Когда любовь соперница у смерти - Владимир Колычев

– Ну что, ударим автопробегом по бездорожью? – чтобы взбодрить девушку, спросил я.

– На этой «Антилопе»? – принужденно улыбнулась она.

– Другой нет.

– Да и не надо…

Она взялась за дверную ручку, но, прежде чем потянуть ее на себя, набрала полные легкие воздуха. Как будто на подвиг шла. И еще она отдала мне сумку – с таким видом, будто сдавалась мне на милость.

Сумку я положил на заднее сиденье, забрался в машину, завел двигатель. Вместе с тем заработал и приемник, салон наполнила энергичная волна танцевальной музыки.

– Неплохо, – сказала Арина, ерзая в кресле, будто на прочность его проверяла.

– Да не жалуюсь.

Прежний хозяин свою машину любил, заботился о ней. Чехлы на сиденьях из мягкого и прочного кожзаменителя, импортная автомагнитола, четыре акустические колонки, самодельный подлокотник между передними сиденьями, аккуратные резиновые коврики под ногами. Еще под зеркалом заднего вида болтался компьютерный диск, но я убрал эту безделушку, сменив ее на более ценную вещь. Теперь на этом месте у меня болтались самые обыкновенные мини-наручники, сковывающие человеку не запястья, а большие пальцы рук.

– Сразу видно, милицейская машина, – с милой улыбкой, но вместе с тем озадаченно посмотрела на меня Арина.

– Какая есть… У Гарика лучше была, да?

– Ну, может, и лучше, но не милицейская… И сам он козел!

– Тоже козел или вообще? – шутливым тоном спросил я, отпуская сцепление.

– Нарываешься на комплимент? – сквозь насмешливый прищур глянула на меня девушка.

– Нет. Нарываюсь на занимательную историю о Гарике. Сведений о нем у меня мало, было бы неплохо расширить познания.

– А можно, твой рабочий день начнется в девять часов? – закрывая глаза, спросила она.

– Намек понял.

Арина собиралась показывать мне дорогу, но, вместо этого, заснула, склонив голову к передней панели. Впрочем, в каком направлении мне ехать, я знал и сам. Карта автомобильных дорог лежала на заднем сиденье, и взять ее не составляло никакого труда.

Я остановил машину, вынул из багажника подушку и одеяло, опустил спинку пассажирского кресла и обуютил автомобильный быт своей спутницы.

За городом «Нива» попала в полосу дождя, и я невольно поежился, вспомнив, как тонул прошлым летом в русле размытой ливнем таежной дороги. Это была инстинктивная и к тому же легкая оторопь. Сейчас я точно знал, что бояться нечего. Под колесами не самый ровный, но стандартно твердый асфальт, и Обь не выйдет из берегов, чтобы залить его и превратить в бурлящий поток.

Машина четко держала дорогу, двигатель работал без сбоев, а спустя время тучи на горизонте разошлись, образовав светлую прогалину, через которую в землю воткнулись копья солнечного света.

Но вдруг оказалось, что и солнце меня не радует. Слишком хорошо все: и погода налаживается, и девушка красивая в попутчицах, и багажник – полный воз. Расхолаживает такая обстановка, притупляет интуицию, а ведь я не на прогулку еду. Если нужный мне Гарик и есть убийца, то шутки с ним плохи. Может, он псих и маньяк, но голова у него соображает и рука твердая. Ведь и жертву он выследить смог, и в дом к ней забраться. И рука не дрогнула, когда убивал…

– О чем задумался? – спросила Арина.

Она уже не спала и, приподнявшись на локте, смотрела на меня из-под челки, спускавшейся на глаза.

– Думаю, нам обратно повернуть надо.

– Что-то забыл?

– Да. Тебя высадить.

– Не поняла!

– Не боишься в Запалиху ехать? Сама же оттуда сбежала… Или не сбегала?

– Сбегала. От Гарика.

– А он за тобой поехал. И сестру твою убил… Должен был тебя убить, а досталось ей.

– И что? – спросила девушка, лихорадочно нащупывая рычажок под сиденьем, чтобы поднять спинку кресла.

– Ему нужна твоя смерть. И если ты окажешься в Запалихе, он может исправить свою ошибку. Во всяком случае, попытается это сделать, – предположил я.

– Я… Я боюсь… Мне страшно… – дрожащим голосом пробормотала она.

– Ну что, разворачиваемся?

– Не надо.

– Почему?

– А вдруг он еще в Черногайске? Вдруг он за мной охотится?

Я машинально бросил взгляд в зеркало заднего вида – не гонится ли за нами черный и блестящий джип «Инфинити». Но за мной ехала только серая «девятка» с белым капотом и старый «КамАЗ» с перекошенной кабиной.

– Если он охотник, то мы в самое логово едем.

– Да, но я с тобой. У тебя же оружие есть, да?

– Есть.

– Покажи.

Я сунул руку под куртку, сщелкнул пальцем предохранительный клапан кобуры, вынул новенький «ПММ», результат перевооружения, которое, наконец-то, коснулось нашего РОВД.

Чтобы ни говорили злые языки про «ПМ», но даже зарубежные эксперты признали его лучшим пистолетом ХХ века в своем классе наряду с «береттой», «вальтером», «браунингом» и «астрой». Компактное оружие, надежное, простое в эксплуатации. Но есть, конечно, и недостатки – малая дальность и недостаточная точность стрельбы, невысокая эффективность пули, опять же недостаточная емкость магазина при существенной общей массе. Разработка модернизированной версии призвана была устранить эти недостатки. Недостаточную дульную энергию увеличили за счет высокоимпульсного патрона. Емкость обоймы повысилась с восьми до двенадцати единиц. Но вместе с тем, хоть и на чуть-чуть, пистолет прибавил в массе, длине и ширине. Форма рукоятки изменилась на более удобную, из-за чего пистолет стал более прикладистым и удобным при стрельбе навскидку. Из-за возросшей мощности патрона увеличилась и резкость отдачи, хотя по этому показателю «ПММ» и не стал хуже большинства западных аналогов с тем же пробивным и останавливающим действием пули.

Увы, но этот новый пистолет так и не избавился от болезней старого. Невысокая точность стрельбы так и осталась язвой в тактико-технических характеристиках этого оружия. А из-за сложности в конструкции магазина ухудшились условия снаряжения магазина. Аккуратней нужно теперь заряжать обойму, чтобы из-за грязи не возникла задержка в подаче патронов.

В общем, к новому пистолету нужно было привыкнуть. И не мешало бы опробовать его в боевых условиях. Но так, чтобы выявленные недостатки не привели к летальному исходу. Тьфу-тьфу три раза через левое плечо…

Хорошо, что у меня нормальная, леворульная машина, а то бы Арина могла подумать, что я сплюнул на нее. Японцы и англичане в этом плане, видимо, недостаточно воспитанный народ, иначе бы они в своих автомобилях не стали устанавливать руль справа. А может, они сплевывают через правое плечо? Или отгоняют чертей как-то по-другому?..

– А можно в руках подержать? – спросила спутница.

Я кивнул и, вынув обойму, протянул ей пистолет.

– Хороший.

Я думал, она возьмет его в руки, чтобы изобразить малошумно-фыркающий выстрел. Но Арина уложила пистолет на одну ладонь и столь умильно погладила его пальцами другой, что мне самому захотелось оказаться на месте пистолета.

– Лучше не бывает. Когда в сторону врага направлен, – сказал я, забрав у нее оружие.

В конце концов, это не пупсик, чтобы его гладить. Еще бы в платок пистолет завернула и, прижав к груди, спела ему «баю-баюшки-баю»… А может, я ревновал Арину к своему «ПММ»?

– А когда ствол на тебя смотрит, то проклянешь человека, который придумал огнестрельное оружие, – с насмешкой сказал я, сунув пистолет в кобуру. – Если успеешь…

Как-то я слушал разглагольствования одного умника, который всерьез считал, что пистолет Макарова не оружие, а что-то вроде аксессуара для сотрудника милиции. Хотел бы я посмотреть на него в тот момент, когда он окажется перед лицом вооруженного бандита без этого «аксессуара»… Уж я-то на своей шкуре прочувствовал, что в ближнем бою «макарову» цены нет. Для дальнего боя этот пистолет просто не приспособлен, но винить его в этом так же глупо, как пристыдить обычную курицу за то, что ей не дано снести золотое яйцо.

– А у Гарика может быть пистолет? – спросила девушка.

– Ты про него больше знаешь. Тебе видней…

– Думаю, оружие у него есть. Ружье, как минимум. В Запалихе у всех охотничьи ружья есть. Ну, почти у всех…

– А у твоей бабушки?

– Есть. От дедушки осталось.

– Значит, и сама бабушка одна осталась?

– Да. Она сегодня утром на теплоход сесть должна, в доме никого не будет. Все в нашем распоряжении…

– Может, я все-таки тебя домой в Черногайск отвезу?

– Нет, мне с тобой спокойней…

– Поверь, я обычный опер, и уж точно не семи пядей во лбу. И твое спокойствие может быть всего лишь иллюзией безопасности.

– Иллюзия тоже греет…

Какое-то время мы ехали молча, а потом я спросил, сколько лет Гарику.

– Не знаю, – задумавшись, пожала плечами девушка.

– А примерно?

– В том-то и дело, что даже примерно не знаю. Есть такие люди, вроде бы молодо выглядят, а самим уже за сорок. Или взрослым кажется, а сам еще совсем молодой. Вот и Гарик так выглядит, не поймешь, то ли сорок ему лет, то ли двадцать… Когда улыбается, вроде бы молодой, взгляд наивный такой, глуповатый, как у недоразвитого. А когда злиться начинает, так взгляд свинцом наливается, и лоб морщится, как у старика… В общем, сам увидишь, скажешь…