Общаясь с Еленой Уайт Вестница Божья в повседневной жизни - Джордж Найт

гостя к нему и говорила: „Дорогой, этот брат пришел задать вопрос, и поскольку ты ответишь на него лучше меня, я привела его к тебе". Разумеется, деваться ему было некуда. Он вынужден был оставаться в комнате и отвечать на вопрос. Таким и множеством других способов я заставляла Джеймса упражнять его мышление. Если бы я не заставляла его тренировать ум, через некоторое время он полностью бы потерял способность думать» (Избранные вести, т. 2, с. 307).

Стремясь помочь мужу поправиться, Елена Уайт использовала другую методику, включавшую физические упражнения. Джеймс каждый день выходил на прогулку, но однажды сильный снегопад послужил поводом к прекращению упражнений. Тогда Елена пошла к соседям и взяла у них на время пару сапог. В них она прошла четверть мили по глубокому снегу, а вернувшись, записала: «Я просила мужа совершить прогулку. Он ответил, что не может отправиться в такую погоду. „Нет, ты можешь, — настаивала я. — Ты ведь можешь шагать по моим следам". Джеймс с уважением относился к женщинам. Увидев мои следы, он понял, что сможет пройти по снегу, раз это оказалось под силу женщине. В это утро он предпринял свою обычную прогулку» (там же).

В другой раз Елена наказала Уилли купить три тяпки и трое граблей, чтобы весной они с Джеймсом посадили огород. Когда она попыталась вручить Джеймсу одну из тяпок, он сначала воспротивился, а потом, в конце концов, согласился. «Я взяла тяпку, — вспоминала Елена, — и мы начали работать. И хотя мои руки покрылись волдырями, я опережала Джеймса. Отец не мог работать много, но он все же совершал какие–то движения. Таким методом я старалась сотрудничать с Богом в восстановлении здоровья моего мужа» (там же).

Один из самых изобретательных тактических ходов имел место во время уборки сена. Джеймс решил попросить помощи у своих соседей. Но г–жа Уайт обежала всех, прося каждого найти предлог, чтобы отказать ему.

Отсутствие взаимопомощи сильно огорчило Джеймса. Его жена, разумеется, чувствовала себя иначе. «Давай покажем соседям, — убеждала она, — что мы в состоянии справиться с работой сами. Мы с Уилли будем сгребать сено и бросать его на повозку, а ты — укладывать его и править лошадьми». Согласившись с таким решением, Джеймс спросил, как они собираются метать стог. Елена добровольно согласилась на такую работу, «если… муж будет бросать сено, а Уилли сгребать его для другой повозки» (Очерки жизни Елены Уайт, 1888, с. 357).

Так началось исцеление больного Джеймса Уайта. «После восемнадцати месяцев постоянного сотрудничества с Богом в попытке восстановить здоровье моего мужа, — писала Елена, — я привезла его домой» в Батл–Крик. «После выздоровления мой муж прожил несколько лет, в течение которых он совершил лучшее в своей жизни. Разве эти дополнительные годы полезного труда не воздали мне многократно за восемнадцать месяцев кропотливой заботы?» (Избранные вести, т. 2, с. 308).

Именно это удивительно настойчивое посвящение, часто сопровождаемое изобретательностью и тактом, помогло Елене Уайт стать той удивительной личностью, какой она была.

Умеренность при кажущейся непреклонности

Видя настойчивость Елены Уайт, можно прийти к выводу, что в достижении своих целей она была человеком ограниченным, жестким и непреклонным. Но, как мы увидим в дальнейшем, это совсем не так.

Рассмотрим, например, вопрос питания. Питание — подходящая иллюстрация, потому что оно является одним из тех пунктов, в котором многие предполагаемые последователи Елены Уайт уступают ей в умеренности. Имея твердые убеждения в этой области, она писала:

«Остальные члены моей семьи не едят того, что предпочитаю я. Я не считаю себя эталоном для окружающих. Пусть каждый следует своим представлениям относительно того, что для него полезно. Я никого не связываю своими убеждениями. Никто не может быть мерилом для другого в выборе пищи. Невозможно установить одно правило для всех»

(Основы здорового питания, с. 491)

В другом случае она писала:

«Мы не должны делать санитарную реформу прокрустовым ложем, усекая людей или вытягивая их в стремлении подогнать под одну мерку. Один человек не может быть эталоном для другого. Нам всем нужна доля здравого смысла. Не впадайте в крайности. Если ошибаться, то лучше ошибаться в сторону приближения к людям, — чем удаления от них»

(Проповеди и беседы, т. 1, с. 12)

Вопреки Елене Уайт поступали люди, бравшие из Свидетельств «информацию относительно санитарной реформы и делавшие ее эталоном» для других. Такие люди

«выбирают высказывания относительно тех видов пищи, которые представляются нежелательными, высказывания, написанные для предостережения и наставления определенным личностям, вступившим или вступающим на путь зла. Люди сосредоточивают на подобных высказываниях свое внимание и усиливают их как только можно, проявляя при этом особенно неприятные черты характера. Они преподносят их очень убедительно, делают критерием и используют там, где они могут причинить только вред»

(Избранные вести, т. 3, с. 285)

Для контраста следует сказать, что, хотя Елена Уайт занимала твердую позицию по данному вопросу, она заявляла, что употребление мясной пищи и даже свинины не должно быть критерием членства в Церкви (Письмо 14, 1897; Основы здорового питания, с. 404; Рукопись 15,1889). Та же умеренность чувствуется в ее произведениях, в которых она упрекает «сторонников жесткой линии» в Церкви. Умеренность проявлялась и в ее отношении к адвентистам, оставлявшим свиноводство в 1860–е годы (Ревью энд Геральд, 1868,24 марта), и к А. Т. Джоунсу, предпринимавшему крайние меры против чтения Библии в общественных школах в 1890–е годы (Письмо 44, 1893). Умеренность взглядов Е. Уайт видна в ее совете С. Н. Хаскеллу в начале 1900–х годов по поводу его метода проповеди Евангелия жителям Нью–Йорка. Суть этого совета сводилась к следующему: Хаскелл не единственный, поэтому должен позволить своему главному сопернику совершать служение так, как тот считает наилучшим, поскольку Бог дает разным людям разные таланты (Письмо 158, 1901).

Добрая по природе

Елена Уайт, как мы особенно ярко увидим в пятой главе, глубоко сочувствовала всем нуждающимся. Это чувство сильно проявилось, когда она впервые посетила тюрьму строгого режима. Ее поразило огромное число молодых узников. Она всем сердцем сочувствовала им и написала мужу: «Я пыталась себе представить, что вокруг меня мои дети, и мне хотелось говорить с ними с материнской любовью и сочувствием» (Письмо 32, 1878).

Г–жа Уайт с пониманием относилась к людям, совершающим ошибки. Сара Макентерфер рассказывает о своей первой попытке законсервировать фрукты. Она находилась вместе с Еленой Уайт на лагерном собрании, когда г–жу Уайт известили, что ее