Килограмм молодильных яблочек - Татьяна Луганцева

— Такая у тебя судьба, — философски заметила Агриппина Павловна, уже посчитавшая вопрос решенным, — если деньги идут в руки сами, от них нельзя отказываться.

Скромный загс одного из районов Москвы в пятницу тринадцатого числа вмещал в себя совсем немного пар, желающих сочетаться законным браком. Яне с Борисом Ефимовичем такая обстановка была только на руку, так как оба они не хотели афишировать свою свадьбу.

Яна в скромном брючном костюме цвета слоновой кости, что для нее было совсем нехарактерно, и с заплетенной косой с пластмассовой заколкой на конце сидела на жестком стуле, скрестив ноги и руки, и хмуро рассматривала окружающих. Ее внимание привлекла молодая пара. Девушка была зажата и закомплексована и одета, словно монашка. Молодой человек, наоборот, источал наглость и агрессию. В рваных джинсах и футболке, расписанной под батик, он жевал жвачку и разглядывал проходящих мимо дам, под одним его глазом красовался сочный фингал.

«Мы сами надеваем себе ярмо на шею, — подумала Яна, — разве будет счастлива эта девушка с этим типом? Конечно, нет, у него на лбу написано, что он выпьет не один литр ее крови и испортит ей все нервы…»

Еще одна дама, разряженная, словно новогодняя елка, цепко держала под руку молодого человека с грустным выражением лица, к тому же моложе ее лет на десять. Яна перевела взгляд на притихшего Бориса Ефимовича в черном костюме-тройке, белой рубашке и с тростью с костяным набалдашником в руке, которую ему подарила Агриппина Павловна. Было заметно по тому, с какой силой Борис Ефимович сжимал свою «третью ногу», как он выражался, что он нервничает.

«Я не вызываю у Бориса Ефимовича приятных эмоций, — подумала Яна, — у него такое лицо, словно он сидит в похоронном бюро… Он, наверное, боится, что брак со мной, даже фиктивный, заключенный в пятницу тринадцатого, ни к чему хорошему не приведет…»

Увидев, что Яна в задумчивости смотрит на него, Борис Ефимович озорно подмигнул ей.

— Сейчас быстренько распишемся, и закончится этот фарс. Тогда я не буду чувствовать себя иждивенцем и смогу достойно содержать всех вас, вы ведь стали моей семьей.

Агриппина Павловна в ярко-красном платье в белый горошек и с белым кружевным воротничком подошла к ним почти одновременно с мрачной и темной фигурой Ричарда, бесшумно приблизившегося к Яне и Борису Ефимовичу с другой стороны.

— Мы регистрируемся после этой пары, — радостно сообщила Агриппина Павловна, поправляя прическу.

— Я не приглашен на торжество? — поинтересовался Ричард своим хриплым низким голосом, присаживаясь рядом с Яной.

Яна посмотрела на него, нахмурив брови. О какой похороненной любви могла идти речь, если голос этого человека вызывал у нее мурашки по коже, а запах его дорогой туалетной воды доводил до полуобморочного состояния?

— Какими судьбами? — смогла взять себя в руки Яна и спросить его будничным тоном: — Или пришли подавать заявление со своей Офелией?

— Офелии здесь нет, а я случайно узнал от своего секретаря, что сегодня тут состоится знаменательное событие, а именно, бракосочетание глубокоуважаемой Агриппины Павловны и ее избранника.

Яна с ужасом в глазах переглянулась с домоправительницей, и повисла неловкая пауза. Что называется, Ричард слышал звон, да не знает, где он…

— Я же вас люблю, Агриппина Павловна, и, несмотря ни на что, всегда буду любить. Вы выходите замуж в первый раз, и я не мог не прийти и не поздравить вас. — И Ричард протянул Агриппине Павловне роскошный букет из белых роз.

Домоправительница зарделась и отвернулась, смахивая слезу. Яна впервые увидела, как Агриппина Павловна не знала, что ей делать и что ей ответить на сказанное Ричардом. Борис Ефимович, до этого сидевший, как памятник Крылову в окружении героев своих басен, закашлялся, а занервничала теперь уже сама Яна, решив не разубеждать Дика в его глубоком заблуждении.

— Ты можешь быть свободен, — обратилась она к бывшему мужу, отмечая про себя, что выглядит он неважно, — поздравил, и на этом спасибо. На свадебное торжество ты все равно не приглашен, так как я не сяду с тобой за один стол!

— Я просто хотел поинтересоваться, как вы поживаете?

Яна заискрилась злобной улыбкой:

— А вас это еще волнует? Не переживай, дорогой, мы живем не хуже других!

— А скоро будем жить еще лучше! — добавила Агриппина Павловна и прикусила язык.

Ричард, воровато оглянувшись, достал из кармана пиджака сложенную вчетверо бумажку и протянул Яне.

— Здесь адрес и номер счета, по которому ты в любое время сможешь взять любую сумму денег, не называя фамилии, а по востребованию.

— Прямо как в шпионских фильмах, — вздохнула Яна, — можешь засунуть… ой, извините, грубая я стала! Все нервы истрепались! А что делать? Жизнь такая сложная штука! Я иногда чувствую себя ящерицей, которой все время обрубают хвост, а он вырастает снова и снова.

— В торжественный зал бракосочетания приглашаются Яна Карловна Цветкова и Борис Ефимович Шувалов! — раздался громкий и радостный голос работницы загса.

У Яны от напряжения заложило в ушах, она поднялась на предательски задрожавших ногах и протянула руку окаменевшему Борису Ефимовичу.

— Пойдем, дорогой. Наш совместный светлый путь ждет нас!

Ричард, у которого был такой вид, словно на него вылили ушат холодной воды, преградил им этот самый светлый путь своей широкоплечей фигурой.

— Я не понял?! Это что, ты выходишь замуж за Бориса Ефимовича?!

— Все ты правильно понял, понятливый ты наш. — Яна аккуратно обошла Ричарда и, придерживая Бориса Ефимовича под руку, повела его в зал бракосочетания.

— А Агриппина Павловна?! — стоял Ричард с открытым ртом.

— А что ты так переживаешь? — подбоченилась Яна. — Она не в обиде, она будет нашей свидетельницей. Понимаешь, мы остались подружками.

— Да как ты можешь?! Что это за фарс?! — продолжал бесноваться Ричард.

— Это простая, обычная свадьба, дорогой. Ты не имеешь никакого права кричать на меня и портить наш праздник! Я — свободная женщина и могу выйти замуж, за кого хочу! Ты же быстро, в два счета, освободился от супружеских оков, скреплявших нас.

— Он же годится тебе в деды! — прервал ее Ричард.

— Это тебя не касается! Зато Борис Ефимович не променяет меня на какую-нибудь красотку помоложе! Я, можно сказать, подстраховалась от повторного наступания на одни и те же грабли!

— Не делай этого, прошу тебя! — Ричард схватил Яну за руку. — Это безумие! Не совершай сумасшедшего поступка! Сколько раз уже по нелепости ты выходила замуж?! У тебя же места в паспорте нет, куда печать поставить!

— Наше государство побеспокоилось о таких, как я! В новом паспорте у меня еще полно места для необдуманных браков! — фыркнула Яна. — Хотя самым необдуманным из них был брак с тобой!

— Хорошо, я — подлец! — согласился Ричард. — Но ты не могла не подумать об Агриппине Павловне, о ее чувствах, когда завела шашни с этим дедом, который тихо влез в наш дом и теперь всадил мне нож в спину!

— Не беспокойся об Агриппине Павловне, у нас будет шведская семья! — закричала Яна на весь загс. — А что?! Будем жить по-современному, не принимая ничего близко к сердцу! Я помоложе, побойчее, так сказать, понаглее, вот и отбила у нее старичка! А словосочетания: «наш дом» и «наша семья» больше не употребляй, все это разрушил не Борис Ефимович, а ты!

— Я не позволю нашему сыну жить в этом вертепе! — побледнел Ричард и, развернувшись на каблуках, поспешил к выходу.

— Прости меня, это я тебя заставила… — тихо сказала Агриппина Павловна, — но я буду не я, если только что не видела бурный приступ ревности.

— Это я во всем виноват со своими деньгами, будь они неладны… — сокрушенно произнес Борис Ефимович, — у тебя не муж был, а ураган, от него идет такая энергетика, что я подумал, как бы он не убил меня взглядом на расстоянии.

— Ты, Боря, не виноват, — успокоила его Агриппина Павловна, — во всем виновата твоя ненормальная бывшая жена, надо было додуматься состряпать такое завещание!

Так они и искали виноватых, перекладывая на других ответственность за происшедшее. Яна посмотрела вслед удаляющейся фигуре Ричарда и прошептала:

— Это конец!

Дальше свадебная церемония проходила, как действо на картине В. Пукирева «Неравный брак». Яна и Борис Ефимович с постными лицами, с одной стороны, и сияющая, словно вычищенный медный таз, представительница загса, поздравлявшая их заученными, стандартными фразами, — с другой. Глазами она ощупывала стройную фигуру Яны, словно говоря:

«Ах ты, стервочка, окрутила денежного старичка? Как же ты будешь спать с этой рухлядью? Наверняка с мыслями о том, что скоро станешь богатой вдовой?»

Она перевела взгляд на сухонькую фигурку Бориса Ефимовича, опирающегося на палочку.