего дуба.

Опята, росшие на поляне, теперь казались принцу огромными, форель в ручье была больше него ростом, ягоды ежевики размером с арбуз, а зайцы, пугливо наблюдающие за принцем, вообще были как коровы.

Принц верил, что рано или поздно, но он обязательно встретит благородных людей, он знал, что таких очень много, их на земле большинство. Только он не знал, как скоро это может произойти, потому твёрдо решил, что должен выжить и дождаться. Он попытался сорвать с головы ненавистный шутовской колпак с колокольчиком, который надел на него демон, но тщетно, он был будто приклеен неведомым клеем столь прочно, что попытки вызывали только нестерпимую боль. Пришлось смириться с этим «подарком» злого демона, которым тот хотел подчеркнуть свою силу и безнадёжность принца, он желал, чтобы звон колокольчика постоянно напоминал принцу об его унизительном положении. Но принц Марк не собирался сдаваться.

Он будет собирать грибы и сушить их прямо в тенёчке на поляне, сушить ягоды и добытую в реке форель, будет трудиться и делать запасы на случай, если придут холода. На поляне он нашёл, оброненные видимо матросами, очень много столь необходимых в его положении вещей. Там был кинжал, который стал ему мечом и топором, пару пистолетов, которые теперь были больше похожи на ружья, там же были картечь и порох в мешочках, ещё много столь необходимой всякой всячины, даже пару банок тушёной говядины и соль. Он также собрал кусочки бумаги, на которых матросы рисовали номера, когда бросали жребий. Всё это Марк предусмотрительно отнёс в нору под дубом, нарубил веточек и устроил из них полки для хранения вещей и продуктов.

Фиаско беглецов

В море многие тонули

От богатства корабли,

Даже те, кто дотянули,

В трюмах злата не нашли.

Подняв только нижние паруса, кое-как боцману удалось выровнять судно, и оно медленно поползло по морской глади, подгоняемое ветром в неизвестном никому направлении. Дул лёгкий бриз, то надувая, то ослабляя паруса, которые хлопали при порывах ветра и морщились при затухании.

Пытаясь задобрить помощника капитана, боцман освободил его от пут и велел подать пленнику обед, заперев каюту на надёжный замок. Позже сам зашёл к нему, и повторил очередную попытку склонить офицера на свою сторону, но тот был несгибаем и только молча плюнул боцману в лицо. Не сдержавшись, боцман ударил помощника капитана, и ничего не добившись, в ярости вышел вон.

Корабль медленно полз, а не плыл, и было время разобраться с остальной частью команды судна, чтобы сменить вахтенных, первая шестёрка уже валилась с ног, непрерывно выполняя дилетантские команды боцмана. Корабль через шесть часов уполз довольно далеко от острова, и даже чайки уже не появлялись в небе.

Боцман начал обход корабля, выгоняя из всех щелей бесштанных и рваных «богачей», которые без убеждения их плетью никак не хотели работать и отцеплять свои руки от драгоценной своей поклажи. После нескольких разрезающих воздух со свистом ударов, как обычно, матросы вспоминали про своё истинное предназначение на этом корабле и повиновались жестокому боцману.

«Нувориш», лежащий в первой шлюпке по правому борту начал понимать боцмана после четвёртого удара плетью, более смышлёным после третьего взмаха оказался «нувориш» из второй, третий стал вменяем после второго убеждения плёткой, а четвёртый выскочил сам, но для профилактики один разок всё же своё получил. На корме боцман воспитал и вдохновил ещё пару обладателей сокровищ, более не считая удары и не жалея спины свих жертв, потому что надоело ходить и всех «уговаривать». Он привык так, что по его свистку вся команда носилась по палубе и реям, а тут с каждым персонально приходилось проводить воспитательную «беседу». – Ну, ладно, – решил боцман, – пока хватит для вахты, тем более на ночь брошу якорь.