Любимая жена - Линси Сэндс

– Вы думаете, отец не позволит ей остаться? – спросила Эвелин.

Пэн покачал головой.

– Диаманда – красивый ребенок, наверняка он уже нашел ей пару и зовет домой готовиться к свадьбе.

– Однако, милорд, ей на вид минимум шестнадцать лет. Едва ли ее можно назвать ребенком.

– Четырнадцать, – поправил он.

Эвелин с удивлением посмотрела на Диаманду. У девочки была очень гладкая кожа, нежные черты лица, и, несмотря на некоторую угловатость фигуры, прекрасно развитая грудь. Итак, четырнадцать – вполне пристойный возраст для замужества, и Диаманда точно не ребенок.

Эвелин позабыла о Диаманде, как только открылись двери кухни и в зал вошли слуги, неся тарелки с едой. Самая первая девушка из шеренги направилась к главному столу, остальные распределились среди гостей. Все блюда источали такой чудесный аромат, что Эвелин не могла без улыбки смотреть на служанку. Однако пока Пэн накладывал угощение на их общий поднос, она была вынуждена вновь отвлечься на унизительные размышления о своей участи – дышать по-прежнему не удавалось вне зависимости от положения.

Как проглотить хотя бы кусочек этой восхитительной еды, если места внутри не хватало даже для крошечной капли воздуха? Эти мысли стали настоящей пыткой для Эвелин, почувствовавшей сильный голод. Накануне, пока ждали приезда Джервиллов, она была слишком взволнованна, чтобы есть. Днем ранее она тоже нервничала и едва притронулась к пище. То есть прошло почти два дня с тех пор, как Эвелин вообще что-либо ела… и вот теперь она сидит, скрученная, как индейка, и очень голодная.

В довершение ко всему ей было жарко, она вспотела, ощущая в области, где заканчивалась обвязка, неприятное пощипывание. Ткань натирала нижнюю часть груди, раздражая нежную кожу. Эвелин попробовала выпрямиться, чтобы чуточку освободиться и вдохнуть, но ее попытка провалилась.

– Ешь.

– А-а?.. – Эвелин растерянно перевела взгляд на мужа.

Пэн, оказывается, уже закончил накладывать и охотно приступил к трапезе.

– Ешь, – повторил он, указывая на тарелку. Эвелин с тоской посмотрела на угощение, но ничего не стала брать, и он, вздохнув, сказал:

– А я надеялся, что у меня будет здоровая жена, с хорошим аппетитом.

Разочарования в его голосе вполне хватило, чтобы заставить Эвелин взять с подноса, заваленного яствами, куриную ножку и поднести ее ко рту. Не откусив, она провела ею перед носом и губами, понюхала… Дурманящий аромат сочного жареного мяса вскружил голову, вселяя наслаждение и печаль одновременно. Но Эвелин отчетливо сознавала – места для еды в ее стесненном желудке сейчас нет, и если поддаться соблазну, то эта самая ножка застрянет где-нибудь между грудей, причинив еще больше неудобства.

– Вкусно, попробуй, – уговаривал ее супруг.

Оказавшись в безвыходной ситуации, Эвелин откусила. Вопреки ее надеждам, он не повернулся к своей тарелке, а продолжил наблюдать за ней. Пересилив себя, она начала жевать. Господи, манна небесная!.. Но несмотря на восторг, оставалась опасность подавиться при глотании – поэтому она стала тщательно пережевывать мясо, затем еще и еще…

– Мне кажется, ты уже достаточно прожевала, – заметил Пэн в изумлении.

Эвелин ничего больше не оставалось, как проглотить этот кусок. К счастью, он свободно прошел в желудок, не застряв в горле. Она собралась было вздохнуть с облегчением, но тут почувствовала, что обвязка вновь ослабевает. Охваченная паникой, Эвелин замерла на месте, выпрямляясь все сильнее, в отчаянных попытках удержать ткань от разрыва, но это не помогло – опять раздался душераздирающий треск.

– Ты что-нибудь слышала? – спросил Пэн.

– Н-нет… – пропищала Эвелин. Кусок курицы заурчал в напрягшемся животе.

– Нет? Хм… – Пэн оглянулся вокруг. – А я уверен, что слышал, только не могу понять, что это за звук и откуда он.

Боясь пошевелиться и даже вздохнуть, Эвелин прижала локти к бокам, тщетно стараясь удержать себя в платье.

– Вот, опять!

Пэн резко повернулся, сначала посмотрев на нее, затем еще раз по сторонам. Эвелин никуда не смотрела – источник звука был ей хорошо известен. Она чувствовала, как легкие освобождаются, и если несколько секунд назад только боялась ухудшить ситуацию лишним вдохом, то теперь встала задача скорее выбраться из-за стола, пока не пришлось узнать, что такое настоящее унижение. Эвелин стала отчаянно думать над предлогом для ухода, но как только треск раздался вновь, ее уже не волновали никакие объяснения, и она вскочила на ноги… Очень не вовремя – как раз в этот момент сзади появился ничего не подозревающий слуга. Эвелин случайно задела его, и огромный окорок, который он держал на подносе, полетел на пол. Поддавшись инстинкту, девушка нагнулась, чтобы поймать кусок свинины. Раздался громкий треск. Эвелин замерла с окороком в руках.

– Эвелин? – позвала ее мать.

Она закрыла глаза и начала мысленно молиться. Пока что разъехалась только обвязка, само платье все еще держалось на ней, но слабые швы были не вечны.

«Господи, пожалуйста, помоги подняться по лестнице!» Но Богу, похоже, было не до нее – не успела Эвелин до конца выпрямиться, произнеся про себя молитву, как швы начали рваться. Она импульсивно прижала окорок к груди, прячась за ним, и в ту же секунду платье лопнуло, как шкурка перезрелой виноградины. Кусок свинины не помог – ее муж просто остолбенел от открывшегося ему зрелища.

– Эвелин! – в ужасе вскрикнула леди Марджери, нарушив внезапную тишину.

Глаза всех присутствующих смотрели только в одну сторону. По щекам Эвелин покатились слезы обиды, она прикусила губу и покачала головой, запрещая матери подходить к ней.

– Простите меня, милорд, – сказала она, держась из последних сил, – я так хотела хорошо выглядеть, но… платье не подошло… и… мама с Ганнорой обвязали меня, а потом… оно порвалось…

Ее дрожащий голос утонул во взрыве хохота Юнис, к которой сразу присоединились Хьюго и Стейсиус. Троица чуть со скамьи не попадала от веселья. Никто, кроме них, не смеялся – только Диаманда хихикнула, но тетя тут же одернула ее. Все гости и жители Стротона смотрели на Эвелин с жалостью и сочувствием, но это окончательно лишило девушку самообладания.

Сгорая от стыда, она бросила на пол кусок свинины и со всех ног ринулась прочь из зала, вверх по лестнице, в свою комнату. Теперь, когда дыхание вернулось к ней, она могла передвигаться быстрее.

Глава 3

Пэн пораженно смотрел вслед невесте, взбежавшей по ступеням довольно шустро для человека, упавшего на церемонии в обморок. Ее мать, оправившись от потрясения, пошла за ней вместе с двумя служанками. Затем лорд Стротон сказал что-то сыну и тоже встал со своего места. Пэн с радостью смотрел, как он задает взбучку троим смеявшимся грубиянам. Как только лорд Стротон направился к лестнице, Пэн начал озираться вокруг, немного успокоившись, но все еще удивляясь произошедшему. Невеста порвала платье из-за какой-то там… утяжки? Бессмыслица.