Предвкушение. Сладкая грусть. Сильные чувства. И немного смерти - Темий Чалин

– Нет. У меня выкидыш был: на нервной почве…

– Е*ать! – выражается супостат, поднимается на ноги, после чего, не говоря худого слова, хватает Катю за горло и резким движением руки прижимает её спиной к стволу дерева.

– Ты что творишь, выродок? – спрашивает неприятеля Андрей.

– Ах да, надо было сразу сказать. Меня на зоне петухом сделали!

– Сожалею.

– Помоги лучше мужиком остаться.

– Что ты имеешь в виду?

– Убей меня!

– Я не хочу тебя убивать.

– Придётся.

– Не то что?

– Я убью её, я не блефую!

– Она же не причём, окстись.

– Да какая теперь разница, – заявляет окаянный, с выкриком сжимает жертве горло и начинает беспощадно молотить её кулаком, отбивая у неё всяческое желание сопротивляться.

Волей-неволей, оставаться равнодушным, смотря на всё это, не получается. Спасти и убить. Вот причина, по которой Грибов совершает грех. И причём не пойми какой. То ли рыцарский, то ли вправду «вопиющий к небу».

Затем:

– Проклятье.

– А…, – задыхаясь, пытается что-то сказать Катя и, не найдя слов, убегает с места убийства.

Четверг. Утро. 07:51. Прислонившись к лысому тополю, во время прогулки с Берном, казнящий себя за грех Андрей поднимает к небу глаза и негромко проговаривает: Отче мой Истинный. На Тебя лишь уповаю. И молю Тебя Господи, лишь о спасении души своей…

Попутно, на трамвайной остановке, люди ожидают прибытия вагончика. Среди них присутствуют такие должностные лица как врач, преследуемый духом своего мёртвого пациента, учитель, по халатности которого погиб ребёнок, а также секретарша и тучный шеф, чей служебный роман повлёк за собой трагические последствия. Супруга богатого толстяка, не предупредив его, приехала к нему на работу. Ей хотелось удивить мужа, показать ему новые туфельки. Но отвратительная сцена…

Ладно, об этом позже. Пока же вернёмся к нашему герою. Не теряя времени, он, заведомо скормив завтрак собаке, уже подходит к данной остановке. Равным образом, все те люди, как и Андрей, безнадёжно и неустанно, мечтают исправить ошибки прошлого. Однако никто из них даже не догадывается о том, что сегодня такая возможность им предоставится, поскольку ожидаемый вагончик является самым настоящим поездом времени. Каждый пункт назначения вдоль его маршрута посвящён определенному пассажиру. Вся специфика – заезд в ситуацию, увенчавшуюся проступком. Говоря иными словами, грешник, на какой-то момент, заново проживает свой кошмар, но уже как кающийся созерцатель.

Наконец, после долгого ожидания, поезд времени, под видом трамвая №23, прибывает на остановку вместе с привлекательным голубоглазым кондуктором. Поздоровавшись со всеми поимённо, он, простым языком, рассказывает об особенностях данного эшелона. Затем об «оплате» проезда, а это обязательное причинение телесной или душевной боли и, собственно, про сам рейс, включающий в себя резкие смены внешних сверхъестественных факторов, наравне с унижениями и оскорблениями. Впрочем, все настроены решительно. И первым, кто отваживается пойти на пытку, оказывается врач. Следуя строгому указанию, он протягивает запястья и сжимает их в кулаки. Дальше происходит самое страшное. Достав из своего кожаного саквояжа скальпель, кондуктор невозмутимо принимается кромсать им его руки. Острая боль колотит. Лицо доктора искажается. Кровь, стекая, закрашивает кожу, покрывшуюся цыпками от мороза. Но, так или иначе, жажда быть прощёным преобладает и, в итоге, ему разрешается зайти в трамвай.

После, прорезав циркулем круг на животе учителя, кондуктор возвращает ему потерявшуюся тетрадь покойного школьника по геометрии и тот, пройдя в салон, присаживается у окна.

На очереди секретарша. Ей приказано оголить своё тело. Перепугавшись, она, без промедления, снимает с себя всё и допускается до поездки.

Сразу за ней, едва сдержав слёзы, кондуктор отдаёт шефу обручальное кольцо его жены и позволяет ему совершить посадку на поезд. Андрею же, крепко жмёт руку со словами: Входи, располагайся.

И вот теперь, когда все заняли свои места, а двери закрылись, настоящее сменяется белоснежным пространством, стрелки на трамвайных путях переводятся, вагончик трогается и буквально через полминуты, на хорошей скорости, въезжает в хвойно-лапчатую зону, полную солнца, свежести и птичьих напевов.

Поначалу, энергетика живописной природы воспринимается людьми как смягчение вердикта. Раны болят. Щиплют. Ноют. Пусть так. Зато в каком месте… На самом же деле, новые ощущения – только подготовка. К этому:

– Видит Бог, вы противны мне. Продажный врач, безмозглый препод, грязная вонючая стерлядь, богомерзкий потливый жиртрест, – с презрением перечисляет пассажиров кондуктор и, отмахиваясь небрежно кистью руки, договаривает: – Фу, гадость. Как вас Земля ещё только носит?

– Хватит, Вы и так сделали нам больно. Сколько можно? Неужели в Вас нет ничего человеческого? – спрашивает секретарша.

– Рот закрой!!! – грозно отвечает ей кондуктор, а посмотрев на адвоката, произносит спокойным голосом, поправляя волосы рукой: – Я рад видеть здесь героя. Плохо, конечно, что стал убийцей, но жизнь девушке спас. (Андрей начинает задумываться, откуда тому всё известно, однако с вопросами не торопится).

Пункт назначения «Кабинет шефа». Пассажиров одолевает ужас. За окнами поезда времени, мучительно и беспрерывно, транслируется, самая что ни на есть, роковая ошибка из жизни легкомысленной секретарши. Глядя на свою близкую связь с раскормленным шефом, она внезапно теряет сознание и падает. Но, достав из кармана пальто нашатырь, кондуктор мгновенно приводит её в чувство и поднимает за волосы.

– Что – не нравится?! – сердито обращается он к ней, ведя её к открывшимся задним дверям поезда. – Отвечай, кошка драная?!!

– Не-е-е-т…, – воет она протяжно и плаксиво, упираясь рукой в поручень. (В эту же самую секунду, от осознания, что жена скоро погибнет, у босса срабатывает гадкий рефлекс, выступает пот и открывается рвота).

– Не, ну не тварь ли? – обернувшись, выражается кондуктор, смотря на пузатого грешника. – А ну живо убрал за собой!!!

– Я уберу, я всё уберу, – побаиваясь, сообщает тот и, сняв с себя пальто, начинает вытирать им свои зловонные рвотные массы.

– Помилуйте меня, – произносит жалобно секретарша.

– Всё, – отвечает кондуктор и безжалостно выбрасывает её из трамвая, как ненужную вещь, – Проваливай отсюда.

– Умоляю, не бросайте меня, вернитесь за мной! – говорит она надрывно, сквозь слёзы, держась за свою ободранную тонкую ножку.

– Слушай и не перебивай! Прошлого не исправить. Лишь раскаяние отпустит грех, – отвечает кондуктор, после чего, смотря на неё с состраданием, говорит ей телепатически, но уже добрым голосом, слышным для нас с вами: – Хорошая моя, когда Господь простит тебя, я вернусь за тобой и от ран исцелю, мгновенно. Потерпи. Страдания твои скоро закончатся.

Далее, свернув на повороте в жаркую пустыню, трамвай уезжает к следующему греху. В вагоне душно. От несусветной вони головы пассажиров раскалываются. При этом никто не говорит ни слова. Во-первых, разговоры между собой запрещены. Во-вторых, реакция толстяка на случившееся вполне естественна и все ему по-человечески соболезнуют. Ещё бы. Быть свидетелем того, как верная жена отдаляется спиной, не оборачиваясь назад от стресса, и разбивается об кафельный пол, перемахнув через лестничное ограждение, – согласитесь, гадко.

Остановка вторая. Ситуация та же. Шеф в смятении. Стуча ладонями по стеклу, он кричит в надежде спасти жену от самого себя же. По всей видимости, из-за сильного потрясения, начальник позабыл, что прошлое не подлежит исправлению. Но, взяв его за горло и прижав к стеклу, кондуктор быстро освежает ему память. «Выпустите меня, ну пожалуйста», – умоляет вспотевший босс. Двери открываются и он, прихватив своё облёванное пальто, выбегает из трамвая. «Оставь свой хлам, ничтожество! В своём прошлом нельзя мусорить!», – строго заявляет кондуктор и, сказав шефу, куда бросить лишний груз, отпускает его испытывать муки потерянной совести.

Так повелось, что на каждом путевом отрезке стоят свои прелестные стрелочницы, чья жизнь, по клевете людской и заблуждениям инквизиторов, закончилась на костре. А сейчас одна из таких оговорённых – белокурая, в чёрном платье с ажурной юбкой и конусообразной шляпой на голове – переводит курбелем стрелки, и трамвай, при том что отопления в салоне нет, отправляется в ледяную степь.